Социологический анализ межнациональных отношений
аключения Договора между государственными органами
Российской Федерации и государственными органами республики Татарстан Г.Х.
Попов, выступая по телевидению в «Диалоге» с Ф.К. Бурлацким, признал, что
наилучшим способом решения национальных проблем является вариативный подход
к ним, и привел в качестве примера приостановку конфликта в случае с
Татарстаном.
Как следствие прошлого режима рассматривал межэтнические конфликты И.М.
Крупник, считавший, что эти конфликты есть «возвращенное насилие».
Кроме политических версий была предложена модель социально-структурных
изменений как основы противоречий, приводящих к конфликтам. Ее выдвинули
этносоциологи, которые считают, что в основе межэтнической напряженности
лежат процессы, связанные с модернизацией и интеллектуализацией народов.
Это процессы, без которых метрополия так же не могла развиваться, как и
регионы. Они привели к тому, что в престижных видах деятельности нарастала
конкуренция между титульными национальностями и русскими. У многих народов
к концу 70-х годов не только сформировалась полиструктурная интеллигенция
(т.е. помимо административной и занятой в сфере просвещения, как было в
основном в 30-60-х годах, появилась еще и научная, художественно-
творческая, а у некоторых национальностей — и производственная), но и
сложились новые ценности и представления, в том числе о самодостаточности и
важности большей самостоятельности. Такие представления и ценности не
совпадали с теми, которые были у русских в республиках. Большинство из них
приехали сюда с установкой помогать (у многих помогали их родители), а
следовательно, они и ощущали себя по статусу выше местного населения,
титульных этносов.
Этот подход акцентирует внимание на том, что на определен ном
историческом отрезке времени происходят изменения в потенциале этнических
групп, претендующих на привилегированные, престижные места, в том числе во
власти. Изменяются и ценностные представления групп. Подобная ситуация
наблюдалась ранее (к 70-м годам) в Европе, когда менялась диспозиция в
положении валлонов и фламандцев в Бельгии; в Канаде, когда франкоканадцы
стали догонять по социальному и экономическому потенциалу англоканадцев.
Такая ситуация может сохраняться достаточно долго после заявления претензий
на изменение. Но так продолжается до тех пор, пока центральная власть
сильна (в том числе при тоталитаризме). Если же она теряет легитимность,
как это было в СССР, во всяком случае в конце 80-х — начале 90-х годов, то
появляется шанс не только высказать претензии, но и реализовать их.
Дальнейшее развитие событий — эскалация или свертывание конфликта — во
многом зависит от состояния центральной власти.
Конечно, выдвигая данный подход, мы понимали, что предлагаем одно из
объяснений, которое в ряде случаев может быть даже главным, но не для всех
конфликтов. В каких-то из них социологический параметр можно найти, изучая
процесс формирования «образа врага» вокруг этнической группы, скажем,
экономических посредников, «экономического бизнеса», как это было в
отношении турок-месхетинцев или «лиц кавказской национальности» на
городских российских рынках. Социальный «запал» конфликта может содержать
безработица, охватывающая ту или иную этническую группу в полиэтническом
сообществе. Так было, на пример, в Туве; потенциально эта опасность до сих
пор существует в ряде республик Северного Кавказа. Но подобными причинами
никак не объяснить национальные движения в Прибалтийских республиках, в
Грузии, на Украине. Подход к объяснению причин межэтнических конфликтов с
точки зрения социально-структурных изменений в этносах помогает понять
глубинные, сущностные причины именно таких крупных конфликтов.
Социологи и политологи, изучая реальные социально-культурные и
политические ситуации, насытили эту теорию конкретным содержанием. Так Т.
Гурр, под руководством которого было проведено кросс-национальное
исследование в 114 странах мира, показал значение в межэтнических
конфликтах относительной депривации. При этом не просто подчеркивалась
опасность депривации в связи с ухудшением условий жизни группы, но сама она
рассматривалась как разрыв между ценностями-ожиданиями людей и
возможностями.
Считается, что от теории фрустрации-агрессии берет свое начало и теория
человеческих потребностей. Согласно ей, расовые и этнические группы
испытывают чувства глубокой отчужденности и враждебности по отношению к тем
общностям, которые, с их точки зрения, являются «виновниками» отсутствия у
них «необходимых условий развития» и удовлетворения жизненно важных
потребностей членов их группы.
