Лингвистическое наследие Е. Д. Поливанова
х
со становлением социолингвистики.
2. Е. Д. Поливанов – социолог языка.
В своих работах Е. Д. Поливанов неоднократно указывал, что в прошлом
языковеды уделяли недостаточное внимание социальным причинам языковых
изменений. В лучшем случае это делалось декларативно. В статье
«Специфические особенности последнего десятилетия 1917-1927 в истории нашей
лингвистической мысли» читаем: «Это не отрицалось, но забывалось на деле –
в самом процессе творческой работы, которая была направлена именно на
физические, физиологические и индивидуально-психологические явления
языкового процесса, тогда как социальная его сторона на деле оставалась
почти без внимания. Вот почему революционный сдвиг в сторону марксистской
идеологии должен осуществляться здесь не в виде похоронного шествия за
гробом естественноисторического языкознания и добытой им конкретной истории
языков, а в построении новых отделов – языкознания социологического,
которое сольет в стройное прагматическое целое конкретные факты языковой
эволюции с эволюцией (т.е. историей) общественных форм и конкретных
общественных организмов» [5, с. 52].
Внимательно изучив всю предшествующую лингвистическую литературу, Е.
Д. Поливанов пришел к выводу, что «вопрос о влиянии социологических
(экономических и политических) факторов на эволюцию языка далеко не выяснен
даже теми, кто совершенно безапелляционно настаивает на социальном
объяснении всякого языкового развития. Для тех же, кто начитан в
лингвистической литературе <…>, вполне естественно было бы начать с
указания не на ясность, а на полную неясность, полное недоумение и
противоречие при попытках синтезировать социологическую и
естественноисторическую мотивировку языковых явлений» («Фонетика
интеллигентского языка») [2, с.99].
Важнейшим компонентов социологической лингвистики Е. Д. Поливанов
считал теорию языковой эволюции, точнее – ту ее часть, которая должна иметь
дело с выяснением социальных причин языковых изменений. Ратуя за создание
социолингвистики и общего учения об эволюции языка, Е. Д. Поливанов вместе
с тем предостерегал от фетишизации социальных факторов, от попыток все в
языке объяснить воздействием экономических и политических сил.
В своих работах Е. Д. Поливанов приходит к выводу, что социальные
факторы не могут изменять природу языковых процессов, но от них «зависит
решение 1) быть или не быть данного рода языковой эволюции вообще и 2)
видоизменение отправных пунктов развития» («О фонетических признаках
социально-групповых диалектов и, в частности, русского стандартного языка»)
[2, с. 100].
Влияние социальных факторов на язык происходит не непосредственно. В
статье «Где лежат причины языковой эволюции?» читаем: «Путей или способов,
какими могут экономические (и политические) или вообще культурно-
исторические явления воздействовать на языковую эволюцию, много, но в
качестве основного момента здесь нужно указать на следующее: экономико-
политические сдвиги видоизменяют контингент носителей (или так называемый
социальный субстрат) данного языка или диалекта, а отсюда вытекает и
видоизменение отправных точек его эволюции» [5, с. 86].
Яркий пример такого рода видоизменений дает русский литературный (или,
как называет его Е. Д. Поливанов, стандартный) язык послереволюционной
эпохи. После революции значительно изменился состав носителей
литературного языка. Расширившийся, обновленный контингент носителей
русского литерватурного языка в 20-е годы включал в себя: «революционный
актив (в том числе эмиграция предшествующего периода, вернувшаяся после
революции), культурные верхи рабочего класса и прочие элементы, входящие в
понятие «красной интеллигенции», в том числе и значительные слои прежней
интеллигенции, осуществляющие, следовательно, реальную связь со стандартом
предшествующей эпохи» [2, с. 100].
Изменение состава носителей литературного языка обусловливает новую
цель языковой эволюции – создание единого языка для всех объединяемых в
новом составе слоев, «ибо потребность в перекрестном языковом общении здесь
обязывает к выработке единого общего языка (т. е. для языковой системы)
взамен двух разных языковых систем, каждая из которых неспособна к
обслуживанию всего нового коллектива полностью» [5, с. 87].
В ходе этого процесса выясняется, язык какой из объединяемых
социальных групп будет «играть первую скрипку» в эволюции, направленной к
установлению единообразной (для всех данных групп) системы речи» [2, с.
