Скоморохи на Древней Руси
laquo;игрища»
перерастали в «позорища».
Разделение на зрителей и исполнителей вызывало необходимость сооружать
особые приспособления - сценические коробки, сценические площадки, что
впервые было осуществлено в народном кукольном театре; при дворе строились
специальные помещения со сценой или эстрадой и зрительным залом.
Таким образом, позорища постепенно становились самостоятельным видом
искусства, средством отражения, оценки действительности и воздействия на
нее. Все это обусловливало общественное значение позорищ.
Народные сценки и пьесы
Народные драмы бывали малых и больших форм. Малые формы представляли
собой короткие сценки с участием одного, двух или трех исполнителей.
Сохранились сценки серьезного и комического содержания. Сложенные еще,
вероятно, на заре русской театральной истории, они отличаются динамикой,
драматизмом; но бывают и такие сценки, в которых внешнее действие
отсутствует. По мере образования народных драм больших форм эти сценки
стали входить в них в качестве интерлюдий. Одни интерлюдии закреплялись за
определенной пьесой, другие - переходили из пьесы в пьесу. Большие народные
драмы первоначально складывались путем нанизывания на единый сюжетный
стержень подчас даже далеких по содержанию малых сцен.
Русский народный театр на рубеже XVI и XVII веков был в основном двух
видов: театр актера и кукольный. Репертуар кукольного театра оказался
исторически гораздо более устойчивым. Объясняется это, очевидно, тем, что
театр актера строился на сравнительно большом исполнительском коллективе,
между тем как кукольный театр чаще всего обходился одним участником, что
обеспечивало большую сохранность традиций. Существовали две разновидности
народного кукольного театра: «вертепная» (стержневая) и «петрушечная»
(пальцевая). От каждой из них сохранилось лишь по одной пьесе, хотя в
старину репертуар кукольного театра был гораздо обширнее: еще в XIX веке
для каждой из его разновидностей насчитывалось по две-три пьесы.
Сейчас трудно определить время создания той или иной народной драмы и
социальную принадлежность ее авторов. Задача несколько облегчается лишь в
отношении пьес, которые можно было бы назвать «историческими». По своему
содержанию и персонажам они связаны с определенной эпохой и историческими
фигурами - устные народные произведения обычно создавались, что называется,
«по свежим следам событий».
Одним из путей формирования народных драм было перерастание святочных
игрищ в позорища, а в дальнейшем - в устные пьесы. Процесс этот ярко
прослеживается на примере образования святочной комедии о козе. Поначалу
вошедшие в избу коза и медведь (позже заменяемый дедом) просто плясали под
песню, в которой выражалось пожелание обильного урожая. Позднее текст песни
приобрел заклинательный смысл:
Где коза рогам,
Там сене стогам.
Где коза хвостом,
Там жита кустом .
Другое древнее святочное игрище символически воспроизводило
земледельческий миф о смерти и воскресении: коза (в других вариантах
старуха) после ряда шутовских реплик и проделок плясала, пока не падала
замертво и затем благодаря вмешательству одного из присутствующих оживала и
плясала вновь. Дальнейшее осложнение этого игрового сюжета можно наблюдать
в одном из позднейших новгородских святочных игрищ, записанном в XIX веке.
Медведь здесь заменен дедом, коза - старухой, и игровая сценка приобретает
жанровый комический характер.
Комические диалогические сценки создавались, возможно, и на базе
свадебных «перекоров» дружек. Даже в XIX веке такие сценки исполнялись то
двумя лицами, то одним, говорившим за обоих. Подобные диалоги,
исполнявшиеся одним лицом, быстро отрывались от свадебного игрища, и не
случайно мы их встречаем в числе сказок в сборнике Афанасьева. От них
закономерен переход к комедиям типа «Барин и слуга», сложенным, очевидно, в
XVIII веке.
Можно думать, что к числу произведений, предназначавшихся для
диалогического исполнения или даже для инсценировки, относятся и
сатирические повествования с развитым диалогом, как, например, «Сказание,
или Повесть о куре и лисе», а также «Повесть о Ерше Ершовиче». Первая
высмеивает ханжество, вторая - взяточничество и корыстолюбие, царящие в
судопроизводстве. Близка к ней и повесть «Шемякин суд». Позднее некоторые
из них разыгрывались, по-видимому, и на театральных подмостках актерами.
Так, предание говорит, что сказки инсценировались при дворе Анны Иоанновны,
а инсценировка повести «Шемякин суд» входила в репертуар ярославского
театра Ф. Г. Волкова.
