Личность и государство в романе Е.И. Замятина Мы
с 16
на 17 августа 1922 года.. 7 сентября 1922 года Замятин получил предписание
о высылке за границу. Он должен был покинуть Россию вместе с большой
группой людей, чья деятельность противоречит устоям советского общества.
Заступничество друзей помогло Замятину избежать высылки. Однако в середине
20-х годов Замятин оказывается вне литературной жизни. Закрываются
издательства самых крупных журналов. А 1929 году, в предверии «года
великого перелома», рапповские критики организовали травлю замечательных
русских писателей. Среди них был и Замятин. В середине ноября 1931 года
Замятин навсегда покидает родину.
Символичным представляется тот факт, что умер Замятин в тридцать седьмом
году, словно и за рубежами родины ему не удалось уйти от того Большого
террора, который сам он предсказал в своём романе. И, может быть, причина
замятинского молчания в последние годы кроется ещё и в том, что слишком
тяжело было писателю видеть, пусть и из «прекрасного далёка», как сбываются
самые мрачные его пророчества, торжествует энтропия и в ледяную пустыню
обращается Сад русской литературы.
ГЛАВА 2. Проблема личности и государства в романе Е.И. Замятина «Мы».
1) Замкнутая модель мира в романе Е.И. Замятина «Мы».
Роман «Мы» не только самое значительное произведение Евгения Замятина,
но и наиболее яркое воплощение жанра антиутопии в русской литературе.
Начало ХХ века, и особенно Октябрьская революция, породили в сознании людей
новые утопические иллюзии. Многим жившим в ту прекрасную и трагическую
эпоху казалось, что революция, как локомотив, мгновенно домчит человечество
в «социалистический рай». Вот почему столь ощутимы элементы утопии в
советской литературе первых послеоктябрьских лет. Но более проницательным
художникам уже в те годы открылся бесчеловечный смысл реализации великой
мечты, чудовищность попыток «железной рукой загнать человечество к
счастью». События последующих десятилетий подтвердили правильность их
прогнозов. ХХ век вместо столь желанной гармонии между человеком и миром
принёс мировые войны и кровавые революции, тоталитарные режимы и
экологические катастрофы, бурный рост промышленного производства,
превративший людей в подобие механизмов. Этот век, как никакой другой,
обесценил отдельную человеческую жизнь.
Отрекаясь от дня сегодняшнего, революционные романтики создавали
идеальную модель дня завтрашнего. Замятин моделирует будущее, опираясь на
сущностные черты настоящего. О каком будущем может мечтать человек, перед
которым настоящее поставило единственную задачу - физически выжить; который
лицом к лицу столкнулся с угрозой голодной смерти, физической расправы? На
этот вопрос Замятин отвечает книгой, в которой вопреки всем утопическим
концепциям современной ему советской литературы создаёт модель мира
будущего, в котором решены все материальные проблемы. Человек в этом мире
не знает ни страха, ни голода, ни холода. Там торжествует плоть, а
«равенство всеобщей сытости» достигнуто путём устранения индивидуальной
свободы. И не случайно страна, изображённая в романе «Мы», обнесена Зелёной
Стеной. Страна искусственного счастья напоминает замкнутый, отгороженный от
всей вселенной остров. Общество, изображённое в романе, достигло
материального совершенства и остановилось в своём развитии, погрузившись в
состояние духовной и социальной энтропии.
В романе «Мы» писатель стремится рассказать о так называемой
«конвергенции», то есть о смешении систем в один «технократический котёл».
Здесь выявляется борьба двух полярных начал: за человека или против него;
гуманизм или фанатизм, исходящий из того, что люди, народ нуждаются в
жестоком пастыре. Неважно, кто он - обожествлённый тиран или свирепый
творец всего сущего; важно, чтобы человека можно было бы загнать в раба, в
муравья, в обезличенный «нумер».
Одна из главных мысль о том, что происходит с человеком, государством,
обществом, цивилизацией, когда они, поклонясь абстрактно - разумному бытию,
книжным, теоритически сконструированным идеалам, добровольно отказываются
от свободы личного самоосуществления и ставят знак равенства между
несвободой и коллективным счастьем. При таком историческом «выборе»
цивилизация, укореняющаяся в несвободном обществе, неизбежно оказывается
технотронной, машинизированной, бездуховной; люди превращаются в простой
придаток машины, в продолжение громадного централизованного механизма
государственного управления. Перед глазами идеологически оболваненного Д -
503 предстаёт символическая картина идеального общественного устройства,
восхищающая его эстетически и нравственно.
