Каменные оборонительные сооружения Новгородской земли доогнестрельного периода
вые.
Новгородцы, равно как и их противники, понимали, что «крепость проход из
Ладоги в Неву и из Невы в Ладогу содержит в своей власти». В 1323 г. послы
шведского короля впервые увидели новую крепость, которая отныне стала
центром большой пограничной округи, начинавшейся на р. Сестре и включавшей
устье Невы.[5]
Что представлял собой ново созданный новгородский форпост? Его площадь,
как показали археологические исследования, составляла 8500м2 и была тесно
застроена однокамерными деревянными жилищами (раскопками В. И.
Кильдюшевского вскрыто 17 срубов). Исходя из того, что площадь каждого из
таких домов (включая проходы и пристройки) составляла 50—55 м2, а в
острожке были две взаимно перпендикулярные улицы шириной 4 м и, очевидно,
какие-то общественные здания, число одновременно построенных жилищ
приближалось к 130, а численность их обитателей—к 400. Взрослые 100—130
хозяев жилищ и образовывали гарнизон острова. Таким образом, речь идет о
новооснованном по единому плану новгородскими колонистами (видимо, из
свободных людей) военном поселении.
И вот в 1352 г. «новгородцы заложиша город Орехов камен». Новое
строительство было вызвано общенародным наказом п. видимо, быстро
осуществилось. «Добиша челом новгородьци, бояре и черные люди архиепископу
новгородьскому, владыце Василию, чтобы «еси, господине, ехал, нарядил
костры во Орехове, — и он, ехав, костры нарядил».
Оборонительные постройки Орехова.
Крепость 1352 г. на поверхности земли не сохранилась. Представлялось, что
ее остатки надо искать в основании более поздних оборонительных построек.
Молва, записанная в формуляре Шлиссельбургской крепости (рукопись 1874 г.),
утверждала, что эти стены и башни были сложены из булыжного камня, одетого
с обеих сторон плитой. Найти исчезнувшую крепость казалось маловероятным. И
вдруг у стен церкви XIX в., в центре крепостного двора, почти
непосредственно под современной мостовой (на глубине 0.3—0.5 м), во время
раскопок 1969 г. показался ряд валунов. Их расчистили, и стало ясно, что
это не отдельные камни, а необычная для данных мост кладка, состоящая из
крупных (в поперечнике до 0.5—0.7 м) и мелких валунов на известковом
растворе, с лицевыми выравнивающими прокладками серого, коричневатого и
зеленоватого плитняка
Напрашивалось предположение о дворце, тереме, церкви, отдельно стоящей
башне. Из земли между тем открылась внушительная стена толщиной 2.7—3.3 м.
Верх ее оказался срезанным примерно на один уровень. Кладка связана
известковым раствором кремового оттенка с примесью кварцевого песка и
глинистых включений (обычная ширина швов 2—4 см). Камни, пролитые
раствором, возвышались на высоту 1.3 м: ниже видны пустоты от торцов
сгнивших бревен-лежней, располагавшихся перпендикулярно к наружной
плоскости стены: на расстоянии 1.5—2 м друг от друга. Еще ниже ряда лежней
(на глубине от 1—1.3 до 2.3—2.6 м от верхнего среза стены) начиналась
кладка из трех-четырех рядов крупных валунов (без плиты), уложенных не па
растворе, а на глине. Сухая кладка являлась «подземной» фундаментной частью
стены и, судя по примыканию тонкого культурного слоя с черепками XIV—XV
вв., в древности большей частью прикрывалась землей. Подошва стены заложена
прямо на материковую глину.
Обнаруженный в 1969 г. 35-метровый по длине участок оказался лучшим по
сохранности северным пряслом стены четырехугольного укрепления, в ходе
работ последующего года вскрытого почти по всему доступному периметру.
Части западного прясла стены были открыты на глубине 0.1—1.5 м. Кладку
частично перекрывал слой с черепками XVI в. Крупные и мелкие валуны лежали
в один-два ряда без раствора, достигая по высоте (от подошвы) 1 м. Ширина
стены, сохранившейся здесь в основном только в фундаментальной части, —
3.1—3.5 м. 17-метровый по протяженности массив кладки восточного прясла был
обнаружен в районе стены крепости московского периода у ворот, выходящих к
Ладожскому озеру. Его конструкция не отличалась от описанных выше. Этот
участок кладки был использован в качестве устоя лестницы крепости конца
XV—начала XVI в.
Южное прясло стены не сохранилось, так как попало в трассу более поздних
стен крепости московского периода и было уничтожено. Местоположение этой
преграды, однако, угадывается по завороту западного прясла. Поисковые шурфы
в данном районе обнаружили сплошную каменную вымостку внутри описанных
стен. Речь, очевидно, идет о замощении части двора в пределах ограждения
1352 г.
