Правовой нигилизм
зких ему людей. Известный писатель
М. Алданов. Анализируя подобные взгляды писал: “В русской литературе есть
немало симпатичных убийц, но нет ни одного симпатичного адвоката... Она не
любит суд вообще и в его изображении шло “по линии наименьшего
сопротивления”.
“Вехи”.
Несомненно, что представители русской религиозной философии
Н.Н. Бердяев, С. Н. Булгаков и др., объединившиеся в авторский коллектив
получившего широкую известность сборника “вехи”, обладали высокой правовой
культурой. И, тем не менее, общая позиция мировоззрения авторов “Вех”
отмечена глубокой печатью антиюридизма.
В предисловии к сборнику эта позиция сформулирована так: “
Признание теоретического и практического первенства духовной жизни над
внешними формами общежития в том смысле, что внутренняя жизнь личности есть
единственная творческая сила человеческого бытия и что она, а не
самодовлеющие начало
*- Советское государство и право №9/1978г. ; “Толстой о праве и
юридической науке” Смолярчук
политического порядка, является единственным прочным базисом для всякого
общественного строительства”*.
Поскольку право есть “внешняя форма общежития”, “начало
политического порядка”, то сколько-нибудь существенного интереса для
представителей религиозной философии оно не имеет и вольно или невольно
изгнано из числа ценностей духовной жизни, призванных обеспечить успех
общественного строительства. Оно не удостоено чести быть в одном ряду с
христианскими идеалами, православной соборностью, нравственным началом и
т.д.
Характерно, что даже Б.А. Кистяковский, единственный защитник
права в сборнике, делал существенные уступки своим философским коллегам.
Право, писал он, “ не может быть поставлено рядом с такими духовными
ценностями, как научная истина, нравственное совершенство, религиозная
святыня”**. Право для Кистяковского - это лишь внешняя свобода,
обусловленная общественной средой, а потому относительная. Она на порядок
ниже безотносительной внутренней свободы, т.е. свободы духовной. Но
Кистяковский хотя и признаёт, что эта внутренняя свобода зависела и от
права, он понимает опасность “кризиса самосознания” и недооценки социальной
роли права. Но в сборнике он одинок.
В.С. Соловьёв, яркий мыслитель и если не основатель, то
предтеча школы религиозных философов, в своем поиске универсального
мировоззрения помнил о праве, но отводил ему не очень значимую роль
“некоторого минимума нравственности”. Этого барьера правопонимания
представители школы преодолеть не смогли. По мнению же Бердяева, право
имеет значение в человеческом общении лишь как средство помешать проявлению
низменных свойств и пороков людей и гарантировать тем самым “минимум
человеческой свободы”. “Правовой строй, по его мнению -, это лишь
“узаконенное недоверие человека к человеку”.***
Право не обладает потенциалом для широких преобразований и
совершенствования общества. “Можно признавать неизбежность и относительную
иногда полезность конституционализмаи парламентаризма, но верить, что этими
путями можно создать современное общество, можно излечить от зла и
страданий уже невозможно... Вера в конституцию - жалкая вера. Вера должна
быть направлена на предметы более достойные, делать же себе кумира из
правового государства недостойно”.
*- “Вехи” М. 1991 стр 23
**- “Вехи” “В защиту права” Кистяковский Б.А. стр 109
***- “Философия неравенства ” Бердяев Н. М. 1990г. стр 90
Итак, праву отведено небольшое место в системе социальных
ценностей, в ряду средств общественного прогресса. Видный русский юрист
И.А. Покровский писал о позиции авторов “Вех”, что за призывом к
нравственному совершенству, в поисках абсолютного добра был оставлен без
внимания тот практический путь. По которому следует идти. “По этой же
причине мы свысока и с презрением относимся к праву. Мы целиком в высших
областях этики, в мире абсолютного и нам нет никакого дела до того в
высокой степени относительного и несовершенного порядка человеческого
общения, которым является право”*.
