Николо Макиавелли: политическая культура средневековья
вым создал славу наемному оружию. Его
выученики Браччо и Сфорца в свое время держали в руках всю Италию. За
ними пошли все те, под чьим началом наемные войска состоят по сей
день. Доблесть их привела к тому, что Италию из конца в конец прошел
Карл, разорил Людовик, попрал Фердинанд и предали поруганию швейцарцы.
Начали они с того, что, возвышая себя, повсеместно унизили техоту.
Это нужно было затем, что, живя ремеслом и не имея владений, они не
могли бы прокормить большого пешего войска, а малое не создало бы им
славы. Тогда как, ограничившись кавалерией, они при небольшой
численности обеспечили себе и сытость, и почет. Дошло до того, что в
двадцатитысячном войске не насчитывалось и двух тысяч пехоты. В
дальнейшем они проявили необычайную изворотливость для того, чтобы
избавить себя и солдат от опасностей и тягот военной жизни: в стычках
они не убивают друг друга, а берут в плен и не требуют выкупа, при
осаде ночью не идут на приступ; обороняя город, не делая вылазок к
палаткам; не окружают лагерь частоколом и рвом, не ведут кампаний в
зимнее время. И все это дозволяется их военным уставом и придумано ими
нарочно для того, чтобы, как сказано, избежать опасностей и тягот
военной жизни: так они довели Италию до позора и рабства.
ГЛАВА XIII
О ВОЙСКАХ СОЮЗНИЧЕСКИХ, СМЕШАННЫХ И СОБСТВЕННЫХ
Союзнические войска -- еще одна разновидность бесполезных войск --
это войска сильного государя, которые призываются для помощи и защиты.
Такими войсками воспользовался недавно папа Юлий: в военных действиях
против Феррары он увидел, чего стоят его наемники, и сговорился с
Фердинандом, королем Испанским, что тот окажет ему помощь кавалерией и
пехотой. Сами по себе такие войска могут отлично и с пользой послужить
своему государю, но для того, кто их призывает на помощь, они почти
всегда опасны, ибо поражение их грозит государю гибелью, а победа --
зависимостью.
Несмотря на то что исторические сочинения содержат множество
подобных примеров, я хотел бы сослаться на тот же пример папы Юлия. С
его стороны это был крайне опрометчивый шаг -- довериться чужеземному
государю ради того, чтобы захватить Феррару. И он был бы наказан за
свою опрометчивость, если бы, на его счастье, судьба не рассудила
иначе: союзническое войско его было разбито при Равенне, но благодаря
тому, что внезапно появились швейцарцы и неожиданно для всех прогнали
победителей, папа не попал в зависимость ни к неприятелю, ибо тот
бежал, ни к союзникам, ибо победа была добыта не их оружием.
Флорентийцы, не имея войска, двинули против Пизы десять тысяч
французов -- что едва не обернулось для них худшим бедствием, чем все,
какие случались с ними в прошлом. Император Константинополя, воюя с
соседями, призвал в Грецию десять тысяч турок, каковые по окончании
войны не пожелали уйти, с чего и началось порабощение Греции
неверными.
Итак, пусть союзническое войско призывает тот, кто не дорожит
победой, ибо оно куда опасней наемного. Союзническое войско -- это
верная гибель тому, кто его призывает: оно действует как один человек
и безраздельно повинуется своему государю; наемному же войску после
победы нужно и больше времени, и более удобные обстоятельства, чтобы
тебе повредить; в нем меньше единства, оно собрано и оплачиваемо
тобой, и тот, кого ты поставил во главе его, не может сразу войти в
такую силу, чтобы стать для тебя опасным соперником. Короче говоря, в
наемном войске опаснее нерадивость, в союзническом войске -- доблесть.
Поэтому мудрые государи всегда предпочитали иметь дело с
собственным войском. Лучше, полагали они, проиграть со своими, чем
выиграть с чужими, ибо не истинна та победа, которая добыта чужим
оружием. Без колебаний сошлюсь опять на пример Чезаре Борджа.
Поначалу, когда герцог только вступил в Романью, у него была
французская конница, с помощью которой он захватил Имолу и Форли.
Позже он понял ненадежность союзнического войска и, сочтя, что
наемники менее для него опасны, воспользовался услугами Орсини и
Вителли. Но, увидев, что те в деле нестойки и могут ему изменить, он
избавился от них и набрал собственное войско. Какова разница между
всеми этими видами войск, нетрудно понять, если посмотреть, как
изменялось отношение к герцогу, когда у него были только французы,
потом -- наемное войско Орсини и Вителли и, наконец -- собственное
войско. Мы заметим, что, хотя уважение к герцогу постоянно росло, в
полной мере с ним стали считаться только после того, как все увидели,
что он располагает собственными солдатами.
