История Религии (том 1)
йну вещей.
«Есть бытие, — говорит он, — которое существует раньше, нежели небо и
земля. Оно недвижимо, бестелесно, самобытно и не знает переворота. Оно
идет, совершая бесконечный круг, и не знает предела. Оно одно только может
быть матерью неба и земли. Я не знаю его имени, но люди называют его Дао».
Дао буквально означает «Путь», но в китайском языке оно обладает таким
же многогранным смыслом, как греческий термин «Логос». Им обозначали
правило и порядок, смысл и закон, высшую духовную Сущность и жизнь,
пронизанную этой Сущностью.
Поскольку Дао — духовное начало, его невозможно постичь ни зрением, ни
слухом, ни осязанием. Все видимое бытие бесконечно ниже его. Поэтому
философ осмеливается назвать Дао Небытием. Оно не существует так, как
существуют горы, деревья, люди. Его реальность превосходит реальность
земного и чувственного.
«Смотрю на него и не вижу, а потому называю его Невидимым. Слушаю его и
не слышу, поэтому называю его Неслышимым. Пытаюсь схватить его и не
достигаю, поэтому называю его Мельчайшим... Оно бесконечно и не может быть
названо. Оно снова возвращается в Небытие. И вот называют его формой без
формы, образом без существа... В мире все вещи рождаются в бытии, а бытие
рождается в Небытии».
Мудрец созерцает Дао, не выходя из дома: «не выглядывая из окна, он
видит естественное Дао». Условием «достижения Дао» является самоуглубление
и духовное очищение. «Кто свободен от страстей, видит его чудесную тайну»;
тот, кто достигает созерцания Божества, сливается с Ним воедино, обретая
вечный покой. «Человек с Дао — тождествен Дао», он как бы покоится в лоне
бытия, наслаждаясь неизреченной тишиной и ощущая, как в его душу вливается
сама Вечность.
Рис. 64
Лао-цзы уезжает на Запад. Статуэтка
Люди терзаются алчностью, завистью, честолюбием. Правители угнетают
народ, соперничают друг с другом, поднимают войска, чтобы захватить чужие
земли. Философ обращается к царям и полководцам, кричащим о своих триумфах:
«Прославлять себя победой — это значит радоваться убийству людей... Если
убивают многих людей, то об этом нужно горько плакать».
Вообще вся человеческая деятельность представляется Лао-цзы бесплодной
суетой. Люди торопятся, копошатся, мятутся, а Дао пребывает в божественной
безмятежности. Не двигаясь, оно движется, не делая, оно творит.
Человеческие знания, науку и просвещение, обычаи и социальные нормы
цивилизации — все это Лао-цзы безоговорочно отметает.
Рассказывали, что некоторые последователи Лао-цзы уходили в горы и жили
там, погруженные в созерцание и безмолвие. Они восседали неподвижно среди
скал многие годы; лица их омывал дождь, ветер расчесывал волосы, их руки
покоились на груди, обвитые травами и цветами, растущими прямо на их теле.
Говорят, что Конфуций, всю свою жизнь посвятивший пропаганде древних
обрядов, посетил однажды Старого мудреца, и тот убеждал изумленного
Конфуция в том, что все его попытки усовершенствовать общество путем
искусственной регламентации обречены на бесплодие. Для того чтобы достичь
совершенства, нужно возвыситься над всем временным и спокойно плыть по
течению великой реки Жизни. «Голубь белый не потому, что он каждый день
купается».
Быть может, наиболее прямыми духовными наследниками «Дао дэ цзина»
явились люди искусства. В атмосфере умеренности и здравого смысла китайские
поэты умели, сбросив все путы, сберечь священное безумие, которое завещал
им Лао-цзы. Они внимали голосу Дао и отдавались его баюкающему шепоту. А
художники искали в красоте природы той священной «естественности», которая
возвращала их в лоно Целого. С каким-то поистине религиозным благоговением
китайские живописцы изображали природу: причудливые скалы, побеги бамбука,
пестрых бабочек, золотых рыбок и птиц.
Для европейца, который хотел бы найти путь к пониманию самого ценного,
что есть в душе китайской культуры, эти изумительные шедевры могут
послужить первой ступенью. Здесь, как нигде в Китае, мы обнаруживаем те
общечеловеческие духовные корни, которые являются залогом сближения всех
народов.
______________________________________________________
1 Ван — княжеский титул в Древнем Китае.
По заветам предков
Китай, 551-479 гг. до Р.Х.
Имя Конфуций — латинизированная форма китайского имени Кун-цзы, т. е.
учитель Кун. Он родился в княжестве Лу около 551 г. до Р.Х. Семья его
принадлежала к старинному аристократическому роду, к тому времени почти
разорившемуся.
Конфуций в душе всегда был служилым человеком, честным чиновником, его
постоянно заботили непорядки в стране. Под влиянием того, что он видел на
службе, и того, что он нашел в старых книгах, у него сложилось убеждение,
что народ давно сбился с дороги и что только возврат к древнему укладу
жизни может спасти его.
