Русская культура XVIII века
Другие рефераты
Петровские реформы кардинально изменили не только политическую, но и
культурную ситуацию в России. Смена основополагающих культурных ориентиров
(Восток-Запад), подчинение церкви интересам государства, выдвижение на
первое место служилого сословия вместо родовой знати – все эти факторы
обусловили и необходимость кардинальных реформ в сфере образования: стране
в новых условиях ее исторического бытия нужны были профессионалы.
Организация в этой связи специальных профессиональных школ – Навигацкой,
Горного дела и других, а впоследствии открытие Академии наук, основание
Петербургского и Московского университетов, Академии художеств, Шляхетского
корпуса, Смольного института – все это важнейшие вехи на пути преодоления
Россией своей исторически обусловленной относительной культурной
отсталости.
XVIII в. выдвинул на авансцену российской и европейской! жизни новую
столицу – Петербург. Сама по себе эта “полночная столица” уже стала
характернейшим культурно-историческим памятником эпохи. Город, сооружены в
“мгновение ока” прихотью его создателя “назло надменному соседу” являл
собой чудо творческих возможностей не только знаменитых архитекторов, но и
безвестных русских крепостных строителей, большинству из которых так и не
довелось увидеть того, что они строили в условиях режима каторжных работ.
Однако, создаваемый в столь сжатые сроки и нечеловеческих условиях, к тому
же с привлечением зодчих самого разнообразного национального происхождения,
художественных школ и вкусов, Санкт-Петербург, тем не менее, отличался
удивительно цельным художественным обликом.
Таланты французов Ж.Б.Валлен-Деламота и Э.Фальконе, итальянцев
В.В.Растрелли, Д.Трезини, Дж.Кваренги, К.И.Росси, швейцарца Г.И.Маттарнови,
англичан Ч.Камерона и А.Менеласа, шотландца Л.Руски, русских самородков от
А.В.Квасова до А.Д.Захарова – слили воедино во славу Петра и его замыслов,
во славу России, становившейся великой империей. Однако, петербургский
период строительства ни в коей мере не означал угасания Москвы. Напротив,
своеобразное “соревнование” двух городов стимулировало общий культурный
рост стремительно “цивилизовавшейся” России, и если, скажем, дворцы и парки
Северной Пальмиры значительно превосходили аналогичные памятники Москвы, то
жилые городские усадьбы Москвы, созданные великими зодчими баженовым,
Казаковым, Жилярди, отличались в лучшую сторону от петербургских большим
своеобразием и каким-то особенным уютом. Вообще парадный чиновный Петербург
и домашняя, хлебосольная Москва удачно дополняли друг друга. В ту пору
говорили, что работается лучше в Петербурге, а отдыхается - в Москве. И в
самом деле, по части развлечений Москва опережала новую столицу: тут и
театр, открывшийся раньше петербургского, и разнообразные домашние
крепостные театры, развлекавшие “гостей со всех волостей” в подмосковных
усадьбах Шереметева, Юсупова, Голицына прекрасные оркестры “роговой
музыки”, а для простонародья – всевозможные гулянья, балаганы, потехи,
которые в Москве имели давнюю и прочную традицию.
Художественным выражением эпохи стала эволюция от пышного,
причудливого, порою вычурного барокко, впрочем, отличавшегося от
европейского, значительно большей теплотой и известной преемственностью с
культурными традициями допетровской эпохи (например, знаменитая церковь в
Филях) к строгому, размеренному, упорядоченному классицизму,
незатронувшему, однако, глубоко российскую социо-культурную ауру, но
заставившему лишь несколько европеизировать фасады старозаветных российских
городов, наконец, уже на исходе века - к самому модному в то время на
Западе трогательному камерному сентиментализму. Здесь для нас представляет
несомненный интерес то, что, если барокко в своих зрелых, классических
образцах проявилось у нас лишь во второй четверти XVIII в. в связи со
строительством стилистически выдержанного роскошного Зимнего дворца
(архитектор В.Растрелли), что означало опоздание по сравнению с Европой
примерно на 100 лет, то классицизм как господствующий художественный стиль
утвердился в начале царствования Екатерины II, в то время как в Европе он
еще продолжал свое владычество, хотя уже и сходил со сцены. И вот, наконец,
сентиментализм, как и все последующие художественные стили, переживал в
России все этапы своего развития практически одновременно с европейскими
державами. Таким образом, запущенный Петром механизм способствовал
чрезвычайно быстрому преодолению страной культурной отсталости, по крайней
мере, в ее внешних формах.
