Истоки истории
окончательной пространственной замкнутости выйти уже
невозможно. Предпосылкой здесь служит реализованная возможность всемирного
общения. Эта фаза — еще не историческая реальность, но предвосхищение
грядущих возможностей, ЯОУгому она не может быть предметом эмпирического
исследования, а служит лишь материалом для наброска, в основу которого
доложено осознание настоящего и современной нам ситуации.
рационализирует мифы и магию; во-вторых, становление логически и
методически осознанной науки — греческая наука и параллельно зачатки
научного познания мира в Китае и Индии; в-третьих, возникновение
современной науки, вырастающей с конца средневековья, решительно
утверждающейся с XVII в. и развертывающейся во всей своей широте с XIX в.
Эта наука делает европейскую культуру — во всяком случае с XVII в.—
отличной от куль- . туры всех других стран. На специфике современной науки
в рамках всей мировой истории мы считаем необходимым остановиться.
Современная наука уже по своему объему, богатству и многообразию занимает
особое место во всей истории познания. История современной науки
неисчерпаема по своей глубине. Самым поразительным по новизне и по своим
неслыханным практическим последствиям в области техники является со времени
Кеплера и Галилея естественнонаучное знание с его применением
математической теории. Однако оно составляет лишь звено во всеохватывающем
процессе познания. Географические открытия завершились первым кругосветным
путешествием и установлением того факта, что при плавании на запад теряется
один день. Все это произошло только 400 лет тому назад. Никогда еще человек
не обладал таким реальным (а не только предположительным) знанием о земном
шаре. Появился первый глобус. Объектом познания становились не только
дальние, но и близкие человеку предметы. С неведомым раньше
исследовательским рвением открывались тайны анатомии (Веза-лий *)
посредством вскрытия трупов. В микроскоп Левенгук * увидел в кайле воды
движение бактерий. С помощью телескопа Гали-' лей обнаружил неведомые
планеты и их спутники. С конца XVIII в. раскопки сделали доступными
созерцанию исчезнувшую и забытую действительность (Помпеи), восстановили
целые культуры (Египет, Вавилон), воплотили в реальность мечты Шлимана об
эпохе Гомера *. Расшифровка письменности и древних языков позволила
услышать людей, которые жили тысячелетия тому назад. Археологические
находки превратили первобытную историю в неоспоримую реальность. В
настоящее время мы знаем о начальной стадии истории Греции, об истории
Передней Азии и Египта больше, чем сами греки. История углубилась для нас в
прошлое на тысячелетия, история Земли открыта теперь нашему взору, звездное
небо уходит в неизмеримую глубину. Современный мир как бы создает повсюду
науки, независимые друг от друга, но общие по духу. В мастерских художников
и архитекторов возникла наука о природе, мореплавание создало географию,
государственные интересы — экономическую науку; импульсом повсюду служило
желание извлечь из знания пользу для осуществления политических целей, но
вскоре появился непосредственный интерес к предмету изучения. В теологии
возникла историческая критика Библии.
Эта картина, расширять которую можно беспредельно, заставляет нас
поставить вопрос: заключено ли в этой современной науке, достигшей
невероятных размеров, нечто принципиально новое и только ей свойственное.
II. СИТУАЦИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
Прошлое содержится в нашей памяти лишь отрывками, будущее темно. Лишь
настоящее могло бы быть озарено светом. Ведь мы полностью в нем. Однако
именно оно оказывается непроницаемым, ибо ясным оно было бы лишь при полном
знании прошлого, которое служит ему основой, и будущего, которое таит его в
себе. Мы стремимся к осознанию ситуации нашего времени. Однако эта ситуация
обладает скрытыми возможностями, которые становятся зримыми лишь после
своего осуществления. '
Наша исторически новая ситуация, впервые имеющая решающее значение,
являет собой реальное единство людей на Земле. Благодаря техническим
возможностям современных средств сообщения наша планета стала единой
целостностью, полностью доступной человеку, стала «меньше», чем была
некогда Римская империя.
К этому вело развитие, начиная с эпохи великих открытий 400 лет тому
назад. Однако вплоть до конца XIX в. история была для нас, по существу,
историей Запада. Весь остальной мир оставался в сознании европейцев того
времени колониальной территорией второстепенного значения, предназначенной
для того, чтобы быть добычей европейцев. Лишь непреднамеренно были уже
тогда заложены основы для формирующейся в наши дни мировой истории, и
заложены они были теми могущественными силами, которые стремились подчинить
себе громадные пространства земного шара. Эти пространства уже внесли свой
вклад в первую мировую войну. Однако эта война была еще европейской.
