Нигилизм Базарова (Отцы и дети Тургенева)
опекаемых и
вечн не замечающих над собою опеки. Базаров относится к нему
покровительственно и почти всегда насмешливо; Аркадий часто спорит с
ним, и в этих спорах Базаров даёт полную волю своему увесистому
юмору. Аркадий не любит своего друга, а как-то невольно подчиняется
неотразимому влиянию сильной личности, и притом воображает себе, что
глубоко сочувствует базаровскому миросозерцанию. Отношения его к
Базарову чисто головные, сделанные на заказ; он познакомился с ним
где-нибудь в студенческом кругу, заинтересовался цельностью его
воззрений, покорился его силе и вообразил себе, что он его глубоко
уважает и от души любит. Базаров, конечно, ничего не вообразил и,
нисколько не стесняя себя, позволил своему новому прозелиту любить
его, Базарова, и поддерживать с ним постоянные отношения. Поехал он
с ним в деревню не для того, чтобы доставить ему удовольствие, и
не для того, чтобы познакомиться с семейством своего нареченного
друга, а просто потому, что это было по дороге, да и наконец,
отчего же не пожить недели две в гостях у порядочного человека, в
деревне, летом, когда нет никаких отвлекающих занятий и интересов?
Деревня, в которую приехали наши молодые люди, принадлежит отцу
и дяде Аркадия. Отец его, Николай Петрович Кирсанов, - человек лет
сорока с небольшим; по складу характера он очень похож на своего
сына. Но у Николая Петровича между его умственными убеждениями и
природными наклонностями гораздо больше соответствия и
гармонии, чем у Аркадия. Как человек мягкий, чувствительный и даже
сентиментальный, Николай Петрович не порывается к рационализму и
успокаивается на таком миросозерцании, которое даёт пищу его
воображению и приятно щекочет его нравственное чувство. Аркадий,
напротив того, хочет быть сыном своего века и направляет на себя
идеи Базарова, которые решительно не смогут с ним срастись. Он – сам
по себе, а идеи – сами по себе болтаются, как сюртук взрослого
человека, надетый на десятилетнего ребёнка. Даже та ребяческая
радость, которая обнаруживается в мальчике, когда его шутя производят
в большие, даже эта радость, говорю я, заметна в нашем юном
мыслителе с чужого голоса. Аркадий щеголяет своими идеями, старается
обратить на них внимание окружающих, думает про себя: «Вот какой я
молодец!» и, увы, как дитя малое, неразумное, иногда провирается и
доходит до явного противоречия с самим собой и накладными своими
убеждениями.
Дядя Аркадия, Павел Петрович, может быть назван Печориным
маленьких размеров: он на своём веку пожуировал и подурачился, и,
наконец, всё ему надоело; пристроиться ему не удалось, да этого и
не было в его характере; добравшись до той поры, когда, по
выражению Тургенева, сожаления походи на надежды и надежды похожи
на сожаления, бывший лев удалился к брату в деревню, окружил себя
изящным комфортом и превратил свою жизнь в спокойное пребывание.
Выдающимся воспитанием из прежней шумной и блестящей жизни Павла
Петровича было сильное чувство к одной великосветской женщине,
чувство, доставившее ему много наслаждений и вслед за тем, как
бывает почти всегда, много страданий. Когда отношения Павла Петровича
к этой женщине оборвались, то жизнь его совершенно опустела.
«Как отравленный, бродил он с места на место, - говорит
Тургенев, - он ещё выезжал, он сохранил все привычки светского
человека, он мог похвастаться двумя-тремя новыми победами; но он уже
не ждал ничего особенного ни от себя, ни от других и ничего не
предпринимал; он состарился, поседел; сидеть по вечерам в клубе,
желчно скучать, равнодушно поспорить в холостом обществе стало для
него потребностью, - знак, как известно, плохой. О женитьбе оп,
разумеется, и не думал. Десять лет прошло таким образом, бесцветно,
бесплодно и быстро, страшно быстро. Нигде время так не бежит, как в
России: в тюрьме говорят, оно бежит ещё скорее».