Я намеревался не отступать от тех событий, которые происходили в
Италии в недавнее время, но сошлюсь еще на пример Гиерона
Сиракузского, так как упоминал о нем выше. Став, как сказано, волею
сограждан военначальником Сиракуз, он скоро понял, что от наемного
войска мало толку, ибо тогдашние кондотьеры были сродни теперешним. И
так как он заключил, что их нельзя ни прогнать, ни оставить, то
приказал их изрубить и с тех пор опирался только на свое, а не на
чужое войско. Приходит на память и рассказ из Ветхого завета, весьма
тут уместный. Когда Давид вызвал на бой Голиафа, единоборца из стана
фелистимлян, то Саул, дабы поддержать дух в Давиде, облачил его в свои
доспехи, но тот отверг их, сказав, что ему не посебе в чужом
вооружении и что лучше он пойдет на врага с собственной пращой и
ножом. Так всегда и бывает, что чужие доспехи либо широки, либо тесны,
либо слишком громоздки.
Карл VII, отец короля Людовика XI, благодаря фортуне и доблести
освободив Францию от англичан, понял, как небходимо быть вооруженным
своим оружием, и приказал образовать постоянную конницу и пехоту.
Позже король Людовик, его сын, распустил пехоту и стал брать на службу
швейцарцев; эту ошибку еще усугубили его преемники, и теперь она
дорого обходится французскому королевству. Ибо, предпочтя швейцарцев,
Франция подорвала дух своего войска: после упразднения пехоты
кавалерия, приданная наемному войску, уже не надеется выиграть
сражение своими силами. Так и получается, что воевать против
швейцарцев французы не могут, а без швейцарцев против других -- не
смеют. Войско Франции, стало быть, смешанное: частью собственное,
частью наемное -- и в таком виде намного превосходит целиком
союзническое или целиком наемное войско, но намного уступает войску,
целиком состоящему из своих солдат. Ограничусь уже известным примером:
Франция была бы непобедима, если бы усовершенствовала или хотя бы
сохранила устройство войска, введеное Карлом. Но неразумие людей
таково, что они часто не замечают яда внутри того, что хорошо с виду,
как я уже говорил выше по поводу чахоточной лихорадки.
Поэтому государь, который проглядел зарождающийся недуг, не
обладает истинной мудростью,-- но вовремя распознать его дано
немногим. И если мы задумаемся об упадке Римской империи, то увидим,
что он начался с того, что римляне стали брать на службу наемников --
готов. От этого и пошло истощение сил империи, причем сколько силы
отнималось у римлян, столько прибавлялось готам. В заключение же
повторю, что без собственного войска государство непрочно -- более
того, оно всецело зависит от прихотей фортуны, ибо доблесть не служит
ему верной защитой в трудное время. По мнению и приговору мудрых
людей:" Quod nihil sit tam infirmum aut instabile, quam fama potentiae
non sua vi nixa". ["Нет ничего более шаткого и преходящего, чем
обаяние не опирающегося на собственную силу могущества". Тацит. Аналы,
XIII, 19, т. 1. Л.,1970, с. 232. перевод А. С. Бобовича.]. Собственные
войска суть те, которые составляются из подданных, граждан или
преданных тебе людей, всякие же другие относятся либо к союзническим,
либо к наемным. А какое им дать устройство, нетрудно заключить, если
обдумать действия четырех названных мною лиц и рассмотреть, как
устраивали и вооружали свои армии Филипп, отец Александра
Македонского, и многие другие республики и государи, чьему примеру я
всецело вверяюсь.
ГЛАВА XIV
КАК ГОСУДАРЬ ДОЛЖЕН ПОСТУПАТЬ КАСАТЕЛЬНО ВОЕННОГО ДЕЛА
Таким образом, государь не должен иметь ни других помыслов, ни
других забот, ни другого дела, кроме войны, военных установлений и
военной науки, ибо война есть единственная обязанность, которую
правитель не может возложить на другого. Военное искусство наделено
такой силой, что позволяет не только удержать власть тому, кто рожден
государем, но и достичь власти тому, кто родился простым смертным. И
наоборот, когда государи помышляли больше об удовольствиях, чем о
военных упражнениях, они теряли и ту власть что имели. Небрежение этим
искусством является главной причиной утраты власти, как владение им
является главной причиной обретения власти.
Франческо Сфорца, умея воевать, из частного лица стал Миланским
герцогом, дети его, уклоняясь от тягот войны, из герцогов стали
частными лицами. Тот, кто не владеет военным ремеслом, навлекает на
себя много бед, и в частности презрение окружающих, а этого надо
всемерно остерегаться, как о том будет сказано ниже. Ибо вооруженный
несопоставим с безоружным и никогда вооруженный не подчин
| |  скачать работу |
Николо Макиавелли: политическая культура средневековья |