Америка опять отступила. Лишь вторая мировая война потребовала участия
всех, была действительно глобальной. Военные действия в Восточной Азии были
не менее серьезны, чем в Европе. Это была в самом деле первая подлинно
мировая война. С этого момента начинается мировая история как единая
история единого целого. С такой точки зрения вся предыдущая история
представляется рядом разбросанных, независимых друг от друга попыток,
множеством различных истоков человеческих возможностей. Теперь проблемой и
задачей стал мир в целом. Тем самым происходит полное преобразование
истории. Решающим является теперь следующее: нет ничего, что находилось бы
вне сферы происходящих событий. Мир замкнулся. Земной шар стал единым.
Обнаруживаются новые опасности и возможности. Все существенные проблемы
стали мировыми проблемами, ситуация — ситуацией всего человечества.
3. Выводы
То обстоятельство, что все человечество, все древние культуры втянуты в
поток уничтожения или обновления, постигнуто в последние десятилетия во
всем его значении. Мы, люди прежнего поколения, жили как дети, полное гыо
пребывая в сфере чисто европейских представлений. Индия, Китай были чужими,
далекими, совершенно иными мирами, история которых оставалась неведомой.
Тот, кто'был недоволен, кому плохо жилось, эмигрировал. Мир был открытым.
После 1918 г. на меня произвели глубокое впечатление как нечто совершенно
новое следующие слова де Гроота * в его книге о Китае: «.Универсисгская1
система составляет высшую точку, которой могла достигнуть в своем развитии
духовная культура Китая-Единственной способной пошатнуть и уничтожить ее
силой является трезвая наука. Если настанет время, когда этой наукой там
начнут серьезно заниматься, то во всей духовной жизни Китая, без сомнения,
произойдет полный переворот; и в результате этого переворота в Китае
наступит либо полная анархия, либо возрождение, после чего Китай уже не
будет Китаем, китайцы не будут китайцами. Китай не способен своими силами
заменить прежнюю систему новой; тем самым крах прежней системы должен бы
привести к полному упадку и к анархии, другими словами, к полному
осуществлению того, что предрекает священное учение китайцев, согласно
которому катастрофа и гибель неизбежны, если человечество потеряет дао...
Если роком предопределено, что жестокий процесс гибели должен идти своим
ходом и что дни древней университетской культуры Китая сочтены, то пусть
хоть последний ее день не будет днем гибели многочисленного народа,
ввергнутого в беду иностранным вмешательством!» (19).
В технический век, и даже в преддверии его, странным образом повсеместно
возникает духовный и душевный регресс, который в наши дни стал
общеевропейским явлением. Правда, в Европе еще некоторое время продолжался
духовный расцвет, тогда как Китай и Индия с XVIII в. безостановочно
приближались к упадку. В тот момент, когда эти народы были порабощены
военной техникой Европы, они уже достигли самой низкой точки своего
духовного развития. Европа открыла Китай и Индию не в период расцвета их
культуры, а тогда, когда они сами почти забыли о своем прошлом.
Лишь в наши дни существует реальное единство человечества, которое
заключается в том, что нигде не может произойти ничего существенного без
того, чтобы это не затронуло всех. В этой ситуации технический переворот,
созданный европейской наукой и открытиями европейцев, является лишь
материальной основой и поводом духовной катастрофы. Если же совершится
ожидаемое преобразование, тогда то, что в 1918 г. де Гроот сказал о
китайцах — после этого Китай уже не будет Китаем, китайцы не будут
китайцами,— быть может, окажется применимым ко всем. И Европа уже не будет
Европой, и европейцы не будут европейцами — такими, какими они ощущали себя
во времена де Гроота. Но ведь придут новые китайцы, новые европейцы, образ
которых еще скрыт от нас.
При понимании нашей исторической ситуации как преддверия новой эры наш
взор все время обращается к прошлому. На вопрос — были ли когда-нибудь
подобные радикальные преобразования — мы можем ответить только одно: о
событиях прометеевского времени, когда человек только приступал к познанию
окружающего его мира с помощью орудий труда, огня, речи, нам ни-
чего не известии. В исторический же период самым значительным рубежом
было то осевое время, о котором шла речь выше. И если мы теперь вновь
вступили
| |  скачать работу |
Истоки истории |