Впрочем, и содержательно русская наука, культура, искусство совершили
за этот период гигантский рывок. Постоянные контакты со странами Западной
Европы, прежде всего, с Германией, Францией, Италией обусловили успешное
взаимодействие и взаимопроникновение старорусской и европейской культурных
традиций. Русские не довольствовались ролью прилежных и робких учеников,
как это иногда трактуется в тенденциозных панславистских антизападнических
работах не вполне добросовестных отечественных историков, но всегда
творчески, по-своему, преломляли западные влияния и веяния. Так, например,
Д.И.Фонвизин только формально следовал канонам французской классической
комедии, однако создал совершенно русскую, прежде всего по языку,
характерам, юмору историю о господах Скотининых, породивших Митрофанушку.
Или можно вспомнить замечательную комическую оперу “Мельник, колдун,
обманщик и сват” Аблесимова и Пашкевича, до сих пор ставящуюся на сцене и
вызывающую интерес у современного зрителя (пример тому – спектакль Театра
на Малой Бронной в 1993 г.), где авторы формально используя итальянский
сюжет и соблюдая все формальные принципы классицистического театра, создали
на его основе совершено русский жанр – нечто вроде первого российского
“мюзикла”. С другой стороны, русскому скульптору-самордку, вчерашнему
крепостному, гениальному Федоту Шубину прекрасное знание лучших образцов
мировой портретной скульптуры и внешне строгое следование канонам
французского классицизма отнюдь не помешало, а лишь помогло выразить в
совершенной художественной форме абсолютно русские, безудержные во всех
проявлениях своих необузданных страстей характеры вельмож екатерининского
“первого призыва”.
То же самое можно сказать и о самобытных баснях А.П.Сумарокова, где он,
переводя Ш.Лафонтена, заставляет прославленного француза выражаться вполне
по-русски – в басенной “Вороне и лисице”, написанной за пятьдесят лет до
классического варианта И.А.Крылова, А.П.Сумароков резюмирует строго, точно
и очень по русски: “...Раскрыла дура рот – упал кусок!”; и о грациозных
постройках В.И.Баженова, И.Е.Старова, А.А.Ухтомского, которые даже
стилистически трудно отнести к европейскому классицизму, в чистом виде –
настолько очевидно в них влияние традиции древнерусского зодчества, с одной
стороны, и попытки художественно выразить “дух вольности дворянской” второй
половины XVIII в. – с другой (Пашков дом В.И.Баженова или Таврический
дворец И.Е.Старова).
Конечно, как неоднократно справедливо отмечалось, заимствование порою
бывало и рабским, что представляется вполне естественным, учитывая характер
и темпы петровских преобразований и что вообще свойственно периоду
становления светских национальных культур (а Россия переживала именно такой
период).
Плодами подобного скороспелого перестроившегося на западный лад, но
усвоившего только поверхностные манеры, да и то усвоившего чрезвычайно
плохо при постоянном “смешении языков французского с нижегородским”, стали
давно и слишком хорошо, к сожалению, вошедшая в российский менталитет
восторженная исступленная “осанна” всему, что нисходит на российскую землю
с парижских высот, как-то странно сочетающаяся с патриотизмом на уровне
спорта, балета и водки. Истоки подобного коренятся, безусловно, в реформах
Петра, однако было бы несправедливо все сваливать на предков.
“Засилье иностранцев в России” в то время означало для российской
культуры, прежде всего кипучую, самоотверженную деятельность на благо
формально чужой им страны многочисленных талантов нерусского происхождения.
Назовем здесь хотя бы немцев Г.В.Рихмана и А.Л.Шлеццера (физика, история),
француза П.С.Палласа (геология), итальянцев Ф.Арайи и Дж.Сарти (оперная
музыка), П.Горзаго (театрально-декоративное искусство), уже упоминавшихся
многочисленных зодчих – творцов Петербурга и его окрестностей.
Основная же заслуга принадлежала и в это время русским деятелям. Здесь
надо подчеркнуть тот несомненный, с нашей точки зрения, факт, что основным
стимулятором развития культуры стала официальная продворянская политика
Екатерины II, нашедшая свое законодательное выражение в серии актов,
даровавших особые права и привилегии дворянам, в первую очередь, в
знаменитой “Жалованной грамоте дворянству”. Освобожденное от обязательной
воинской и государственной службы, от телесных наказаний, внесословного
суда и обременительных налогов, сверхпривилегированное сословие создало в
результате своего более чем столетнего особого развития уникальную по
своему характеру и мировому значению культуру. Эту культуру можно назвать
“барской”, поскольку базисом ее был
| |  скачать работу |
Другие рефераты
| 
