Проблема человека в эпоху раннего итальянского гуманизма
обладать истинной доблестью, которая скромна, «постоянно
жаждет, тревожится»[43], цель ее, как и других добродетелей – приносить
пользу людям. Эта теория стала краеугольным камнем европейской
гуманистической этики.
Петрарка был поразительно восприимчив ко всему, что его окружало, он
не был чужд общественного самосознания, тема государственного блага была
ему близка: «Для тех, кто оберегал свою родину, приумножал ее богатства и,
чем мог, помогал ей, уже уготовлено место на небесах…»[44]..
Восхищаясь величием Древнего Рима, Петрарка одновременно горько
сетовал по поводу политического неустройства современной ему Италии. Он
любил Италию, ее беды и нужды были его собственными, личными. Тому
множество подтверждений. Национальным бедствием, вслед за Данте, считал он
политическую раздробленность, порождавшую бесконечные распри и междоусобные
войны, но не знал, да и не мог в тех исторических условиях указать путь,
который бы привел страну к государственному единству. Заветным устремлением
его было видеть Италию единой и могущественной. Петрарка патриот-
республиканец, пытавшийся вернуть былую славу Риму. Славе Рима посвящена
поэма Петрарки «Африка», мечта о восстановлении великой Римской республики.
Петрарка был убежден, что только Рим может быть центром папства и империи.
Он оплакивал разделение Италии, хлопотал о возвращении папской столицы из
Авиньона в Вечный город, просил императора Карла IV перенести туда же центр
империи. Его политические идеалы не отличались ясностью и
последовательностью. Было в них много наивного и утопического, но одно не
вызывает сомнений, - это искренняя любовь Петрарки к родине. В знаменитой
канцоне "Моя Италия" он с большой силой выразил свои патриотические
чувства:
...В бесчестии всегда сам трус повинен.
Кровь гордая латинян,
Сорви же с плеч навязанный ярем!
Не делай божеством
Тень, видимую глазом!
А если ярость вторгшегося сброда
Пятою давит разум, -
Тому виною мы, а не природа!
Я был птенцом не этого ли края?
Не в этом ли гнезде я
Был выкормлен? Не этой ли отчизне
Я помыслы отдал, благоговея?
Мать-родина благая,
Сокрывшая тех двух, что дали жизнь мне!
Дай бог, чтоб укоризне
Ее вы вняли; пусть скорей несет
Ваш промысел народу облегченье:
Он видит избавленье
Лишь в вас да в боге... [45]
Закончить главу, посвященную Петрарке, я хочу его словами: «Суждения
обо мне будут многоразличны, ибо почти каждый говорит так, как внушает ему
не истина, а прихоть, и нет меры не хвале, ни хуле.»[46].
Гл. 2. Развитие гуманистических взглядов в XV в.
Рассмотрев в первой главе значимость творчества Петрарки в
формировании взглядов гуманистов на проблему человека, во второй главе
рассмотрим дальнейшее развитие этих идей.
Наступает этап гражданского гуманизма, родина которого, как и
гуманизма вообще - город Флоренция. Гражданский гуманизм связан с
творчеством Колюччо Салютати, Леонардо Бруни, Поджо Браччолини, Джанноццо
Манетти, Леона Баттиста Альберти. Они расширили круг проблем, связанных с
человеком, особое внимание уделяя его месту в обществе, его правам и
обязанностям перед государством. В числе важных особенностей гуманизма
этого периода – внимание к социально-экономической и политической стороне
общества.
Это направление стало значимым в условиях демократического строя
Флоренции (до возникновения тирании в 1434 году) на фоне других мелких
государств, где господствовала тирания. Республиканская Флоренция,
сопротивлявшаяся Милану, рождала в гуманистах дух патриотизма, с их мнением
считались политики и государственные деятели. Сами же гуманисты стремились
к распространению своих идей среди большего количества горожан.
Колюччо Салютати (1331-1406) стал первым гуманистом, которому был
предложен высокий пост канцлера Флоренции именно благодаря его взглядам. На
этом посту он пробыл до конца своей жизни. Став канцлером, через личные
контакты, письма, книги, - Салютатти расширил влияние гуманизма на
Флоренцию.
Вся деятельность Салютати подчинялась желанию улучшить общество в
целом. Его личная библиотека стала предшественницей публичных библиотек. По
мнению Поджо, Салютати хотел дать всем ученым возможность пользоваться
необходимыми им книгами. Книги, способные научить человека чему-либо
хорошему, рассуждал Салютати, «…несомненно, есть мудрость»[47], перед
которыми золото и серебро теряют свою ценность.