На страницах не менее известной книги “Из глубины. Сборник статей
о русской революции”, где примерно тот же круг авторов, что и “Вехах” была
сделана попытка осмыслить “то ни с чем не сравнимое морально-политическое
крушение, которое постигло наш народ и наше государство”. На страницах того
же сборника И.А. Бердяев резко обрушился на “толстовский анархизм”. Он
писал: “Толстой оказался выразителем антигосударственных, анархических
инстинктов русского народа. Он дал этим инстинктам морально-религиозную
санкцую”. Однако в том, что касается права, различия между Толстым и
Бердяевым не столь существенно. Ведь и Бердяев ставил нравственные и
христианские заповеди куда выше права.
Чтобы у читателя не сложилось слишком мрачное представление напомним ещё
раз о том, что в России в конце XIX-XX веков существовало сильное
либеральное течение, которое вело активную деятельность в защиту права,
конституционализма, правовой государственности. Юридическая наука
находилась на уровне высоких мировых стандартов, возросла роль юридических
профессий. Но в стране с огромным, исторически образовавшимся дефицитом
правосознания, низкой правовой культурой, активным антиюридизмом в духовной
этого оказалось мало.
Антиправовой морализм.
После этого “правового урока”, который получила наша страна в
ходе социалистического строительства, сегодня мало кто решится поставить
под сомнение высокую социальную ценность права и предсказать его отмирание.
Юридического нигилизма немало, но он осуждается. Идея правового государства
достаточно прочно вошла в сознание и определяет многие ориентации. Это не
*- “Из глубины. Сборник статей о русской революции” М. 1991г. стр223-22470
означает, что на идеологическом уровне (не говоря уже об обыденном
сознании) преодолены все те убеждения и стереотипы, которые мешают
достаточно полному пониманию права, его социального потенциала. В числе
таких предубеждений – одномерное представление о праве лишь как о средстве
наказания и разрешения конфликтов, отождествление права и закона и т.д.
Сюда же может быть отнесён и подход к праву, названный “антиюридическим
морализмом”. При этом подходе право предстаёт как второстепенное,
нижестоящее по отношению к “нравственным началам”. В сущности речь идёт о
продолжении и развитии “веховской” линии.
В известной брошюре А.И. Солженицына “Как нам обустроить
Россию?” имеется такой категорически сформулированный вывод: “Нравственное
начало должно стать выше, чем юридическое”*. Прийти к такому заключению
можно лишь отталкиваясь от, мягко говоря, не очень высоких представлений о
праве. Так оно и есть: “Право – это минимум нравственных требований к
человеку, ниже которых он уже опасен для общества”. Нетрудно заметить, что
это определение построено преимущественно на модели уголовного права.
Применимо ли оно, например, к институту основных прав и свобод человека,
конституционным нормам? Не ошибка ли видеть в праве XXI века лишь преграду
отклоняющемуся поведению? А.И. Солженицын не раз подчёркивал значение
честности, совестливости, добропорядочности в торговом обороте “по устному
слову, а не по письменному договору”. И, тем не менее, можно ли утверждать,
что в рыночной экономике нравственные начала выше юридических.
Один из критиков просвещённого консерватизма (так он именует
взгляды Солженицына) пишет: “Не это ли пренебрежение правом в пользу высших
нравственных соображений – типичная черта тоталитарных режимов”**. Не
хочется, конечно, тот пьедестал, на у Солженицына вознесена нравственность,
нельзя недооценивать огромную роль морального и духовного начала в жизни
общества и спорить с Александром Исаевичем, который требует жить не по лжи.
Ведь внутренняя моральность права – одно из важнейших условий его
эффективности. Право не претендует на то, чтобы в системе социальных
ценностей стоять выше нравственности, но социальные схемы, делающие право
второстепенным неприменимы.
*- “Как нам обустроить Россию” Солженицын А.И. ; М.1991г. стр 59
**- “НГ”, “Самоограничение против самоосуществления” Энштейн М. 5.01.93г.
Итак, вот отражение правового нигилизма в научной и
художественной литературе ХIX –XX веков. Таким вот образом лучшие умы
отечества относились к закону, праву и правопорядку. Но необходимо
заметить, что эти писатели и поэты не были одиночными “рупорами в ноги” –
своим отношением к праву они выражали мнение большинства населения России,
которое уже в те времена предвзято относилось к закону. Однажды мне на
глаза попался томик пословиц и поговорок русского народа; там все было
распределено по разделам, обнаружив раздел “Суд” я начала его читать и
б
| |  скачать работу |
Правовой нигилизм |
