Миф большого города в реалистической литературе XIX века
сть:
«Когда на небе было такое ясное, такое непетербургское солнце…» «Тяжелая,
безрадостная природа корреспондирует с тягостностью и трагичностью
предстоящих событий[18]». Используя эти краски, Достоевский описывает
картины большого города, полные гнетущей тоски, например, в воспоминаниях
Нелли из «Униженных и оскорбленных»: «… в мрачном, угрюмом городе, с
давящей, одуряющей атмосферой, с зараженным воздухом, с драгоценными
палатами, всегда запачканными грязью, с тусклым, бледным солнцем и с злыми,
полусумасшедшими людьми» (III, с. 321).
Но писатель не ограничивается дымчато-туманным, грязновато-серым
колоритом. Часто он вводит в пейзаж в качестве сильнейшего фона – цвет
черный, как в «Униженных и оскорбленных»: «Мы все еще сидели и молчали, я
обдумывал с чего начать. В комнате было сумрачно, надвигалась черная туча,
и вновь послышался отдаленный раскат грома» (III, с. 360).
Особенно обильны эти черные пятна в городских пейзажах. Постройки
выглядят не только погрязневшими, но и почерневшими, например, в «Хозяйке»:
Мурин и Катерина повернули «в узкий, длинный переулок, с длинными заборами,
упиравшийся в огромную почерневшую стену четырехэтажного капитального
дома…» (I, с. 286). Или в другом месте: «… стали встречаться колоссальные
здания под фабриками, уродливые, почерневшие, красные, с длинными трубами»
(«Хозяйка») (I, с. 267). Дома черны от копоти: «Мокрый гранит под ногами,
по бокам дома высокие, черные закоптелые…» (I, с. 85); и психологическая
подоплека черного цвета: «теперь же разглядите-ка, что в этих черных,
закоптелых, больших капитальных домах делается…» (I, с. 88). Соединив все
оттенки, все краски и знакомые уже нам эпитеты, Достоевский создает
цельную, необычайно живописную картину Петербурга: «… Он (Ихменев) быстрым
невольным жестом руки указал мне на туманную перспективу улицы, освещенную
слабо мерцающими в сырой мгле фонарями, на грязные дома, на сверкающие от
сырости плиты тротуаров, на угрюмых, сердитых и промокших прохожих, на всю
эту картину, которую охватывал черный, как будто залитой тушью, купол
петербургского неба» (III, с. 212). В этом пейзаже переход: сначала свет и
светлые пятна фонарей, затем пейзаж темнеет, появляются туманные улицы и
грязные дома и, наконец, черный купол неба в качестве сильнейшего тона.
В этой картине все краски, все тона, вся палитра Достоевского. Этот
пейзаж, намеченный Гоголем, был развит до исключительной выразительности и
полноты Достоевским и стал устойчивым и неизменным фоном в его романах.
Говоря о пейзаже, необходимо также заметить особое отношение
Достоевского к закату солнца. Этому посвящена целая глава в книге С.М.
Соловьева «Изобразительные средства в творчестве Ф.М. Достоевского[19]», в
которой автор объясняет пристрастие к закатному пейзажу Достоевского в
результате сильных, изначальных, глубоких впечатлений от заката, столь
значительных, что они не исчерпались в одной книге и пронизывают много
произведений писателя.
В «Бедных людях» обостренно воспринимает закаты солнца Варенька
Доброселова: «Я больно, раздражительно чувствую, впечатления мои
болезненны. Безоблачное, бледное небо закат солнца, вечернее затишье – все
это, - я уже не знаю, - но я как-то настроена была вчера принимать все
впечатления тяжело и мучительно…» (I, с. 46). Ордынов в «Хозяйке»,
одолеваемый тоской, бродит по Петербургу: «… длинным переулком он вышел на
площадку, где стояла приходская церковь. Он вошел в нее рассеянно (…). Лучи
заходящего солнца широкою струею лились вниз сквозь узкое окно купола и
освещали морем блеска один из приделов (…). В припадке глубоко волнующей
тоски и какого-то подавленного чувства Ордынов прислонился к стенке…» (I,
с. 267). Тоскливым переживаниям сопутствуют здесь закатные лучи.
В «Преступлении и наказании» 5 сцен происходят в лучах закатного
солнца. Наиболее драматическим переживаниям Раскольникова с первых же
страниц сопутствует свет заходящего солнца. Вот его первое появление у
старухи – ростовщицы: «Небольшая комнатка, в которую прошел молодой
человек, с желтыми обоями, геранями (…) была в эту минуту ярко освещена
заходящим солнцем. «И тогда, стало быть, также будет солнце светить!..» -
как бы невзначай мелькнуло в уме Раскольникова…» (VI, с. 8.). Само убийство
Раскольникову мерещится в тревожном освещении закатного солнца. После
совершенного убийства Раскольников вышел из дома: «Было часов восемь,
солнце заходило». Пейзажи в «Преступлении и наказании» усиливают значимость
каждой сцены, делают их напряженнее.
