Истоки и смысл тоталитаризма
«партии нового типа» существовал
центральный орган, возглавляемый диктатором, который, по словам Р.
Люксембург, «за всех думает, создает и решает» и которому беспрекословно
подчиняются все партийные организации. Помимо руководства всей
внутрипартийной жизнью из одного центра партия строилась на принципах
подчинения меньшинства большинству, суровой дисциплины, безусловной
обязательности решений высших органов для низших, подчинения частных
интересов интересам общим. Внутрипартийная демократия, конечно,
отсутствовала. «В этой армии (т.е. большевистской партии. — Авт.) должны
были господствовать только один ум и одна воля. В ней не было места
переговорам, расхождениям, компромиссам»«. Данные принципы руководства
партией Ленин перенес на управление государством. «Целью Ленина, — писал
Н.А.Бердяев, — которую он преследовал с необычайной последовательностью,
было создание сильной партии, представляющей хорошо организованное и
железно-дисциплинированное меньшинство, опирающееся на цельное революционно-
марксистское миросозерцание. Партия должна иметь доктрину, в которой ничего
нельзя изменить, и она должна готовить диктатуру над всей полнотой жизни.
Самая организация партии, крайне централизованная, была уже диктатурой в
малых размерах. Каждый член партии был подчинен этой диктатуре центра.
Большевистская партия, которую в течение многих лет создавал Ленин, должна
была дать образец грядущей организации всей России».
Таким образом, тоталитарная партия еще до захвата власти эмбрионально
несет в себе политическую систему тоталитаризма, а внутрипартийный режим
предвосхищает будущий политический режим. Тоталитарная партия является
зародышем государства, своеобразной «почкой», которая развертывается в
новое государство».[12]
Да, действительно, тоталитарность зарождается внутри партии, которая
затем переносит ее на все общество. Но, хочется задать сакраментальный
вопрос ярым обличителям тоталитаризма – а почему рождается такая партия,
какой логикой продиктовывается такое ее внутреннее построение, и столь ли
уж однозначно оно негативно, если посмотреть с другой точки отсчета?
Мы имеем вполне распространенные примеры похожих организаций с жесткой
структурой – это наши силовые министерства, нацеленные на выполнение точных
задач в тяжелых условиях. Необходимость действовать четко, как единая
слаженная команда, требует соответствующего организационного построения. Да
и психологического, идеологического обеспечения тоже. Так что существование
подобных партий имеет свои объяснения, и вопрос в том, способны ли мы их
понять, и допустить их оправданность. Кажется сегодня, когда мы имеем, если
не продолжать строить иллюзий, все усугубляющуюся разруху, как итог уже
целой эпохи либерально-западнического правления, такие мысли должны бы
проникнуть, даже, наверное, в головы прежних оголтелых критиком советского
прошлого. Я еще вернусь к этому вопросу, а теперь рассмотрю некоторые
другие признаки:
«Все сохраняющиеся при тоталитарном режиме организации (молодежные,
профессиональные, спортивные и т.д.) являются на практике ответвлениями
партии-монополистки, с помощью которых она держит под контролем мышление и
поведение беспартийных. Тоталитарное общество Т. Ригби удачно
охарактеризовал как «общество одной организации». В таком обществе нет
независимых организаций. Существующие же организации и ассоциации являются
только инструментами партийной бюрократии, «приводными ремнями» от партии к
массам. Все эти организации и союзы (в которые при «чистом», классическом
тоталитаризме принудительно объединяется почти все население страны) служат
собственно звеньями единой огромной организации, управляемой партийным
аппаратом. Сталин в докладе на XII съезде РКП (б) (1923 г.) четко
обрисовал, как выглядит тоталитарное «общество одной организации».
«Необходимо, — отмечал он, — чтобы партия облегалась широкой сетью
беспартийных массовых аппаратов, являющихся щупальцами в руках партии, при
помощи которых она передает свою волю рабочему классу, а рабочий класс из
распыленной массы превращается в армию партии».
Интересно, что и сама партия для Сталина была не более чем одним из
инструментов управления. В том же выступлении Сталин определил ее в
качестве «аппарата, дающего лозунги и проверяющего их осуществление».
