Стихи о Прекрасной Даме
а иссякла бы на первой же странице. Всякое отчётливое слово убило
бы его Прекрасную Даму. Но он всегда говорил о ней так , будто он уже за
чертой человеческой речи , будто он пытается рассказать несказанное ,
будто все слова его - только намеки на какую-то неизреченную тайну.
Всё было хаотично в этих дремотных стихах ,но с самого начала в них
чётко и резко выделились два слова ,два образа ,повторявшиеся чуть не на
каждой странице: свет и тьма ,-так что , в сущности ,всю первую книгу
Блока – « Стихи о Прекрасной Даме » , можно было бы назвать « Книгой о
Свете и Тьме ».
Первая же строка в этой книге говорила о свете и тьме:
Пусть светит
месяц – ночь темна.
И если перелистать её всю , в ней не найдёшь ни человеческих лиц , ни
вещей , а только светлые и тёмные пятна , бегущие по ней беспрестанно.
Следить за этими светлыми и тёмными пятнами было почти единственной
заботой поэта. Замечательно , что себя самого он постоянно чувствовал во
мраке:
Ступлю вперёд
– навстречу мрак ,
Ступлю назад –
спелая мгла.
И единственным огнём его ночи была та , кого он называл Лучезарная.
Всё , то есть в природе огневого и огненного , было связано для него с
её образом , а всё , что не она , было тьма. Стоило ему упомянуть о ней ,
возникало видение огня : либо светильника , либо горящего куста , либо
зари , либо маяка , либо пожара , либо звезды , либо пламени.
И к звукам он прислушивался только к таким , которые говорили о Ней ;
все другие звуки казались ему докучливым шумом , мешающим слушать Её :
Кругом о злате
иль о хлебе
Народы шумные
кричат.
Но что ему до шумных народов! К людям он относился в то время не то
что враждебно, но холодно. У него было стихотворение о том ,что он еле
следит за их суетными мирскими делами – « средь видений , сновидений ,
голосов миров иных ». Вся жизнь человечества казалась ему « суетными
мирскими делами »,от которых чем дальше , тем лучше. « Я к людям не выйду
навстречу » , - говорил он в январе 1903 года. А когда однажды ему
пришлось оторваться на миг от « видений , сновидений » и взглянуть на
суетливые мирские дела , он увидел в них только бессмысленную боль ,
которую и отразил в конце книги.
Святость его возлюбленной была для него неприкасаемым догматом. Он так
и назвал её святая.
« О ,святая , как ласковы свечи » , « В ризах целомудрия , о ,
святая , где ты ? ».
Её образ часто являлся ему в окружении церковных святынь и был связан
с колокольным звоном , хорами , соборами. Замечательно ,что никогда он не
чувствовал её слишком близкой к себе , а , напротив , ему неизменно
казалось ,что она неблагосклонна и сурова ,ему чудилась в ней какая – то
надменная строгость. Она была скорее зла ,чем добра. Она забыла о нём , но
он медлит , прислушивается , шепчет : приди. Этим приди была охвачена вся
его первая книга.
Ждать стало его многолетней привычкой. Вся его книга была книгой
ожиданий , призывов , гаданий , сомнений , томлений , предчувствий:
Не замечу ль
по былинкам
Потаенного
следа ?
Только об этом он и пел – изо дня в день шесть лет : с 1898 – го по
1904 – й , и посвятил этой теме шестьсот восемьдесят семь стихотворений.
Шестьсот восемьдесят семь стихотворений одной теме ! Этого , кажется , не
было в русской , ни в какой другой литературе. Такая однострунность души !
В этой изумительной непрерывности творчества было его великое счастье.
Выпадали такие блаженные дни ,когда он одно за другим писал по три ,по
четыре стихотворения подряд. Раз возникнув ,лирические волны ,несущие его
на себе ,не отхлынывали , а увлекали всё дальше. Отсюда слитность всех его
стихотворений, их живая ,органическая цельность. Их нужно читать подряд
,потому что одно переливается в другое, одно как бы растёт из другого. Нет
,в сущности ,отдельных стихотворений Блока ,а есть одно сплошное ,
неделимое стихотворение всей жизни. Оно лилось , как река ,начавшись
тонкой , еле примерной струёй и с каждым годом разливаясь всё шире. Именно
как река , потому никому из поэтов не была в такой мере присуща влажность
и длительная текучесть стиха. Его стихи были влага. Он не строил , не
склевал их из твёрдых частиц ,как например , Иван Бунин , но давал им волю
струиться. И долго казалось ,что этот поток сильнее его самого , что даже
если бы он хотел , он мог бы ни остановить , ни направить его.
