Новые подходы к рассмотрению личности Печорина (М.Ю. Лермонтов Герой нашего времени)
обуждений и мотивов. Создавая по своей воле экстремальные
пограничные ситуации, Печорин не вмешивается в принятие человеком
решения, предоставляя ему возможность абсолютно свободного нравственного
выбора, хотя совсем не безразличен к его результатам. Так, он замечает:
"Я с трепетом ждал ответа Грушницкого... Если б Грушницкий не
согласился, я бросился б ему на шею." (Лермонтов. С.556). Это право
свободного выбора он предоставляет Грушницкому и по ходу дуэли: "Теперь он
должен был выстрелить на воздух, или сделаться убийцей, или наконец
оставить свой подлый замысел и подвергнуться со мною одинаковой
опасности" (Лермонтов. С.569).
Исследователи утверждают, что Печорин не мог разрушить любовь
Грушницкого, потому что не только Грушницкого развенчала княжна, но и
он никогда ее не любил. "Грушницкий был занят тем, что изобретал позы и
слова. Душа его была немощна. Но Печорин был невиновен в бесстрастных
забавах с наблюдаемыми им душами. В отличие от Вернера, он умеет
властвовать людьми и, невольно для него самого, не ограничивается
созерцательной ролью в безошибочных наблюдениях людских страстей. Он
деятельно вмешивается, хотя бы при этом был недоволен сам собой"
(Шмульян. С.224). В этом проявляется жажда деятельности, как было указано
выше.
Б.М. Эйхенбаум в своей статье "Герой нашего времени" вообще считает
происшествия с Грушницким и Мери мелкими, не требующими заострения на
них особого внимания: "Линия Печорина, опустившаяся в "Тамани",
поднимается, поскольку читатель знакомится уже не только с поступками
Печорина, но и с его думами, стремлениями, жалобами - и все это
заканчивается многозначительным "стихотворением в прозе", смысл которого
выходит далеко за пределы мелкой возни с княжной Мери и Грушницким: "Я
как матрос, рожденный и выросший на палубе разбойничьего брига: его душа
сжилась с бурями и битвами, и, выброшенный на берег, он скучает и томится,
как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце..."
(Эйхенбаум. С.280). Исследователь, однако, замечает, что больших бурь и
битв герою не дождаться, и самое большее - это что он опять избегнет
гибели, оказавшись у края жизни, как это было уже не раз. Как раз так и
происходит в новелле "Фаталист". Возвращаясь к исследованию Эйхенбаума,
нужно отметить, что здесь названный автор вновь возвеличивает Печорина.
Повесть "Фаталист" играет роль эпилога, хотя, так же как и с "Таманью",
в порядке событий это не последнее рассказанное происшествие: встреча с
Максимом Максимычем и отъезд Печорина в Персию происходят позднее.
"Однако такова сила и таково торжество искусства над логикой фактов - или,
иначе, торжество сюжетосложения над фабулой." О смерти героя
сообщается просто в виде биографической справке в середине романа. "Такое
решение не могло освободить автора от необходимости кончать роман
гибелью героя, но дало ему право и возможность закончить его мажорной
интонацией: Печорин не только спасся от гибели, но и совершил общеполезный
смелый поступок, притом не связанный ни с какими "пустыми страстями": тема
любви в "Фаталисте" выключена вовсе. Благодаря своеобразной "двойной"
композиции и фрагментарной структуре романа герой в художественном
(сюжетном) смысле не погибает: роман заканчивается перспективой в будущее
- выходом героя из трагического состояния бездейственной обреченности.
Вместо траурного марша звучат поздравления с победой над смертью."
(Эйхенбаум. С. 282).
Но нужно отметить, что гуманные в своей основе стремления и цели
Печорина - открыть, вызвать в человеке человеческое - осуществляются им
отнюдь не гуманными средствами. Он и большинство окружающих его людей как
бы живут в разных нравственно-ценностных измерениях, что мы и попытаемся
показать в следующей части работы.
2.2. печорин - антигерой
2.2.1 Общая характеристика героя
Очевидно, что только желание еще и еще раз объявить именно общество
в его тлетворном влиянии на личность, и на личность Печорина в том числе, а
также нежелание искать какие-то подводные течения в замысле автора в конце
концов увели всех в сторону столь однозначного истолкования центральной
фигуры романа Лермонтова "Герой нашего времени". Ярким примером
непонимания может служить суждение о Печорине Авдеева, написавшего Целый
роман "Тамарин", который должен был развенчать этот тип: "...Господи!
