Постпозитивизм
ые результаты, противоречащие старой
системе, ученые вероятнее всего будут придерживаться старой, предпочитая
плохую теорию отсутствию какого бы то ни было теоретического
объяснения»[3]. Более того, сама критическая ситуация в науке осознается в
качестве таковой тогда и только тогда, когда уже есть теоретические
предпосылки, способные ее разрешить. Теории живут, развиваются и даже
процветают, несмотря на противоречия с экспериментальными данными. Кроме
того, помимо гипотез и фактов наблюдений есть еще социальный и технический
миры, совокупность многих других фактов, которые также влияют на рост
научного знания. Наконец, ярко выраженный нормативный характер
фальсификационизма Поппера, не позволяет установить природу науки, выявить
ее характеристические свойства (впрочем, в последнем он в
постпозитивистской философии не одинок...)
Подводя итог обсуждению попперовской философии науки, следует еще раз
напомнить о его роли основоположника философского направления
постпозитивизма, человека, которому суждено было «изнутри» подорвать
влияние неопозитивизма. Безусловно, с этим связана достаточно
противоречивая позиция Поппера по отношению к неопозитивизму: с одной
стороны, критика его доктрины и формирование антипозитивистского течения в
философии науки как такового; с другой – заимствование в нем и
рассматриваемых проблем, и способов их решения. С этим связано то, что
удовлетворительного решения большинства методологических,
историографических и философских проблем науки он найти не сумел. Тем не
менее, по сравнению с неопозитивизмом, Попперу удалось выявить ряд
существенных особенностей научного знания, его идеи во многом содействовали
синтезу методологии и истории науки. Немаловажно и то, что критика его идей
послужила движущим началом дальнейшего развития всего постпозитивистского
направления. Его теория, выражаясь его собственными словами,
«фальсифицирована», но рост основанного им философского направления
несомненен...
2.2. Имре Лакатос: концепция научно-исследовательских программ
Заслуга критического переосмысления и дальнейшего развития попперовских
идей принадлежит его ученику Имре Лакатосу. Лакатос сохраняет
приверженность историцистскому направлению в философии науки: по его
мнению, всякая методологическая концепция должна быть и историографической,
а оценка ее может быть дана по той рациональной реконструкции истории
науки, которую она предлагает. В то же время он различает реальную историю
познания с ее социально-психологическим контекстами, и ее логическую
реконструкцию, используемую при анализе научного познания, которая носит у
него название «внутренней истории».
Лакатос соглашается с Поппером в том, что философское изучение науки
должно сосредоточиваться прежде всего на выявлении ее рациональных
оснований, определяющих, по его мнению, профессиональную деятельность
ученого. Выражением этого является его «Методология фальсификационизма и
закономерностей научного знания», согласно которой реальны лишь те науки,
которые позволяют изучать себя с точки зрения определенных логических
требований. Это могут быть и эмпирические и теоретические науки, но они
должны подчиняться целому ряду логических правил и законов, которые
являются основными путями роста научного знания.
В то же время, подчеркивая связь проблем научной рациональности с
методологией, он констатирует неопределенность рациональных оснований
применительно к попперовской модели науки. Более того, по его мнению
попытки решения проблемы обоснования знаний приводят к бесконечному
регрессу оснований: основание любого знания должно иметь свое основание и
т. д. В своей работе «История науки и ее рациональные реконструкции»
Лакатос выделяет четыре типа методологических доктрин (одновременно – и
критериев рациональности). Три первые – индуктивизм, конвенционализм,
методологический фальсификационизм – признаются им неэффективными с точки
зрения адекватности рациональной реконструкции науки.
Поиск оснований, которые позволяли бы с единой точки зрения изучать и
объяснять познавательную деятельность ученых, логику научного исследования
и исторический прогресс науки, приводит философа к четвертой доктрине –
концепции научно-исследовательских программ (НИП). С ее помощью, по его
мнению, возможно избежать проблемы обоснования конкретных теорий.