Страданиям Раскольникова всегда и всюду сопутствует это бередящее и
пламенеющее закатное солнце. После признания Соне в убийстве Раскольников
отправляется бродить по городу: «… внутренняя, беспрерывная тревога еще
поддерживала его на ногах и в сознании, но как-то искусственно, до времени.
Он бродил без цели. Солнце заходило. Какая-то особенная тоска начала
сказываться ему в последнее время… «Вот с этакими-то глупейшими, чисто
физическими немощами, зависящими от какого-нибудь заката солнца, и удержись
сделать глупость!» - пробормотал он ненавистно» (VI, с. 327). Другой
важнейший шаг Раскольникова также будет сделан во время солнечного заката.
Раскольников решил признаться в убийстве и пойти добровольно на каторгу:
«Вечер был свежий, теплый и ясный. Погода разгулялась еще с утра.
Раскольников шел в свою квартиру; он спешил. Он хотел кончить все до заката
солнца» (VI, с. 398).
Раскольников вышел с Соней на площадь , и при закатном солнце «он
встал на колени среди площади, поклонился до земли и поцеловал эту грязную
землю с наслаждением и счастием» (VI, с. 405). Все эти драматические
эпизоды жизни Раскольникова окружены последними закатными лучами солнца.
Закат создает в произведениях Достоевского грустное настроение,
усиливает ощущение трагизма. Лучи закатного солнца неизменно сопутствуют
сценам медленного умирания чахоточной Нелли в «Униженных и оскорбленных».
При закате солнца умерла старуха – хозяйка его квартиры – в рассказе
генерала Епанчина («Идиот»). Закат солнца – этот ощутимый во времени,
нервный и трепетный переход от света к мраку, это исчезновение, угасание
света – волновал Достоевского и запечатлялся во множестве различных
жизненных коллизий героев как эмоциональный фон. «Закат Достоевского –
печальный закат[20]».
Иногда настроение и поведение героев определяет физическая атмосфера,
воздух, которым они дышат. «В этом Достоевский сходен со многими русскими
реалистами: длинный нос Гоголя был весьма чуток к кухонным запахам
петербургских дворов[21]», или же описания Петербурга у Писемского в
«Тысячах душ»: «Спеша уйти, Калинович попал на Сенную, и здесь промокшая и
сгнившая в возах живность так его отшибла по носу, что он почти опрометью
побежал на другую сторону, где хоть и не совсем благоухало перележавшей
зеленью, но все-таки это не был запах разлагающегося мяса».
С первых строк романа «Преступление и наказание» читатель вместе с
героем погружается в атмосферу удушья, жары и зловония: «На улице жара
стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду известка, леса, кирпич,
пыль и та особенная летняя вонь, столь известная каждому петербуржцу…» (VI,
6). Духота преследует героя на протяжении всего романа: вот Раскольников
вышел из дома после убийства ростовщицы: «Было часов восемь, солнце
заходило. Духота стояла прежняя; но с жадностью дохнул он этого вонючего,
пыльного, зараженного городом воздуха» (VI, с. 70). Такое впечатление, что
ветер никогда не посещает Петербург, и эта особенная духота и вонь
непрерывно давят на сознание главного героя. В этом городе воспаляется мозг
мечтателя, зарождается мысль о праве на жизнь другого. «Дух гордыни питает
ее и ведет к преступлениям[22]».
Необходимо уделить особое внимание архитектурному выражению быта у
Достоевского. Его дома приобретают особое значение как обиталище его
героев. Дом обрисовывается как обособленный мирок, живущий своей
таинственной жизнью, влияющий так или иначе на судьбу своего обитателя.
Описание небольшого каменного дома мы находим в «Униженных и оскорбленных».
Это дом, где жила мать Нелли. «Дом был небольшой, но каменный, старый,
двухэтажный, окрашенный грязно-желтой краской. В одном из окон нижнего
этажа, которых всего было три, торчал маленький красный гробик, - вывеска
незначительного гробовщика. Окна верхнего этажа были чрезвычайно малые и
совершенно квадратные с тусклыми, зелеными и надтреснутыми стеклами, сквозь
которые просвечивали розовые коленкоровые занавески» (III, с. 257.). этот
дом обрисован так, что его окна смотрят на нас зрячим взором
одухотворенного лица.
Характерны для улиц Достоевского «капитальные»дома высокие, холодные,
с глухими стенками, которые в короткий срок совершенно исказили образ
| |  скачать работу |
Миф большого города в реалистической литературе XIX века |