разве можно винить писателя за то, что плохо мыслящие люди приписывают
ему жалкий кругозор бедного своего понимания. Разве можно винить
Лермонтова за то, что люди его поколения, а пожалуй, и следовавшего за
ним поколения, приняли сатиру его за идеал и спешили наперерыв
представлять из себя Печориных." (Висковатов. С.320). А ведь роль
подтекста в классической литературе огромна, но особенно поражает
пробивающаяся яркость сквозь самые сдержанные тусклые краски.
Так, по мнению исследователя И. Нетбая, "...в России 1839 года,
когда, кажется, уже окончательно не подлежат реставрации мечты о свободе,
равенстве, братстве, которые основательно захоронены под обломками
французской революции и расстреляны в декабре 1825 года на Сенатской
площади, когда иссяк живительный источник, в свое время питавший бойкую и
жизнерадостную музу Пушкина, новое время неизбежно рождало новые образы. И
эти образы были не самые жизнеутверждающие..." (Нетбай. С.324).
Все эти обстоятельства и стали причиной того, что на свет появился
Григорий Александрович Печорин. Автор считает его пародией на
романтического, изжившего себя в нынешний век героя в его логическом
развитии. Хорошо зная и глубоко понимая историческую сущность окружающей
его действительности, двадцатипятилетний Лермонтов создал образ героя
своего времени, в котором обобщил большой жизненный материал.
Лермонтову нужно было не только осмеять устаревший идеал, но и показать
этот характер в различных ситуациях таким образом, чтобы стало ясно
следующее: личность сильная, критически мыслящая и в высшей степени
разумная, направляющая свой ум и знания не на благо людям, в конце
концов трансформируется в антигероя, носителя зла.
В предисловии к "Журналу Печорина" читаем: "Недавно я узнал, что
Печорин, возвращаясь из Персии, умер. Это известие меня очень обрадовало:
оно давало мне право печатать эти записки, и я воспользовался случаем
поставить свое имя над чужим произведением." (Лермонтов. С.498). Вся эта
фраза иронична. Подчеркнуто радуется человек смерти другого, который ему
при встрече понравился. Заметим: к моменту вышеназванного события
рассказчик достаточно хорошо был знаком с записками Печорина, и именно
поэтому, помимо возможности печататься, известие о смерти героя так его
обрадовало. Это слово сразу настораживает. Только в одном случае смерть
может обрадовать: если речь идет о законченном негодяе и злодее, каковым
постепенно и становится эстет, неординарная личность и романтический герой
Печорин, шагающий по судьбам и по трупам, как по персидскому ковру в
своем кабинете.
Лермонтов относится к своему герою не иронически; но сам тип
печоринской личности, возникший в определенное время и в определенных
обстоятельствах, - ироничен.
У.Р. Фохт, в своей работе говорит, что "один из самых отвратительных
пороков светского общества - фальшь и лицемерие - отражен и в образе
Печорина". (Фохт. С.167).
М. Бахтин отмечает, что в "Герое нашего времени" Лермонтов с огромной
художественной убедительностью и социально-философской глубиной показал,
что "...человек до конца невоплотим в существующую социально-историческую
плоть... Всегда остается нереализованный избыток человечности...
существенный разнобой между внутренним и внешним человеком..." (Бахтин.
С.119).
Характер Печорина задан с самого начала и остается неизменным;
духовно он не растет, но от эпизода к эпизоду читатель все глубже
погружается в психологию героя, чей внутренний облик как бы не имеет дна,
принципиально неисчерпаем. В этом и состоит история печоринской души, ее
загадочность, странность и привлекательность. Равная самой "себе, душа не
поддается измерению, не знает пределов самоуглублению и не имеет
перспектив развития. Поэтому Печорин постоянно испытывает "скуку",
неудовлетворенность, чувствует над собой безличную власть судьбы, которая
ставит предел его душевной деятельности, ведет его от катастрофы к
катастрофе, угрожающим как самому герою ("Тамань"), так и другим
персонажам ("Бэла", "Княжна Мери"). Печорин сам себе кажется демоническим
существом, злым орудием неземной воли, жертвой ее проклятия. Поэтому
"метафизическое" самоощущение героя, его человеческие качества важнее
для Лермонтова, чем "социальная прописка" Печорина; он действует не как
дворянин, светский человек, офицер, а как человек вообще.
Жадное воображение юности принесло Печорину лишь усталость: "В
первой молодости моей я был мечтат
| |  скачать работу |
Новые подходы к рассмотрению личности Печорина (М.Ю. Лермонтов Герой нашего времени) |