Все выявленные в 1969—1970 гг. участки стен общей протяженностью около 200
м (стена в ряде мест разрушена постройками XVIII— XX вв.) позволили
достоверно воссоздать три прясла сооружения, охватывавших самую высокую,
юго-восточную часть острова площадью 90Х100 м. Восстанавливается длина
северной, восточной и западной стен этого ограждения (соответственно 90,
83, 83 м) и предположительно южной (около 95 м); следовательно, по своему
плану укрепление приближалось к прямоугольнику (или трапеции) и общая длина
его стен достигала 351 м.
Прясла стен имеют местами некоторый выгиб и свидетельствуют, что разбивка
плана была осуществлена без идеальной угломерной точности. Имел отношение к
этому и рельеф местности: так, например, изгиб участка восточной стены
следует изгибу береговой линии. При этом почти соблюден бросающийся в глаза
регулярный принцип размещения стен — все прясла относительно прямолинейны,
что, несомненно, связано с желанием создать замкнутое ограждение с
приблизительно равномерной протяженностью всех четырех фронтов.
Примерно на середине длины вскрытой северной стены укрепления был
обнаружен проездной проем, снабженный парными боковыми пилонами. Ширина
прохода 1.6—2.3 м; сохранилась и его вымостка. Ворота (это видно на
пилонах) уцелели (на высоту 1.45 м от вымостки прохода) до пяты арочного
свода. Наружные части ворот усилены двумя боковыми выступами, и в их толще
открыты гнезда двух вертикальных бревен, приспособленных, очевидно, в
качестве пазов для движения опускной решетки — герсы. Воротное полотнище
находилось за герсой. Его местоположение определяется двумя пазами для
пропуска воротного засова. Этот засов мог полностью утапливаться в западной
половине ворот, где глубина паза составляла 3 м.
Стены и башни, раскопанные в 1969—1970 гг., судя по всему, были не
разрушены во время какой-либо осады, а преднамеренно сломаны примерно на
один уровень при строительстве в начале XVI в. фортификации,
приспособленной к пушечному бою, и местами перекрыты слоем с находками
XVI—XVII вв. При расчистке кладки оказалось, что развал ее разрушенной
части тянется в напольную сторону на 30—40 м. Камень снесенных частой
постройки, видимо, не предназначался для дальнейшего использования — его
просто рассыпали по поверхности.
Полное выявление стен, башен и границ сооружения, а также воссоздание его
плана явилось одним из главнейших достижений работы экспедиции по изучению
древнего Орешка. Сразу возник вопрос об интерпретации найденного бесспорно
военно-инженерного сооружения. Идентичность техники кладки, отсутствие
всюду каких-либо разъединяющих швов, единство в размерах, одинаковость
строительного материала и раствора на исследованных участках убеждали, что
это одновременно построенное укрепление. Причем характер и приемы кладки,
детали устройства, стратиграфия, находки — все указывало на XIV в. как
время его создания.
Ореховская Воротная башня своим устройством несколько напоминает такие же
сооружения Новгородского острога конца XIV в.; правда, она меньше
последних.
При всех сравнениях крепость 1352 г. во многих деталях явилась объектом
новым и редким. Речь идет о памятнике архитектуры общерусского класса,
сооружении, новаторском для своего времени. Из всех дошедших построек
доогнестрельного периода ореховская стена — одна из лучших по сохранности и
обилию деталей, а Воротная башня — ныне древнейшая из всех дошедших на
северо-западе Руси средневековых башен. Древнейшей является и ее герса
(появление герс относили к XV в.). Вынос Воротной башни, равный 2 м.
предполагает некоторую возможность фланкирования с верхнего яруса боя.
Такой же или даже большей возможностью обладали, очевидно, и другие башни.
Думаю, что расстановка башен была в данном случае подчинена принципу
сплошного околостенного фланкирующего прострела. Обращают, далее, внимание
прямоугольное построение плана и заданная длина прясел (83—95 м),
сопоставимая с обычным средним перестрелом из лука или арбалета.
Трапециевидные и прямоугольные по плану крепости спорадически строились
на Руси в Х—начале XVI в. Постоянство, с которым возводились сооружения
этого типа в разных районах и в разное время, наводит на мысль, что их
использование не было таким эпизодическим и разрозненным, как может
показаться с первого взгляда. До сих пор, в частности, считали, что
крепости подобных очертаний (с прямолинейными пряслами стен) появились на
северорусской территории лишь с середины XV в. прежде всего в Псковской
земле (Володимерец, Кобыла, Красный Городок и др.).[6] На примере Орехова
(возможно, уже четырехугольного в 1323 г.), а также Орлеца, построенного в
1342 г. видно, что военные объекты упомянутой формы сооружали
| |  скачать работу |
Каменные оборонительные сооружения Новгородской земли доогнестрельного периода |
