Роман Пути небесные как итог духовных исканий Ивана Сергеевича Шмелева
laquo;Лето Господне». Близость писателей обусловлена общностью проблем
их волновавших: они стремятся ответить на одни и те же вопросы: в чем
духовные основы патриотизма и национализма? В чем залог грядущего
Возрождения России? Возможно ли оно? И оба безмерно верят в грядущее
возрождение России (И. Ильин «Почему мы верим в Россию», «О сопротивлении
злу силою», «Наши задачи», «Путь православия»; И. Шмелев «Чудо будет
наградой вам», «Убийство»). Возрождение России и для Шмелева и для Ильина –
«семена добра», заложенные в русском народе изначально. Оба мыслителя
призывают не к знанию, а к чувству Родины, утверждая, что не внешним, а
только внутренним чувством (с помощью «созерцательного сердца», «внутренних
очей») можно понимать и любить Россию. В книге «О сопротивлении злу силою»
Ильин пишет: «Мало мыслить , надо искренно и подлинно чувствовать…»( 87 ).
Такое чувство Родины для Ильина и Шмелева – основа патриотизма и истинного
национализма, - пишет Т.Т. Таянова в статье «И.С. Шмелев и И.А. Ильин (к
проблеме религиозного типа художественного сознания в русской культуре XX
века). «Тема России у Ильина и Шмелева почти всегда переплетаются с темой
сопротивления . Они стремятся понять, в чем суть зла, допустимо ли
сопротивление силою? И для Ильина и для Шмелева ответ на этот вопрос
очевиден: тот, кто не сопротивляется злу, становится его пособником и
проводником. Борьба света с тьмой требует воли, сопротивления, а потому –
движения, выбора «пути». Тема пути в творчестве обоих занимает важное
значение, в этом мы можем убедиться даже по заглавиям книг и брошюр: Ильин
«Путь духовного обновления», «Путь к очевидности», Шмелев «Пути небесные».
Здесь мыслителей объединяют вопросы: какой путь является истинным, какой –
ложным; в чем духовная суть верного пути? И оба знают и верят в одно: «для
России есть только один верный путь – к собору, путь небесный. Есть и
ложный путь. У Шмелева он ассоциируется с движением «поезда свободы»,
следующего в Россию под знаменем «кровавого греха». Это путь к утрате
духовности, культуры, веры, совести – путь в преисподнюю. Не оказаться
увлеченным этим путем – уже подвиг (рассказ «Кровавый грех», памфлет
«Убийство»). И Ильин и Шмелев одинаково пристрастны к вопросу, что есть
истинный подвиг. Ильин утверждает: «Видимость земной неудачи не должна
смущать прямую и верную душу; делающий по-Божьи побеждает одним своим
деянием, … одним своим одиноким стоянием» (27,224). Созвучно этим идеям
художественное и публицистическое творчество Шмелева. Страдания,
перенесенные «эмигрантами, углубившие, умудрившие их» - уже победа(3,224),
уверен писатель. Едины Ильин и Шмелев и в вопросе о совести, для обоих
совесть – голос Бога внутри каждого человека, а безбожник – убивает
совесть. Духовный кризис состоит в том, что люди не просто утратили веру в
Бога, но и ополчились на саму идею Бога. И для Шмелева и для Ильина без
Бога нет ни истинной культуры, ни патриотизма, ни духовности, поэтому, по
мнению Ильина и Шмелева, культурный, экономический, политический и другие
виды кризиса являются результатами духовного оскудения.
Для Ильина истинная совесть есть «состояние примирения инстинкта и
духа», она полностью лишена эгоизма и расчета. «Вряд ли есть на свете
человек, который не носил бы в душе своей ее голоса, - пусть в самом
первобытном, скрытом виде…»( 29,1,111). Шмелев в точности «копирует» мнение
Ильина, наделяя голосом совести даже самых непривлекательных героев –
большевиков и их сторонников, однако и у них есть совесть, пусть чаще всего
«бедная», «урезанная». Темы правды, праведности и красоты почти
«синонимичны» у Ильина и Шмелева. Из произведения в произведение «кочуют» у
Ильина мысли о праведном «состоянии, о России как «живом сонме русских
правдолюбцев» (27,224). И многие послереволюционные произведения Шмелева
населены праведниками и правдолюбцами (Таня из «Солнца мертвых», старуха из
«Про одну старуху», художник Илья из «Неупиваемой чаши»). О них и им
подобных пишет Шмелев в «Солнце мертвых»: «Еще остались праведники. Я знаю
их. Их немного. Их совсем мало. Они не поклонялись соблазну, не тронули
чужой нитки – и бьются в петле. Животворящий дух. И не поддаются они
всесокрушающему камню» (1).
