Особенности религии древних славян
кая долька сухая, какая влажная, - соответствующие месяцы
ожидались сухими или дождливыми."2
"Колядовать" у нас называется петь под окнами накануне Рождества песни,
которые называются колядками. Тому, кто колядует, всегда кинет в мешок
хозяйка, или хозяин, или кто остается дома, колбасу, или хлеб, или медный
грош, чем кто богат. Говорят, что был когда-то болван Коляда, которого
принимали за бога, и что будто оттого пошли и колядки. Кто его знает? Не
нам, простым людям, об этом толковать. Прошлый год отец Осип запретил было
колядовать по хуторам, говоря, что будто сим народ угождает сатане. Однако
ж, если сказать правду, то в колядках и слова нет про Коляду. Поют часто
про рождество Христа; а при конце желают здоровья хозяину, хозяйке, детям и
всему дому.
Все славянские племена праздновали с незапамятных времен Новый год. У
чехов, сербов и болгар "ходите по коляде" означало поздравлять с Новым
годом; у словаков "колядовать" значило благословлять в Новый год; у
задунайских славян "колядою" именовался подарок в Новый год. У поляков все
сословия принимали участие во взаимном поздравлении и одаривании, это
называлось "коленда".
"С Мореною-смертью, с Мореною-мороком (ночью) связаны и светлые
солнечные праздники встречи Весны. Здесь ненавистнице жизни также
уготавливается сжигание. В весенних календарных обрядах Морена выступает
еще в одном своем смертоносном обличии -- в виде зимы, мороза.
Древнерусская форма слова "мороз" -- "мразъ", от него более широкое понятие
-- "мразь" -- не только в смысле "мерзости" -- слово того же корня -- но и
в смысле природно-погодной характеристики (ср. "изморозь", "моросить").
Сжигание Морены в виде соломенного чучела происходило и на масленицу.
Древние языческие корни этого буйного и веселого праздника не только в
огненном действе, но и в массовом поедании блинов, символизировавших
Солнце: тем самым каждый человек как бы приобщает себя к солярной природе,
часть которой он просто-таки физическим образом растворял в себе. Во время
огненных действ существовал также обычай (неповсеместный) катать зажженные
колеса, которые также символизировали горящее Солнце"1. Масленица персонаж,
воплощающий плодородие и вместе с тем зиму и смерть. Название русского
календарного праздника проводов зимы и встречи весны было перенесено на
антропоморфный персонаж, который встречали с величайными песнями в начале
праздника на горках. Масленицей назвали также чучело из соломы, обряженное
а женское тряпье, иногда с блином( от масляного блина – само название
"Масленица"), олицетворявшим Солнце, или сковородой в руках; с ним вместе
веселились, катались на тройках в течении масленичной недели, а затем
хоронили или провожали зиму в конце праздника, разрывая чучело на околице
селения или , что делалось чаще) сжигая на костре, разводившимся на
возвышенности.
Соломенные и деревянные чучела, олицетворяющие древних славяно-русских
Богов, сжигались и в процессе других народных праздников. К наиболее
известным относятся праздники Костромы (женское воплощение плодородия) и
Ярилы (мужское воплощение плодородия). Оба праздника связаны с весенним
пробуждением, летней победой Солнца и света над зимним холодом и мраком, с
животворящими процессами в природе. Как и в купальских празднествах, огонь
играет здесь центральную роль. Имя Кострома вроде бы само указывает на свое
происхождение -- Костровая (мать?), хотя в самом обряде чучело Костромы
чаще всего топится в реке или разрывается на части.
Итак, космическая сущность огня в представлении народа была связана с
его неотделимостью от света и Солнца, молнии и звезд. Огонь -- источник
тепла, которое помогает победить зиму и знаменует приход весны и лета.
В пору пахоты, сева яровых и "прозябании зерна в земле" мысль древнего
славянина обращалась к предкам-дедам, тоже лежащим в земле. В эти дни
ходили на кладбища и приносили "дедам" пшеничную кутью, яйца, мед, считая,
считая, что предки помогут всходам пшеницы. Кладбища представляли собой
"поселки мертвых". Над сожженным прахом строилась деревянная
"домовина"("столпы") в эти миниатюрные дома и приносили угощение.
На протяжении весны и лета беспокойство земледельцев об урожае
возрастало. Первый весенний праздник приходился на 1-2 мая, когда
появлялись первые всходы яровых. Второй праздник был день бога Ярилы, бога
животворящих сил природы. В этот день 4 июня убирали лентами молодую
березку и украшали ветками дома. Третий праздник – летний солнцеворот 24
июня – день Купалы.
