Постпозитивизм
т.
е. проверкой и уточнением известных фактов, а также сбором новых фактов, в
принципе предсказанных или выделенных теорией.«Три класса проблем –
установление значительных фактов, сопоставление фактов и теории, разработка
теории – исчерпывают поле деятельности нормальной науки, как эмпирической,
так и теоретической». Так, химик может быть занят определением состава все
новых и новых веществ, но само понятие химического состава и способы его
определения уже заданы парадигмой. Кроме того, в рамках парадигмы никто уже
не сомневается, что любое вещество может быть охарактеризовано с этой точки
зрения.
Кун показал, что научная традиция является необходимым условием быстрого
накопления знаний. Ценность нормальной науки заключается в том, что она
порождает точность, надежность и широту методов. Попытки осмыслить с точки
зрения принятой парадигмы все новые и новые явления, реализуя при этом
стандартные способы анализа или объяснения организуют научное сообщество,
создавая условия для взаимопонимания и сопоставимости результатов, и
порождает ту «индустрию» производства знаний, которую мы и наблюдаем в
современной науке.
Благодаря тому, что в период нормальной науки ученые работают в
соответствии с принятыми моделями, правилами действия, нормальная наука
чрезвычайно чутко улавливает любые аномалии – несоответствия решений,
полученных в результате исследований, ожиданиям, вытекающим из принятой
теории. Иногда проблема нормальной науки, которая должна быть решена с
помощью известных правил и процедур, принципиально не поддается этому
решению. В других случаях методология, сконструированная для целей
нормальной науки, оказывается неспособной функционировать в соответствии с
ожиданиями.
Нормальная наука таким образом выступает как очень чуткий прибор по
обнаружению аномалий, которые в дальнейшем становятся толчком к пересмотру
парадигмы. Новые явления вновь и вновь открываются научными исследованиями,
а радикально новые теории опять и опять изобретаются учеными. Ученый,
действуя по заданным правилам, непреднамеренно наталкивается на такие факты
и явления, которые требуют изменения самих этих правил. В этих условиях
ученые начинают по-разному относиться к парадигме и соответственно меняется
характер их исследований. Возникает своеобразная кризисная ситуация, для
преодоления которой нормальная наука порождает науку экстраординарную,
характеризующуюся переосмыслением парадигмальных канонов. Это в конце
концов приводит всю данную отрасль науки к новой системе предписаний, к
новому базису для практики научных исследований, вновь складываются условия
для функционирования нормальной науки.
Такие ситуация смены профессиональных предписаний и есть научные
революции. Каждая из этих революций, по Куну, означает необходимость для
научного сообщества отказаться от одной научной теории в пользу другой,
несовместимой с первой. Кун считает, что нельзя вслед за Поппером
характеризовать всю научную деятельность в терминах, применимых только к
революционным периодам. Развитие научного знания нельзя понять, если
научную деятельность рассматривать только с точки зрения революций,
происходящих время от времени.
Одним из наиболее принципиальных моментов куновской реконструкции науки
является тезис о том, что переход к новой парадигме представляет собой
социально обусловленный процесс. Более того, он осуществляется не столько
на основе логических или/и экспериментальных подкреплений, сколько на
основании веры научных сообществ в потенциальную эффективность вновь
избираемые парадигмы.
Утверждение новой парадигмы, отмечает Кун, осуществляется тогда, когда
большинство ученых еще не в состоянии мыслить по-новому, понятийный аппарат
науки неадекватен новому содержанию. Ситуация осложняется тем, что каждая
парадигма обладает своими критериями рациональности. Объективная
действительность, к которой сторонники различных парадигм производят
отнесение теорий, по-разному воспринимается каждым из сообществ. В
результате парадигмы несоизмеримы друг с другом, между ними нет сколько-
нибудь непосредственной логической преемственности: новая парадигма
отменяет старую.
Из отсутствия рациональной детерминации процесса выбора парадигм следует
тезис об относительности научного прогресса. В целом он очевиден: научные
теории предоставляют все большие возможности ученым для решения
головоломок. Однако оснований, позволяющих считать более поздние теории
лучше отражающими объективную реальность, не существует.