Отказ группе в удовлетворении ее базовых потребностей, включая
потребности в идентичности и безопасности, вызывает «страх уничтожения»
группы, и это, по мнению Гурра, делает этнические конфликты постоянным и
неизбежным элементом социально-политической системы. Исходя из этого, даже
предпринимались попытки создания списков «меньшинств риска», которые не
только ощущают систематическую дискриминацию, но уже и предпринимали
политические действия ради того, чтобы отстоять свои интересы перед
государствами, претендующими на управление ими.
В доказательство несостоятельности данной объяснительной концепции
обычно приводят следующие аргументы: 1) этнические группы не являются
настолько сплоченными, чтобы все время бороться за идентичность,
противоречия внутри групп бывают не менее разрушительными, чем между
группами, 2) «инициируют насилие не те группы, которые больше всего
обездолены с точки зрения «базовых потребностей»; зачинщиками подавления
«других» являются группы (точнее, представители их элит), которые обладают
титульным статусом и хорошо развитыми культурными институтами»; 3) полевые
исследования и другие данные по этничности в состоянии конфликта не
подтверждают тезис о глубоко укоренившемся межэтническом отчуждении и
ненависти; 4) опасно применять тезис, который делает легитимным понятие
«насилие из-за групповых потребностей».
Последние два аргумента совершенно бесспорны; первый верен для
состояния этнической группы вне острого межэтнического противоречия; в
ситуации же начавшегося межэтнического конфликта внутригрупповые
противоречия обычно затухают. Что касается второго аргумента, то
инициирование конфликтов происходит по-разному, и, видимо, вряд ли возможно
постичь в реальности, какие варианты преобладают. Но очевидно, что насилие
инициируется титульной группой тогда, когда группа, выдвигающая требования,
заявляет о претензиях в открытой форме. В таких ситуациях выбор пути, формы
решения конфликтов в значительной степени зависит от элит конфликтующих
сторон.
Концепция коллективного действия заслуживает серьезного внимания при
объяснении межэтнических конфликтов. Главным в ней является обоснование
первенствующего значения коллективных интересов, которые побуждают людей
действовать во имя них, выбирая те или другие формы действий. Не
фрустрации, а «наложение коллективного интереса на возможность его
достижения» рассматривается как механизм, формирующий действия. Борьба
между группами ведется не вообще, а по поводу конкретных вопросов. По
мнению Тилли, в наибольшей мере мобилизуют людей вопросы политической
жизни, связанные с борьбой за власть.
Типологизация межэтнических конфликтов
Есть два принципа классификации межэтнических конфликтов: один — по
характеру действий конфликтующих сторон; второй — по содержанию конфликтов,
основным целям, которые ставит выдвигающая претензии сторона.
Одними из первых межэтнические конфликты типологизировали Э.А. Паин и
А.А. Попов, во всяком случае они опубликовали первую статью по этническим
конфликтам в СССР. Они выделили конфликты стереотипов, т.е. ту стадию
конфликта, когда этнические группы могут еще четко не осознавать причины
противоречий, но в отношении оппонента создают негативный образ «не
дружественного соседа», «нежелательной группы». В качестве примера ученые
приводили армяно-азербайджанские отношения. Действительно, социологические
и полевые этнографические исследования задолго до конфликта фиксировали
взаимные негативные стереотипы армян и азербайджанцев.
Другой тип конфликта Э.А. Паин и А.А. Попов назвали «конфликтом идей».
Характерными чертами таких конфликтов (или их стадий) является выдвижение
тех или иных притязаний. В литературе, средствах массовой информации
обосновывается «историческое право» на государственность (Эстония, Литва,
Грузия, Татарстан, другие республики СССР), на территорию (Армения,
Азербайджан, Северная Осетия, Игушетия). В ходе национальных движений
разрабатываются основные идеологемы, политическая мобилизация вокруг
которых есть уже проявление конфликта.
Третий тип конфликта — конфликт действий. К этому типу относятся
митинги, демонстрации, пикеты, принятие институциональных решений, вплоть
до открытых столкновений.
Оценивая приведенную типологизацию, можно сказать, что в ней отражены
скорее стадии или формы конфликтов. Но такая оценка была бы неточной. В
защиту авторов типологизации говорит уже тот факт, что бывают конфликты,
которые ос
| |  скачать работу |
Социологический анализ межнациональных отношений |