Концепция НИП сохраняет определенную преемственность с эпистемологией
Поппера. В качестве исходной модели роста научного знания Лакатос берет мир
идей, автономно развивающегося знания, в котором осуществляется «внутренняя
история» познания. Однако, в то время как по Попперу, на смену одной теории
приходит другая, старая теория отвергается полностью, по Лакатосу рост
знания осуществляется в форме критического диалога конкурирующих
исследовательских программ. Именно они, а не теории, являются
фундаментальной единицей развития науки. Лакатос доказывал, что рост
«зрелой» теоретической науки является почти всегда результатом смены
исследовательских программ, представляющих собой непрерывно связанную
последовательность теорий.
Научно-исследовательская программа является в концепции Лакатоса
теоретически и логически связанным рациональным основанием, которое
включает в себя совокупность наиболее важных идей, теорий, гипотез. В ней
выделяются жесткое ядро – исходное основание, которое принимается
конвенционально и поэтому признается неопровержимым и защитный пояс
вспомогательных гипотез, выдвигаемых для обоснования самой научно-
исследовательской программы, для согласования ее исходных элементов и
объяснения самих познавательных действий ученых, дающий возможность учесть
какие пути в науке в дальнейшем исследователь должен избегать. Кроме того,
в структуру НИП включается свод методологических «исследовательских
правил»: положительная и отрицательная эвристики, аномалии, контрпримеры,
вспомогательные гипотезы, парадоксы и т. д. Позитивная эвристика определяет
отбор проблем исследований, направления усовершенствования созданных в
рамках программы теорий, адаптации теорий к контрпримерам и аномалиям;
негативная – указывает нежелательные методологические приемы, а также
способы перевода удара опровергающих фактов с ядра теории на защитный пояс.
Исследовательская программа реализуется в исторически развивающейся
последовательности теорий, каждая из которых возникает из предыдущей путем
модификации, вызванной встречей с противоречащими ей экспериментальными
контрпримерами. «Твердое ядро» программы переходит от одной теории данной
программы к другой, а защитный пояс, состоящий из вспомогательных гипотез,
может частично разрушаться.
Главная ценность программы – ее способность пополнять знания,
предсказывать новые факты. Противоречия и трудности в объяснении каких-либо
явлений не влияют существенно на отношение к ней ученых (что в
действительности и происходит!). Действительно, достаточно сильная в
теоретическом отношении идея всегда оказывается достаточно богатой для
того, чтобы ее можно было защищать. Отсюда следует отказ от попперовской
модели, в которой за выдвижением некоторой гипотезы следует ее
опровержение. Ни один эксперимент не является решающим и достаточным для
опровержения теории. Это позволяет понять, с одной стороны, как научные
концепции преодолевают неизбежные затруднения, а с другой –существование
альтернативных исследовательских программ. Лишь когда будет разрушено
«твердое ядро» программы, необходимым окажется переход от старой научно-
исследовательской программы к новой. Это и составляет сущность «научной
революции».
Таким образом, новаторство Лакатоса заключается в замене попперовской
идеи бинарного столкновения (теория – эксперимент) идеей тернарного
противостояния (конкурирующие научно-исследовательские программы –
эксперимент). Главным источником развития науки является не взаимодействие
теории и эмпирических данных, а конкуренция исследовательских программ в
деле лучшего описания и объяснения наблюдаемых явлений и, что еще важнее,
предсказания новых фактов
Другим значительным достижением Лакатоса является «поворот», хотя и
достаточно своеобразный, попперовского критического рационализма к личности
исследователя. Он рассматривает научно-исследовательскую деятельность как
«картину научной игры», совершаемой по заранее принимаемым правилам. Они
присутствуют в науке в качестве оценок рациональности действий ученого,
демаркационного критерия для разграничения между наукой и псевдонауками, а
также «кодекса научной честности» – своеобразного memento mori,
избавляющего от переоценки исследователем разделяемой им теории: главную
роль в нем играют скромность и сдержанность. Для ученого важно осознавать,
в рамках какой научно-исследовательской программы и теории он находится.
Такое осознание требует сравнения теорий и программ.
Признание НИП исходным пунктом научного исследования позволяет показать
автономность и действительную познавательную роль «теоретической науки»,
чего, по Лакатосу, не позв
| |  скачать работу |
Постпозитивизм |