Как и у других гуманистов, особую роль в творчестве Салютати играла
античность. Многие гуманисты проводили массу времени в поисках исторических
остатков той эпохи, разыскивая их по всей Европе. Нахождение новых
рукописей было событием чрезвычайной важности для увлеченных античностью, и
каждый заинтересованный человек стремился как можно быстрее познакомиться с
их содержанием. В связи с отсутствием публичных библиотек находки
копировались. Это способствовало контактам в среде гуманистов, они активно
переписывались между собой, сообщая сведения о находках-новинках,
обменивались ими, проявляли живой интерес к судьбе библиотек, чьи
владельцы скончались. Но были и такие, кто не хотел входить в это
своеобразное «сообщество», имея источники, они не давали возможности
пользоваться ими. В письме к магистру Якопо Тедеризи Салютати выразил свое
отношение к тем, кто не желал сотрудничать: «Тот же, кто прячет книги,
несправедлив ко всем; не свое он прячет, а уносит и похищает чужое»[48]. В
письме он всячески осуждал подобные действия, вместе с тем отмечал что
знания, получаемые из текстов, подобны пище для страждущего.
Уважая и используя мысли древних философов, Салютати, признавал
язычество временами когда «еще не снизошло с небес истинное милосердие», не
считал их лучше своего времени: «ведь мы достигаем совершенства, если
следуем христианскому учению»[49].
Он признавал спорность мыслей любых авторитетов, а также
существование других мнений, отличных от собственных. Каждый может мыслить,
размышлял он, как пожелает, имеет право не сковывать себя авторитетами,
которых не надо оценивать «более того, чем следует»[50].
В его размышлениях четко прослеживаются разделения деятельности людей
на жизнь отрешенную от мира, жизнь частную и жизнь общественную.
Признавая важность спасения души, к отшельничеству он относился
неоднозначно, считал, что те, кто выбирает жизнь созерцательную, стремятся
сделаться более угодными Богу. Однако он отрицал, что такой образ жизни
предпочтительнее для деятельного ума в достижении райского блаженства,
потому что разум способен отсеять ненужные вещи. Кроме того, человек
ведущий жизнь отшельника, в какой-то мере эгоистичен, занят только собой,
так как никому в делах и в совершенствовании добродетелей не помогал.
Несомненно, на первое место, Салютати ставил трудолюбие, считал, что
трудолюбивые люди делают ближнего счастливее, тем самым проявляя любовь к
Богу. Человек, любящий Бога, для Салютати не может остаться безучастным к
окружающим.
Салютати писал: «…Убежав от мира, ты без сомнения, можешь упасть с
неба на землю, в то время как я, оставаясь в миру, смогу подняться сердцем
к небу»[51] и «стать угодным богу». Так он говорил не просто о мирской
жизни, а о жизни общественной.
В письме к Андреа Джусти да Вольтерра Колюччо Салютати размышляя над
образом жизни людей, утверждал, что долг мудрых и добродетельных людей -
активно участвовать в жизни государства. В случае их бездействия, к власти
могут прийти «злые и бесчестные люди» и принести «несчастья и погибели
добрым»[52]. В этом проявляется его новый взгляд на предназначение
человека.
Несмотря не множество доводов в пользу общественной жизни, Салютати
признавал возможность жизни уединенной, но только в случае истинной любви
к богу. В этом случае бог сам призывает достойного к уединению, такой
человек просто не сможет жить в миру. Есть и такие люди, которые оставляют
мир потому, что с ними случилось несчастье, Салютати уверен, что жизненные
невзгоды не могут быть оправданием такого поступка. Изменяя образ жизни,
убегая от проблем, человек ищущий отшельничества, изгоняет себя, но не
разрешает их, кроме того, он лишает общество той пользы, которую оно
получает от каждого своего члена.
Колюччо Салютати не отрицал стремления к власти, но признавал ее
инструментом в руках мудреца, взятого в руки для благих дел. В письме, к
Галиено да Терни, Салютати писал, что никто не запрещает христианину
«находиться во главе истинного, совершенного общества»[53]. Должность может
испортить человека только по его собственной вине, но если человек учится
смирению и послушанию, высокое положение не сможет ему повредить.
Богатство, заработанное честным трудом, не развратит добродетельного
человека.
Уделяя много внимания теме общественного блага, Салютати описывал
идеальное государство как сообщество друзей, взаимно доброжел
| |  скачать работу |
Проблема человека в эпоху раннего итальянского гуманизма |