Народная драма складывалась также путем инсценировки песен, наподобие
того как это наблюдается в хороводах. Так, даже в XIX веке зарегистрирован
случай, когда историческая песня о Кострюке инсценировалась ее
исполнителями.
Известны случаи, когда святочные игрища непосредственно включались в
комедии. Таково, например, игрище «Кобылка», которое вошло в кукольную
комедию о Петрушке. Таково же святочное игрище «Медведь». Парня,
изображающего медведя, наряжают в две черные шубы шерстью вверх. «Медведя»
водит на цепи или на веревке вожак с длинной палкой в руках. Войдя в избу,
медведь проделывает весь репертуар ученых медведей: после угощения пляшет,
вставая на дыбы, задевая палкой присутствующих, и т. д. Вожак приговаривает
обычный текст вожаков-медвежатников.
К числу небольших комических бытовых сценок следует отнести и сценку о
стариках-гробокопателях. Ее сатирическое острие направлено против царя. С
нею слилась другая - сцена с лекарем. Обе сцены бытовали самостоятельно, а
также входили в состав пьес, например «Петрушки», «Царя Максимилиана» и
«Лодки».
Наиболее социально острой является комедийная сценка о боярине и
челобитчиках, созданная, как можно думать, в период городских восстаний 40-
60-х годов XVII века. Подчеркнутый гротеск в исполнении и «глум» позволяют
предполагать участие в ней скоморохов. На сцену выходил толстый боярин; на
голове у него горлатная шапка из дубовой коры, сам он надутый, чванливый, с
оттопыренной губой. К нему идут челобитчики и несут посулы в лукошках -
кучи щебня, песку, сверток из лопуха и т. п. Челобитчики земно кланяются,
просят правды и милости; но боярин ругает их и гонит прочь. Челобитчики
начинают тузить боярина, грозят его утопить. Затем являются двое
лохмотников и принимаются гонять толстяка прутьями, приговаривая: «Добрые
люди, посмотрите, как холопы из господ жир вытряхивают». То же они
проделывают с купцом. Отобрав деньги у последнего, добрые молодцы
отправляются «во царев кабак». Представление заканчивалось обращением к
толпе:
Эй вы, купцы богатые, бояре тароватые! ставьте меды сладкие, варите
брагу пьяную, отворяйте ворота растворчаты, принимайте гостей голыих,
босыих, оборванных, голь кабацкую, чернь мужицкую, неумытую!
Комедия о Петрушке
Все описанные комедии можно причислить к малой форме. К числу ранних
пьес большой формы относится популярная комедия о Петрушке. Эта комедия
наиболее типична для творчества скоморохов. На Украине она называется
«Ванька-рю-тю-тю» или «Ванька-рататуй» (испорченное «ратуй», что значит по-
украински «спасай, караул»). В. Н. Перетц полагал, что героя комедии прежде
называли Иваном, что комедия получила свое название от этого имени и что
исстари она так и называлась повсюду. Иван, Иванушка - имя излюбленного
героя русских народных сказок; это простой парень, трогательный в своей
непосредственности, однако ловкий, сообразительный, умеющий выйти из любого
затруднительного положения. Позднейшее же наименование комедии, по мнению
В. Н. Перетца, связано с именем известного шута Анны Иоанновны Пьетро Миро
(он же Педрилло, Кедрил, Петруха-Фарнос, Петрушка), пользовавшегося любовью
не только двора, но и широких масс и фигурировавшего в «народных картинках»
XVIII века. За долгие годы своего существования комедия переосмысливалась.
Изменились не только имя героя и название комедии, изменился, возможно, и
сюжет. Если образ Ваньки был сродни обаятельному образу Иванушки, то
Петрушка, не теряя своего обаяния, приобрел черты удалого парня, смельчака,
забияки, весельчака Педрилло.
Одну из сцен комедии о Петрушке зарисовал Олеарий, откуда следует, что
она бытовала на Руси еще в 30-х годах XVII века. Зарисовка Олеария
воспроизводит сцену, по-видимому, положившую начало всей комедии о
Петрушке. На рисунке видны четыре фигуры: две по краям, из них одна (левая)
никоим образом не человеческая, а другая (правая) лишь с большими
оговорками может быть принята за человеческую фигуру. Мы полагаем, что обе
эти фигуры - набалдашники распорок. Действующих же фигур - две, по числу
рук кукловода: человек, держащий лошадь за хвост, и Петрушка.
В документах, направленных против скоморохов (указ патриарха Филарета,
относящийся к 1628 году, и царская грамота 1648 года), ничего не говорится
о кукольном театре, хотя и перечисляются различные виды скоморошьего
искусства. Однако в этих документах осуждается святочное «
| |  скачать работу |
Скоморохи на Древней Руси |