Конфуций не задавался вопросами о смысле жизни, о Боге и бессмертии.
Его не волновали тайны природы и трагичность человеческого существования.
Главным для него было найти путь к спокойному процветанию общества.
На вопрос, существует ли бессмертие, Конфуций уклончиво отвечал: «Мы не
знаем, что такое жизнь, можем ли мы знать, что такое смерть?»
Конфуций считал, что человек должен научиться без всяких наказаний
следовать правилам гуманности и этикета. Гуманность и этикет упрочают
семью; в свою очередь, это создает мир в государстве, а государство, в
котором все благополучно, принесет человеку счастливую жизнь.
Таким образом, перед нами первая в истории попытка построения
автономной морали, которая не связана с религией и Откровением. Здесь
обнаруживается ахиллесова пята конфуцианского учения. Выступая против тех,
кто желал строить общество только на насилии и страхе наказания, Конфуций
захотел утвердить его на чисто этических принципах, между тем сами эти
принципы оказывались у Конфуция без опоры. Он верил в то, что человек по
природе больше склонен к добру, чем ко злу, и надеялся на эффективность
нравственной проповеди.
В то время как Лао-цзы проповедовал «недеяние» и первобытную простоту,
Конфуций настаивал на необходимости активного вмешательства в ход событий.
Конфуций постоянно указывал на необходимость нравственного авторитета
правительства. «Правление есть исправление, — говорил он князю. — Если вы
будете показывать пример справедливости, то кто осмелится поступать
несправедливо?.. Если вы не будете алчны, люди не станут воровать».
Но как направить правительство по пути осознания его нравственного
долга? У Конфуция и на это был готов ответ. Правитель должен иметь возле
себя ученого, который руководил бы его поступками, был бы голосом его
совести и блюстителем традиций. Такую роль советника Конфуций, естественно,
предназначал себе.
Рис. 65
Четырехликий Шивилингам. V в.
Постепенно Конфуцию пришлось убедиться в том, что князья меньше всего
интересуются его наставлениями. С тех пор он окончательно «познал веление
Неба»: пусть ему не суждено быть министром, он найдет другой способ служить
народу.
Начались годы скитаний. Конфуция повсюду сопровождала большая толпа
учеников, которые делили с ним тяготы кочевой жизни.
Ученики похоронили Конфуция со всей строгостью древнего погребального
ритуала. Впоследствии над его могилой был воздвигнут храм, где многие
поколения приносили жертвы перед его поминальной доской1.
Конфуцианский идеал — не просто экзотическая философия, а первая
попытка сформулировать учение о том, что конечная цель человека — чисто
земная, что нравственность может быть укреплена независимо от религии, что
все высшие запросы духа могут быть устранены из сознания, а трагичность
жизни преодолена созданием гармоничного общества. Совершенно очевидно, что
эта доктрина — общечеловеческий соблазн, а не просто китайское изобретение.
Китай, таким образом, выдвинул два крайне противоположных решения
проблемы жизни. С одной стороны, Лао-цзы возвестил миру о тайне Высшего
Бытия и призвал к мистическому созерцанию. А с другой — Конфуций объявил
высшей ценностью земное существование и увидел спасение в устойчивом
общественном режиме.
_________________________________________________________________
1 Поминальная доска — в китайской культуре памятником усопшему служила
стела с его жизнеописанием, включающим восхваление характера, знаний и
деяний.
ИНДИЯ ОТ БРАХМАНИЗМА ДО БУДДЫ
«Тайное учение»
Индия, ок. 800-600 гг. до Р.Х.
В ту эпоху, когда в Израиле пророк Илия боролся с Ваалом1 а в Ионии Гомер
воспевал Троянскую войну, в лесах Индии, окружающих города и селения,
появляются толпы странных обитателей; почти обнаженные, прикрытые лишь
длинными космами спутанных волос, с исхудалыми лицами, — новые насельники
джунглей могут показаться лесными духами, порождениями диковинных
тропических чащ. Индийцы называют этих пустынников муни.
В Индии к тому времени воцарилось самое грубое идолопоклонство: над
алтарями стали воздвигать устрашающих кумиров, творцами которых руководило
болезненное воображение.
Если в эпоху Риг-Веды кровавые жертвы были редки, то теперь человеку,
который дарил богам негодных коров, грозили адом. Вознося жертву на алтарь,
человек обращался к божеству со словами: «Если ты дашь мне — я дам тебе,
если ты наградишь меня — я награжу тебя», и таким образом он заключал
«контракт» с потусторонними силами.
Это была болезнь, свойственная, как мы видели, всем древним религиям.
Но в одних случаях мертвящий магизм погребал родник духа под пирамидой
обрядов, в других же — жажда истины вновь прорывалась через все наслоения.
Эта жажда и привела в джунгли молодых индийских отшельников.
К шалашам отшельников бес
| |  скачать работу |
История Религии (том 1) |