Концепция Куна наталкивается на ряд серьезных трудностей. Во-первых,
тезис о том, что традиция препятствует ассимиляции нового, вступает в
противоречие с дальнейшим признанием ее наличия. Кун не осветил механизма
научных революций, механизма формирования новых программ, не
проанализировал соотношение таких явлений, как традиции и новации. Ученый у
Куна жестко запрограммирован, философ всячески подчеркивает его
парадигмальность, но не учитывает того, что многообразие парадигмальных
программ порождает свободу выбора.
Во-вторых, модель Куна неспецифична и не решает проблему демаркации
науки и ненаучных форм знания. Традиция и отход от нее противостоят друг
другу не только в масштабах науки как целого, но и применительно к любым
традициям более частного характера. Кун же в основном говорит именно о
науке, в результате традиция предстает едва ли не единственной сущностной
характеристикой науки.
Неудивительно, что куновская философия науки подверглась серьезной
критике. Куна упрекают за идеи некритичности ученого к парадигме, за
иррационализм, проявляющийся в отрицании объективных критериев перехода,
устранение от вопроса о движущей силе развития науки; за исключение Куном
возможности рациональной реконструкции знания, чрезмерное
психологизаторство его концепции в ущерб логике.
С другой стороны, возникновение концепции Куна является первой попыткой
описания «большой науки» современности, с коллективным характером работы в
ней, разделением труда, доводящим деятельность большего числа научных
работников до выполнения только определенных функций и далеко не всегда
имеющих ясное представление об исследовании в целом. Его несомненная
заслуга состоит в том, что он, рассматривая науку как изменяющееся,
развивающееся живое целое, выдвинул теорию, которая расширила поле
исследования, вполне определенно сформулировала проблему изучения механизма
смены научных теорий и роли научных революций в истории науки.
3.2. М. Полани: концепция неявного знания
Полани, так же как и Кун, исходит из отличных от попперовских
представлений о развитии науки, рассматривая в качестве ее сущностных
характеристик культурно-исторические предпосылки, формирующие не только
облик науки как общественного института, но и сами критерии научной
рациональности. Вместе с Куном он считает задачей философии науки выявление
ее человеческого фактора. Отказываясь от неопозитивистского
противопоставления объекта и субъекта познания, Полани настаивает на том,
что человеку свойственно не абстрактное проникновение в суть вещей самих по
себе, но соотнесение реальности с человеческим миром. Любая попытка
устранить человеческую перспективу из картины мира ведет не к
объективности, а к абсурду. По его мнению, основу научного прогресса
составляет личностное проникновение ученого в суть исследовательской
задачи. Условием же успешного функционирования научного коллектива является
приобретение его членами общих интеллектуальных навыков, составляющих
основу совместной работы ученых.
Смысл научного исследования, по Полани – проникновение в объективную
рациональность и внутреннюю структуру реальности. По его мнению, научные
гипотезы не могут быть выведены непосредственно из наблюдения, а научные
понятия – из экспериментов; невозможно построить логику научного открытия
как формальную систему. Концепция Полани нацелена на отказ и от чисто
эмпирического, и от формально-логицистского подходов – ее основу составляет
эпистемология неявного знания.
Основой концепции неявного знания является тезис о существовании двух
типов знания: центрального (явного) и периферического (скрытого, неявного).
При этом последнее рассматривается не просто как неформализируемый избыток
информации, а как необходимое основание логических форм знания. Любой
термин, по Полани, нагружен неявным знанием, и адекватное понимание его
смысла возможно лишь в теоретическом контексте употребления.
Полани принадлежит приоритет в изучении роли таких форм передачи знания,
где логико-вербальные формы играют вспомогательную роль (посредством
демонстрации, подражания и т. д.). Предпосылки, на которые ученый опирается
в своей работе, невозможно полностью вербализовать, т.е. выразить в языке.
Именно знания такого типа Полани назвал неявными. «...В самом сердце науки
существуют области практического знания, которые через формулировки
передать невозможно»[9]. К ним можно отнести традиции и ценностные
ориентации.
Неявное знание включает в себя не только периферическое знание элементов
некоторой целостности, но и те интегративные процессы, посредством которых
оно включается в целостность. Процесс познания, по Полани, предстает как
постоянное расширение рамок неявного знания с параллельным включе
| |  скачать работу |
Постпозитивизм |