100]. Эта мысль Е. Д. Поливанова замечательна тем, что она предвосхищает
более поздние по времени разработки в области теории социальных групп.
«Выработка единого общего языка», о которой говорит Е. Д. Поливанов,
идет неравномерно на разных участках языковой системы. Это объясняется тем,
что уровни структуры языка – лексика, фонетика, морфология, синтаксис –
неодинаково восприимчивы к влиянию социальных факторов. В наибольшей
степени подвержены такому влиянию лексика и фразеология: изменения в жизни
общества отражаются в этих сферах языка в виде новых наименований и
оборотов, в переосмыслении старых слов, в заимствованиях и т.п.
Накопление обусловленных социальными сдвигами языковых новшеств
происходит неравномерно не только на разных уровнях языковой структуры, но
и в различной языковой среде: одни группы говорящих консервативны,
последовательно придерживаются старой нормы (как, например, представители
интеллигенции), в речи же других наблюдается смешение разнородных черт –
литературных, диалектных, профессиональных. Это вызывает необходимость
изучать «социально—групповые диалекты».
В статьях «О фонетических признаках социально-групповых диалектов и в
частности, русского стандартного языка» и «Фонетика интеллигентского языка»
Е. Д. Поливанов, во-первых, попытался выделить конкретные черты, которые
отличают речь интеллигенции от речи других общественных групп, и, во-
вторых, поставил более общие вопросы о критериях разграничения социальных
разновидностей одного и того же языка.
Главный принцип применения социологического подхода к изучению языка,
по мнению Е. Д. Поливанова, заключается в том, чтобы путем анализа языковых
фактов приходить к выводу о влиянии на язык социальных сил, а не исходить
из постулата о таком влиянии и подгонять его под факты. «…Нужно заведомо
отказаться от допущения каких-либо таинственных соотношений между
социальной историей общества и историей языка, соотношений, которые нельзя
бы разложить на цепь конкретных причинных связей и которые можно только
постулировать, исходя из предвзятой предпосылки о том, что все зависит от
социально-экономических явлений. Нам же, лингвистам, надлежит не исходить,
а прийти к подобному положению в качестве вывода из изучения и обобщения
реальных фактов» [5, с. 86].
В статье «И математика может быть полезной» (1931 г.) Е. Д. Поливанов
пишет о роли математической статистики в социально-диалектологических
исследованиях. При этом он подчеркивает вспомогательную функцию этой науки
для лингвистики и говорит о недопустимости абсолютизации статистических
методов, возражает против «неограниченного доверия «методу процентов»:
нельзя ограничиваться одной статистикой в характеристике носителей данной
языковой черты, необходим учет социального облика этих носителей, их «веса»
в изучаемом коллективе (Статьи…, с 289-290). Эти мысли предвосхищают
современные разработки в области массовых обследований языковых
коллективов, где применение статистических методов органично сочетается с
качественным социологическим анализом различных (возрастных,
территориальных, профессиональных и других) групп, образующих такие
коллективы [2, с. 103].
Взгляды Е. Д. Поливанова на развитие языка, на соотношение внутренних
и внешних стимулов языковой эволюции были не свободны и от некоторых
ошибок. Так, он высказывал точку зрения, согласно которой литературный язык
является классовым, а именно – что им владеет господствующий класс общества
(эту мысль он пытался доказать на материале японского литературного языка).
Однако эта прямолинейная точка зрения, не соответствующая
действительному положению вещей, вступала в противоречие с его же
собственным конкретным анализом состояния других языков, в частности
русского литературного, носителями которого Е. Д. Поливанов признавал и
старую, дореволюционную, и новую интеллигенцию, и передовые слои рабосего
класса.
Не подтвердилось и мнение Е. Д. Поливанова о том, что в эпоху
революционных катаклизмов убыстряется темп языковой жизни. Как показали
исследования и русского, и других языков, в вопросах о темпе языковой
эволюции многое зависит от уровня развития данного литературного языка: чем
он развитие, тем медленнее темпы происходящих в нем изменений. В связи с
этим гораздо более справедливой кажется такая мысль Е. Д. Поливанова,
высказанная в несколько парадоксальной форме: «Развитие литературного языка
заключается, в частности, в том, что он все меньше изменяется». Ведь чем
боль
| |  скачать работу |
Лингвистическое наследие Е. Д. Поливанова |