Таким образом, можно сделать вывод, что обоих художников роднит общая
тема – тема Родины, России, а также связанная с ней тема добра и зла,
совести, праведности, подвига и объединила в этих темах, конечно, вера в
Бога. Единой для них является главная идея – необходимость религиозного,
национального, культурного Возрождения России.
Исследовательница Е. Осьминина справедливо характеризует в своей
статье «Иван Шмелев – известный и скрытый» «Старый Валаам» как «светлое и
чуть грустное воспоминание о дальней юношеской поездке», она обращает
внимание на взаимосвязь ранней книги с поздним замыслом и обусловленное
этим своеобразие повествовательной манеры: «переплетаются, перекрещиваются
два голоса, два взгляда: юного студента, порой – восторженного, порой –
ироничного и всегда наивного и зрелого, умудренного опытом писателя». Она
оценивает «Старый Валаам» как своеобразное духовное завещание писателя. Она
отметила глубину и серьезность поставленных в них проблем: «По сути, перед
нами книга раздумий о единстве двух миров – земного и небесного, вечного»
(48,204-206),
Центральное место в книге – раздумья о быте монашеской обители.
Неспешный обстоятельно-дневниковый стиль ранней книги доносит до нас голос
молодого Шмелева. В книге много колоритных диалогов, живых сценок, читателя
сразу покоряет ее гибкий и поэтичный, точный и ясный язык. Примечательна
была книга и тем, что в ней отразилась одна из важнейших черт Шмелева-
художника – внимание к человеческой душе. Вот как об этой книге пишут
критики Усенко, Ивченко: ««Старый Валаам» - это книга-исповедь, это уже не
дорожный дневник, но путешествие к своим истокам, «внутрь своей души»,
своеобразный диалог сквозь время с самим собой». Глубокая внутренняя тема
книги – природа и человек, познание тайн, «вековая борьба, вековой вызов».
Так же здесь мы найдем целую галерею портретов хозяев Валаама, будто
«высеченных из камня людей». И главное, что выделяет Шмелев, - силу духа
Валаамской братии, живущей в служении своей Идее: «Если верить сказаниям,
это действительно герои аскетизма, стоики, мученики идеи, которую
выработали, воспитали в себе сами, могучие характеры, сокровищницы воли
гигантской…»( 66 ).
«Старый Валаам» - новое осмысление давнего своего паломничества.
Молодым студентом не смог он когда-то должным образом осмыслить значение
для себя столь важного события. Он был еще полон внешними впечатлениями – и
о них сообщал: не о паломничестве рассказал в своей первой книге, а дал
скорее путевые заметки (как Бунин о Святой Земле). Когда-то казалось: в
этой монастырской жизни все неприемлемо: все мертвенно, обезличено,
бессмысленно. Что-то и тогда заставило смутно ощущать: здесь истина, потому
что во всем – «присутствие Божества». В новом, осмысленном воспоминании
Шмелев даже отдельные подробности дал в ином освещении. Об этом точно пишет
А.М. Любомудров: «В книге – пришедшим в отведенную им келью
путешественникам непривычно, неуютно: кирпичные постели, «пахнет постным
маслом, сухими корками и еще какой-то дрянью», а в очерке: «Новый чудный
мир … нам очень нравится. В келейке пахнет елеем от лампадки, свежевымытым
еловым полом, чем-то душисто-постным, черными сухарями богомолья». О.
Антипа теперь не «юркий и востроглазый старичок с выбившимися из-под
клобука космами седых волос, пытливо и подозрительно всматривающийся в
нас», а «низенький старичок в потертой камилавке, испытующе вглядывающийся
в нас». «Где же правда? И там и тут, - пишет Дунаев, - правда в различии
восприятия, правда в том, что сохранялось до времени в памяти, а потом
обнаружило себя». Нельзя не согласиться с выводом Любомудрова: «…если
книга о Валааме, исполненная трезвого «реализма», отражала поверхностную,
внешнюю сторону монастырской действительности, то в очерке автор стремится
передать глубинную сущность этой жизни – дух святости и благодати,
наполняющий самое существенное: в очерке формируется совершенно иной, чем в
книге, взгляд на монашество. Теперь монашеское бытие побуждает автора
размышлять о смысле человеческого существования. Открываются иные измерения
жизни, иные категории бытия, которые в миру трудно разглядеть за мирской
суетой.»
Не знает человек своего пути, о чем-то ином рассчитывает, а Высшая
Воля ведет его, подсказывает, направляет. Он &nda
| | скачать работу |
Роман Пути небесные как итог духовных исканий Ивана Сергеевича Шмелева |