Очень удачно сформулировал смысл существования массовых официозных
организаций в нацистской Германии в 1935 г. социал-демократически
настроенный наблюдатель. «Цель у всех массовых нацистских организаций одна
и та же, — сообщал он в ноябре 1935 г. в эмигрантский центр СДПГ в Праге. —
Как бы они ни назывались: «Трудовой фронт» (официозные профсоюзы. — Авт.),
«Сила через радость» или «Гитлерюгенд», — задача у них одна:
...приглядывать за «товарищами по нации», не предоставлять их самим себе и,
насколько это возможно, не позволять им думать... ...исключить любую
возможность взаимного и добровольного сближения».
Таким образом, тоталитарное общество, с одной стороны, является
бесструктурным, поскольку распылены все референтные группы, разрушены
горизонтальные связи между людьми, народ превращен в аморфную массу
атомизированных индивидов; с другой стороны, общество является одновременно
и сверхструктурированным, ибо все или почти все индивиды входят в какую-
либо официозную общественную организацию. Возникает жесткая вертикальная
иерархическая структура, но составляющие ее организации служат лишь для
контроля над людьми, они не выражают их интересов и не защищают своих
членов».[13]
Мне, как человеку, не только заставшему существование этих организаций,
но и достаточно длительное время состоявшего их активны членом, даже,
признаться, на руководящих должностях, хотелось бы спросить – а кто,
собственно говоря, мешал их участникам активно проявлять свою волю – если
бы они действительно хотели делать что-то реальное и – доброе? Я, уже сам
как исторический свидетель, могу констатировать, что аморфность масс,
пассивность – сугубо их вина. Их внутренне человеческое качество, нежелание
делать добро по собственному стремлению.
Другое дело, что инициатива, спускаемая сверху, воспринималась с
недоверием, как навязанная. Да и качество таких предлагаемых
партчиновниками «светлых планов» не всегда соотносилось с характером
народа. Но, повторяю, для множества добрых дел никаких существенных
препятствий не было.
Опять же двойной стандарт, как сейчас говорят, двойная мораль, когда
партия сама совсем не спешила следовать свои идеалам, не зажигал энтузиазм
масс. Но, как говорится, было бы желание…
«…Другой характерной чертой политической системы тоталитаризма является
слияние всех трех ветвей власти — законодательной, исполнительной и
судебной — в руках диктатора и (или) партийной элиты. Партийная олигархия
сама подбирает состав псевдопарламента (законодательной власти),
единогласно одобряющего все ее действия и принимающего необходимые
политократии законы. (Так, в гитлеровской Германии 4 июля 1934 г. был
принят закон, согласно которому депутат рейхстага утрачивал свой мандат,
если он выходил из НСДАП или исключался из нее. Преемник такого депутата
назначался председателем национал-социалистической фракции рейхстага.)
Политическая бюрократия претворяет свою волю в административные и
исполнительные акты через правительство, состоящее из высокопоставленных
партийных функционеров. Она же контролирует работу судов, нередко прямо
предписывая судьям желательные для партийной элиты приговоры, если судебный
процесс имеет для нее какое-либо значение. «Следовательно, все три власти
становятся своего рода звеньями... партии, подобно партийным органам».
Опять же хочется спросить – а кто мешал народу, скажем, выдвинуть того
же своего кандидата на выборы, дабы они не были безальтернативными.
Вероятно, ограничения были, но, представляется, не столь уж и роковые для
достаточно большого и организованного коллектива, ну, скажем, на каком-
нибудь заводе. Понятно при Сталине, но во времена Брежнева никто бы не
репрессировал такой коллектив, возжелавший бы выдвинуть своего кандидата.
«Характерными для политической системы тоталитаризма являются
отсутствие равенства всех граждан перед законом и судом, социальная,
национальная и политическая дискриминация. При тоталитарном режиме
дискриминация, по удачному замечанию французского политолога Ш.Мийон-
Дельсоль, происходит «под предлогом того, что одни люди в большей степени
принадлежат к роду человеческому, чем другие». Если либеральные революции
(революции гражданского общества) провозглашали равенство всех граждан
перед законом, то большевистская революция провозгласила их неравенство и
лишила «эксплуататоров» всех прав. Уже в первой советской конституции 1918
г. было зафиксировано лишение всяких прав лиц, живущих на «нетрудовые
доходы», частных торговцев, предпринимателей, служителей культа, бывших
полицейских. Лишение прав распространялось на всех членов
| |  скачать работу |
Истоки и смысл тоталитаризма |
