Культурно-бытовой облик учащихся начальной и средней школы XIX начала ХХ веков
никами городского и окружного училищ с
одной стороны, и реального и гимназии – с другой, шла постоянная упорная
война. Это была своего рода классовая рознь, потому что в реальную гимназию
попадали всё же более обеспеченные дети или дети более сознательных
родителей… Поэтому вражда была и так как в нашей школе и в окружном ребята
были поздоровее, то стычки обычно заканчивались поражением
гимназистов»[280]. Похожее описание можно встретить и у А. Афанасьева: «В
снежки мы играли так: класс выходил на класс, или несколько классов
соединялись и выступали против других классов, и победители долго гнали
побежденных, преследуя комками оледенелого снега; и те и другие часто
возвращались в классы с подбитыми и всегда раскрасневшимися лицами. На
кулачки дрались гимназисты несколько раз… с учениками уездного училища, с
которыми неизвестно почему, была давняя вражда. Неприязненно смотрели
гимназисты и на семинарию, и на кантонистов; но здесь до открытого боя не
доходило, а кончалось перебранкою и отдельными стычками. Кантонисты
дразнили гимназистов за красные воротники – красной говядиной…»[281].
Взаимоотношения товарищей зависели и от сословного положения
учащихся. Так, появившиеся с новым директором во 2-ой Одесской гимназии,
где учился М. Сукенников, отпрыски богатейших людей округа (М. Сукенников
их называет «золотая молодежь») оказали серьёзное влияние на атмосферу,
царившую здесь до этого: «Эта золотая молодежь… внесла совершенно новый
дух, дотоле незнакомые веяния в нашу «демократическую» и «плебейскую»
гимназическую среду. Мы все, например, приходили в гимназию пешком; только
жившие далеко приезжали в гимназию по «конке», а золотая молодежь приезжала
в гимназию в собственных шикарных каретах или на наемных извозчиках…
Швейцар встречал их с поклоном, сам снимал с них шинели подавал им их после
окончания уроков […]
…всилу подражания многие из нашей среды, раньше и не помышлявшие о
франтовстве, стали тянуться за золотой молодежью: нашили себе смушковые
воротники на шинели, заказали новые мундиры в обтяжку и куртки без пуговиц,
на крючках, фуражки с большими полями и так далее.
Золотая молодежь действовала на нас и в другом отношении растлевающим
образом. Мы все, в средних классах, будучи более или менее прилежными, были
очень скромными юношами. Мы готовили[282] дома уроки, ходили гулять и друг
к другу в гости, держались своей среды, беседовали всегда мирно и дружески,
были откровенны и искренни, и почти все мы много, очень много читали. От
золотой молодежи мы впервые услышали слова, значение которых нам было лишь
на половину знакомо и понятно: «кафе-шантан», «кофейная» и «биллиярд»… В
двух местных кафе-шантанах по вечерам дежурили помощники классных
наставников, да и сторожа при входе, вообще, не впускали воспитанников
среднеучебных заведений. Золотая же наша молодежь имела так называемое
«партикулярное платье»: пиджачные костюмы и шляпы. Они переодевались и
вполне беспрепятственно посещали кафе-шантаны, в то время как мы, их
товарищи по пятому или шестому классу, еще и мечтать об этом не смели»[283]
Часто у мемуаристов в рассказах о школьном товариществе можно
встретить строки, производящие удручающее впечатление: «У нас на квартире
по ночам мальчики 15 – 17 лет составляли складчину, покупали водку и
пировали до утра. В классе они спали или, забравшись на заднюю парту,
играли в карты…В стенах гимназии еще царил дух розги, которая уже
оффициально была запрещена, но об этой розге ученики сохранили свежие
предания и называли имена героев, которые, сорвавшись с позорной скамьи,
зверски бросались на экзекуторов»[284]. Подобная же картина описана и у А.
Галахова: «До прихода учителя в классе стоял стон стоном от шума, возни и
драк. Слова, не допускаемые в печати, так и сыпались со всех сторон»[285].
При этом А. Никитин смотрел на такое положение дел не столь пессимистично:
«…полсотни мальчиков возились на свободе – пели солдатские песни, «жали
масло», дрались на кулачках, рисовали порнографические изображения на
досках и рассматривали порнографические картинки.
Но в то же время, я решительно не могу сказать, чтобы это были
нравственно испорченные мальчики. Эта была просто ребяческая удаль
одиннадцати и двенадцатилетних ребят, предоставленных самим себе» [286] .
Как видно, влияние, оказываемое одноклассниками друг на друга, было
значительно. Класс обычно воспитывал дружеские чувства, пусть даже в борьбе
с начальством. А воспитание учащиеся обыкновенно получали соответственно
нравственному развитию класса, да и всего учебного заведения в целом.