Как человек желчный и страстный, одарённый гибким умом и
сильною волею, Павел Петрович резко отличается от своего брата и
от племянника. Он не поддаётся чужому влиянию; он сам подчиняет
себе окружающие личности и ненавидит тех людей, в которых встречает
себе отпор. Убеждений у него, по правде сказать, не имеется, но
зато есть привычки, которыми он очень дорожит. Он по привычке
толкует о правах и обязанностях аристократии и по привычке
доказывает в спорах необходимость «принсипов». Он привык к тем
идеям, на которых держится общество, и стоит за те идеи, как за
свой комфорт. Он терпеть не может, чтобы кто-нибудь опровергал эти
понятия, хотя в сущности он не питает к ним никакой сердечной
привязанности. Он гораздо энергичнее своего брата спорит с
Базаровым, а между тем Николай Петрович гораздо искреннее страдает
от его беспощадного отрицания. В глубине души Павел Петрович такой
же скептик и эмпирик, как и сам Базаров; в практической жизни он
всегда поступал и поступает, как ему вздумается, но в области мысли
он не умеет признаться в этом перед самим собой и потому
поддерживает на словах такие доктрины, которым постоянно противоречат
его поступки. Дяде и племяннику следовало бы поменяться между
собой убеждениями, потому что первый ошибочно приписывает себе веру
в принципы, второй точно так же ошибочно воображает себя крайним
скептиком и смелым рационалистом. Павел Петрович начинает чувствовать
к Базарову сильнейшую антипатию с первого знакомства. Плебейские
манеры Базарова возмущают отставного денди; самоуверенность и
нецеремонность его раздражают Павла Петровича как недостаток
уважения к его изящной особе. Павел Петрович видит, что Базаров не
уступит ему преобладание над собою, и это возбуждает в нём
чувство досады, за которое он ухватывается как за развлечение среди
глубокой древней скуки. Ненавидя самого Базарова, Павел Петрович
возмущается всеми его мнениями, придирается к нему, насильно вызывает
его на спор и спорит с тем рьяным увлечением, которое обыкновенно
обнаруживают люди праздные и скучающие.
А что же делает Базаров среди этих трёх личностей? Во-первых,
он старается обращать на них как можно меньше внимания и большую
часть своего времени проводит за работою; шляется по окрестностям,
собирает растения и насекомых, режет лягушек и занимается
микроскопическими наблюдениями; на Аркадия он смотрит как на
ребёнка, на Николая Петровича – как на добродушного старичка, или, как
он выражается, на старенького романтика. К Павлу Петровичу он
относится не совсем дружелюбно; его возмущает в нём элемент барства,
но он невольно старается скрыть своё раздражение под видом
презрительного равнодушия. Ему не хочется сознаться перед собой, что
он может сердиться на «уездного аристократа», а между тем страстная
натура берёт своё; он часто запальчиво возражает на тирады Павла
Петровича и не вдруг успевает овладеть собою и замкнуться в свою
насмешливую холодность. Базаров не любит ни спорить, ни вообще
высказываться, и только Павел Петрович отчасти обладает уменьем
вызвать его на многозначительный разговор. Эти два сильных характера
действуют друг на друга враждебно; видя двух этих людей лицом к
лицу, можно себе представить борьбу, происходящую между двумя
поколениями, непосредственно следующими одно за другим. Николай
Петрович, конечно, не способен вступить в борьбу с семейным
деспотизмом; но Павел Петрович и Базаров могли бы, при известных
условиях, явиться яркими представителями: первый – сковывающей, леденящей
силы прошедшего, второй – разрушительной, освобождающей силы
настоящего.
Базаров завирается – это, к сожалению, справедливо. Он сплеча
отрицает вещи, которых не знает или не понимает; поэзия, по его
мнению, ерунда; читать Пушкина – потерянное время; заниматься музыкою –
смешно; наслаждаться природою – нелепо. Очень может быть, что он,
человек, затёрты трудовой жизнью, потерял или не успел развить в
себе способность наслаждаться приятным раздражением зрительных и
слуховых нервов, но из этого никак не следует, чтобы он имел
разумное основание отрицать или осмеивать эту способность в других.
Выкраивать других людей на одну мерку с собою значит впадать в
узкий умственный деспотизм. Отрицать совершенно произвольно ту или
другу естественную и действительно существующую в человеке
потребность или способность – значит удаляться от чистого эмпиризма.
Увлечение Базарова очень естественно; оно объясняется, во-первых,
односторонностью развития, во-вторых, общим характером эпохи, в которую
ему
| |  скачать работу |
Нигилизм Базарова (Отцы и дети Тургенева) |