"Иванов день -- праздник огня и Солнца. Июль – макушка лета -- в
старину именовался кресник (по имени огня -- Крес). Сам же праздник Ивана
Купалы посвящен летнему солнцевороту, когда Солнечное Колесо-Коло,
достигнув высшей точки на небе, начинает "обратный путь". По сути своей это
– праздник космический, ибо связан с астрологическими закономерностями --
движением Земли и Солнца, обуславливающих в конечном счете смену времен
года. Астрально-космическое содержание купальских обрядов обусловлено также
и тем, что огонь священных костров необходимо было получить животворящим
способом, то есть путем магического приобщения к солнечно-космической
энергии, а сами костры предпочтительно было разжигать на возвышенностях,
горах или курганах, то есть как можно более приближенно к миру небесному.
По свидетельству очевидцев, купальские огни, зажигаемые в Иванову ночь на
Карпатах и Судетах в Польше и Чехии, представляют великолепное и
торжественное зрелище на пространстве в несколько сот верст"1
Во всех этих праздниках ощущаются настойчивые моления о дожде.
Хороводы девушек, обрядовые песни и пляски в священных рощах,
жертвоприношение рекам и родникам – все было направлено на получения дара
неба – дождя. Дню купалы предшествовала "русальная неделя".
В славянской этнографии хорошо известно, что в дни таких русальных
празднеств в деревне выбирали самых красивых девушек, обвивали их зелеными
ветками и с магическими целями обливали водой.2
Представления о смерти.
Похоронные причитания фиксируют постоянные формулы посмертной
персонификации умершего как показатель его "перехода" в иную форму бытия. В
причитаниях смерть, персонифицируясь, не получает, как правило, ясного
антропоморфного облика (калика перехожая, в которую иногда превращается
смерть, представляет собой пока еще не выясненное исключение), что
позволяет воспринимать ее как высшую, неведомую, таинственную силу. Это,
безусловно, поздняя перекодировка образа. О более ранней образной природе
смерти в русских похоронных причитаниях свидетельствует целая цепь
определений – "голодная", "неуемная", "недосужная", "смерть-злодей", "змея
лютая", постоянный антропоморфизм ее действий: она приходит не спросясь,
украдкой, никогда не стучится в ворота и пр. Не нарушает общую систему
рассуждений и способ ее перевоплощений – когда неопределенность облика
смерти, ее нечеткость сменяется видимым конкретным превращением в ворона.
Подобный путь "прояснения"образа мысленно ставит параллель с мифами,
космогоническими в частности, где непредставимое только путем превращения
получало вполне конкретный осязаемый облик.
Смерть, так же как и мифах, где зооантропоморфным тотемным существами
приписывалась способность с легкостью менять свой внешний облик, предстает
то в образе "калики перехожей", о неожиданно теряет видимые очертания, то
вдруг многократно и последовательно перевоплощается. Смерть (как болезнь и
горе) тоже имела, по всей видимости, на какой-то определенной стадии
развития и постоянный антропоморфный облик.
Смерть, как и все живое, была смертна, а поэтому ее должно похоронить
так же, как мертвого. В обрядах Смерть хоронят, чтобы ее не было. Момент
возможного "вторичного" возрождения, столь важный в земледельческих
обрядах, здесь отсутствует.
Похоронные причитания дают разную интерпретацию посмертного
существования. На "житье вековечное" покойного собирают, "снаряжают" по
всем правилам земного этикета – дают ему еду, домашнюю утварь, в степных
районах – коня и пр. Все это подтверждается этнографическими и
археологическими данными. "Перед уходом похоронной процессии с кладбища под
гроб…" (в том случае, если умершего предавали земле) "…кладут дары. Чаще
всего они состоят из еды, трубки умершего и табака. В своей новой жизни в
царстве мертвых у покойника должно быть все необходимое. Рядом с гробом
вешают большую плетеную сумку, чтобы дух покойного мог собирать ягоды по
пути и питаться ими."1
Представления о реинкарнации в тотемных животных или сакральные
предметы характерно для архаических культур вообще. Старшие говорили
молодым, показывая на чуринги: "Это твой предок, то чем ты был когда
странствовал по этой земле во время своего предыдущего существования."1
Реликтовые формы этих представлений сохраняются в похоронных обрядах, где
умершего заворачивают в шкуру животного, а живые надевали маски тотемного
животного или устраивали погребальные пляски, имитирующие движения тотема.
Во всех сказочных вари
| |  скачать работу |
Особенности религии древних славян |