5. Быт
Для описания культурно-бытового облика учащихся, конечно же,
необходимо сказать и о быте школьников. Тем более что быт их был особенным
из-за возрастной специфики и огромного влияния на него школы. Прежде всего,
школа влияла на внешний облик учащихся.
5.1. Форма
Внешний облик учащихся составляла чаще всего форма, обычно военного
образца и собственно полувоенного характера. Форма менялась – она зависела
от общих тенденций в развитии форменной одежды в России, от правительства,
учебного округа (в разных местах форма могла резко отличаться).
Для описания формы николаевского времени используем «Воспоминания» Н.
Златовратского: «…невероятно блестящий, но и крайне несуразный
гимназический мундир николаевских времен, который мы называли «спереди
кофта, а сзади фрак», с громадным, тугим, стоячим, шитым золотым позументом
воротником, который держал все тело в самом неестественном положении; тем
не менее он меня приводил в самое восторженное настроение»[287].
С 70-х гг. XIX века, например, носили такую форму (по уставу гимназий
и прогимназий 30 июня 1871 г.): «§ 29. Одежда учеников в гимназии и
прогимназии составляют полукафтан тёмно-синего сукна однобортный, не
доходящий до колен, застёгивающийся на 9 посеребренных гладких, выпуклых
пуговиц, с 4 такими же пуговицами сзади по концам карманных клапанов,
воротник (скошенный) и обшлага прямые одного сукна с мундиром, поверху
воротника нашит узкий серебряный галун, а у обшлагов, где разрез, по две
малые пуговицы.
Шаровары тёмно-синего сукна.
Пальто серого сукна, двубортное, офицерского образца, пуговицы такие
же, как на мундире; петлицы на воротнике одинакового с кафтаном сукна, с
белой выпушкой и пуговицей.
Шапка – одинакового с полукафтаном сукна по образцу военных кепи, с
белыми выпушками вокруг тульи и верхнего края околыша. На околыше над
козырьком жестяной посеребренный знак, состоящий из двух лавровых листьев,
перекрещивающихся стеблями, между коими помещены прописные заглавные буквы
названия города и гимназии или прогимназии с их номером, где таковой есть,
например: С.П.Б. I Г. (С.- Петербургская Первая гимназия) или Р.Г.
(Ришельевская гимназия), или О. 2 Г. (Одесская Вторая гимназия), или Б.Л.П.
(Брест-Литовская прогимназия).
Сверх сего дозволяется носить:
Башлык из верблюжьего сукна без галуна; и шинель серого сукна, по образцу
военных, с воротником того же сукна, но без клапанов (петличек)»[288].
Д.Засосов и В.Пызин дают такое описание формы для XX века: «Гимназисты
носили форменную одежду: синюю фуражку с белым кантом и посеребренным
гербом из скрещенных листьев лавра, а между ними номер гимназии, шинель
серого сукна со светлыми пуговицами и синими петлицами, черную тужурку,
лакированный ремень, на котором светлая пряжка с номером гимназии, брюки
черные. В торжественных случаях - мундир из синего сукна, однобортный, с
серебряными галунами по воротнику. В нашей гимназии мундир имели только
единицы, многие семьи были малосостоятельные. Бедным гимназистам иногда
выдавались от Общества всепомоществования недостаточным ученикам деньги на
покупку форменной одежды.
Все обмундирование обычно покупалось на вырост, у первоклассника
часто шинель волочилась по земле, из рукавов. не было видно пальцев,
тужурка доходила чуть не до колен. Но мальчишки росли быстро, года через
два шинель уже была до колен. В семьях, как правило, одежда переходила от
старшего брата к младшему. Было принято, что родители более состоятельные
передавали малоношеное ненужное обмундирование в гимназию для нуждающихся.
В общем, как-то устраивались, и мальчики были все одеты по форме. Особых
придирок к форме не было, требовалось, чтобы было чисто и не было дыр.
Строго следили за тем, чтобы гимназисты были подстрижены, а в старших
классах - со скромными прическами. Если гимназист приходил без ремня или с
космами, его отправляли домой»[289].
Некоторые особые учебные заведения имели и особую форму, как,
например, в Университетском Пансионе: «Форма состояла из синего мундира или
сюртука с малиновым воротником и золоченым прибором, сходная с формой
университетских студентов, от которой отличалась лишь тем, что у них
полагались на воротнике мундира две золоченые петлицы, у нас же
одна…»[290].
В других, особых областях Российской империи была и особая форма.
Например, М. Добужинский, будучи школьником, перебывал в трёх гимназиях –
Петерб
| |  скачать работу |
Культурно-бытовой облик учащихся начальной и средней школы XIX начала ХХ веков |