Все шесть лет – об одном. Ни разу за это время у него не нашлось ни
единого слова – иного. Вокруг были улицы , женщины , рестораны , газеты ,
но ни к чему он не привязался , а так и прошёл серафимом мимо всей нашей
человеческой сутолоки , без конца повторяя осанку. Ни слова не сказал он о
нас , ни разу даже не посмотрел в нашу сторону , а туда – в голубое и
розовое.
Если вчитаться в его первую книгу внимательно , видишь ,что это
подлинная повесть о том , как один подросток столь восторженно влюбился в
соседку , что создал из неё Лучезарную Деву и весь окружающий её
деревенский пейзаж преобразил в неземные селения. Это было то самое ,что
сделал Данте с дочерью соседа Партинари.
Когда читаешь в первой книге Блока о красных лампадах в терему у
царевны , о голубях , которые слетаются к её узорчатой двери , о высоком
горе ,на которой стоит её терем , и т. д. и т. д. , - за всеми этими
торжественными образами угадываешь знакомое русское : помещичью усадьбу на
холме , голубятню , речку , церковку , молодой березняк. Можно так
расшифровать все самые выспренние образы стихов о « Прекрасной Даме » ,что
получится бытовая ( и вполне реалистическая ) повесть.
Но если бы мы непременно захотели причислить поэта к какой – нибудь
поэтической школе , нам пришлось бы ,мне кажется ,обратится в Германию ,на
целое столетие вспять ,к так называемым иенским романтикам. Во многом
между ними и Блоком сходство разительное: те же мысли ,те же приёмы ,те же
образы.
Поэтика Блока есть поэтика тайны , но в чём же , как не в откровении
тайн , видели сущность искусства молодые романтики Иены ? Блок отвергает
земное во имя неземной длагодати , но разве не таково было отношение к
земному у Вакенродера ,Тика , Новалиса ? Он видит в поэзии откровение
бесконечного в конечном , но разве не такого же было отношение к поэзии у
них ?
Он певец сновидений , но разве Новалис не был певцом сновидений ? На
первых же страницах его « Офтердингена » такое количество снов ,что книга
похожа на сонник. Бесформенность и путанность сонных видений была
поэтическим каноном иенских романтиков и , как видели , стала каноном
Блока.
Даже тяготение к бледно – синему цвету , к лазури ,которым отмечены
первоначальные стихотворения Блока , даже оно отличало романтиков , ибо
кто же знает , что именно романтики , как сказал Весёловский , « имели
предилекцию » к этому цвету : к голубым далям, голубому цветку , голубому
томлению.
Словом , можно легко доказать , что многими своими стихами Блок был
продолжатель и как бы двойник тех немецких не слишком даровых писателей ,
которые в 1798 и 1799 годах жили на известковом берегу реки Заале. Можно
проследить все их влияния , и написать весьма наукообразную книгу , в
которой будет много эрудиции , но не будет одного – Блока.
Ибо Блок ,как и всякий поэт , есть явление единственное ,с душой ,не
похожей ни чью, и если мы хотим понять его душу ,мы должны следить не за
тем ,чем он случайно похож на других ,а лишь за тем ,чем он ни на кого не
похож.
Поэзия существует не для того ,чтобы мы изучали её или критиковали её
,а для того, чтобы мы ею жили.
И какое мне дело ,был ли Блок символист ,акмеист или неоромантик ,если
я хочу , чтобы его стихи волновали меня ,хочу позволить себе эту роскошь
тревожится ими ,а не регистрировать их по заранее приготовленными рубрикам
? Что прибавится к нашему знанию о Блоке ,если нам будет указанно ,что с
конца 1902 года на него ,кроме Соловьёва, Полонского ,Фета ,стали влиять
модернисты ,что с тех пор он осознал себя как привержена символической
школы ,что у него стали появляться стихи ,внушённые Бальмонтом и
Брюсовым ? Разве мы не стремимся увидеть в нём именно то ,чего никто
,кроме него ,не имеет , то редкостное и странное нечто ,которое носит
наивное имя: душа.
Знаю ,что критик должен говорить либо о течениях , направлениях ,
школах , либо о композиции , фонетике ,стилистике ,но что же делать ,если
и в композиции ,и в фонетике ,и в стилистике Блока – душа !
Странная вещь - душа : в ней , только в ней одной все формы , все
стили , все музыки , и нет такой техники , которая могла бы подделать её ,
потому что литературная техника есть тоже – душа.
Знаю ,что неуместно говорить о душе , пока существуют такие
благополучные рубрики, как символизм , классицизм ,романтизм ,байронизм
,неоромантизм и прочее ,так как для классификации поэтов по выше -
указанным рубрикам понятие о душе и о творческой личности не только
излишне , но даже мешает ,нарушая стройность этих критико –
бюрократических схем. Эта душа ускользает от всех скопцов –
классификаторов … Блок всегда ревниво оберегал свою ду
| |  скачать работу |
Стихи о Прекрасной Даме |