Таким образом, при всей непохожести замятинских произведений неизменным
остаётся создаваемое автором замкнутое художественное пространство. Это
пространство служит писателю моделью современного ему мира. Положение
человека в этом мире определяется его способностью или неспособностью
преодолеть замкнутость, победить в себе звериное, утробное, вырваться на
просторы свободного духа.
2) Облик и принципы Единого Государства.
Действие романа, перенесённое на несколько столетий вперёд, происходит в
некоем Едином Государстве, укрытом от «дикого» пространства Зелёной Стеной,
отлитой из «самого незыблемого, вечного стекла», в момент, когда жителям
фантастического города предстоит выйти за пределы своего пространства и
«благодетельному игу разума подчинить неведомые существа, обитающие на иных
планетах».
Мотив стекла символизирует парадоксальное сочетание вынужденной
«публичности» существования, жизни с разъединённостью людей, так как стекло
не только открывает глазу жизнь другого, но и служит невидимой границей,
преградой - кажущаяся доступность взгляду не означает родства, даже
простого знакомства. Со стеклом связано представление о хрупкости и
непрочности - ещё одно напоминание об искусственности, рукотворности
Единого Государства. Хрупкость мотивирует мотивы упрощения: нумер, вместо
имени, серо-голубая юнифа в качестве одежды для всех, прогулки в шеренгах,
любовь по розовым талонам - таково гротескное выражение идеи упрощения, на
основе которого оказывается возможной организация, с помощью которой
«стеклянный» - хрупкий, искусственный - мир защищает себя от гибели,
подобно тому, как это делает, согласно версии русской литературы, «самый
уменьшенный» город русской истории.
Уже на первых страницах романа Е. Замятин создаёт модель идеального, с
точки зрения утопистов, государства, где найдена долгожданная гармония
общественного и личного, где все граждане обрели наконец желаемое счастье.
«Как всегда, Музыкальный Завод всеми своими трубами пел Марш Единого
Государства. Мерными рядами, по четыре, восторженно отбивая такт, шли
нумера – сотни, тысячи нумеров, в голубоватых юнифах, с золотыми бляхами на
груди – государственный нумер каждого и каждой. И я – мы, четверо, - одна
из бесчисленных волн в этом могучем потоке». Отметим, что в вымышленной
стране, созданной воображением Замятина, живут не люди, а нумера, лишенные
имен, облаченные в юнифы (то есть униформу). Внешне схожие, они ничем не
отличаются друг от друга и внутренне. Неслучайно с такой гордостью
восклицает герой, восхищаясь прозрачностью жилищ: «Нам нечего скрывать друг
от друга». «Мы счастливейшее среднее арифметическое», - вторит ему другой
герой, государственный поэт R-13. Одинаковостью, механичностью отличается
вся их жизнедеятельность, предписанная Часовой Скрижалью. Это характерные
черты изображенного мира. Лишить возможности изо дня в день выполнять одни
и те же функции значит лишить счастья, обречь на страдания, о чем
свидетельствует история «О трех отпущенниках».
В Едином Государстве воцарилось всеобщее «математически безошибочное
счастье». Его обеспечивает само Единое Государство. Но счастье, которое оно
даёт людям, - лишь материальное, а главное - в общих, одинаковых и
обязательных для всех формах. Каждый получает сытость, покой, занятие по
способностям, полное удовлетворение всех физических потребностей - и ради
этого должен отказаться от всего, что отличает его от других: от живых
чувств, собственных стремлений, естественных привязанностей и собственных
побуждений. Словом от собственной личности. Само понятие «человек» заменено
понятием «нумера», и золотые бляхи с присвоенными номерами каждый носит на
груди. Человеческая жизнь перестала быть высшей ценностью, о чём
свидетельствует также эпизод испытания Интеграла: десять нумеров, погибших
при испытании, повествователь называет бесконечно малой третьего порядка.
Материальные проблемы были решены в ходе Двухсотлетней войны. Победа над
голодом одержана за счет гибели 0,8 населения. Но победа в Двухсотлетней
войне имеет еще одно важное значение. Город побеждает деревню, и человек
полностью отчуждается от матери-земли, довольствуясь теперь нефтяной пищей.
Что касается духовных запросов, то государство пошло не по пути их
удовлетворения, а по пути их подавления, ограничения, строгой
регламентации. Первым шагом было введение сексуального закона, который свёл
великое чувство человеческой любви к «приятно -
| |  скачать работу |
Личность и государство в романе Е.И. Замятина Мы |
