Тема бала в русской класической литературе
ые люди давно уснули. А Онегин и
те, кто живет, как он, только еще начинают развлекаться:
Толпа мазуркой занята. Кругом и шум и теснота…
Но ведь Пушкин тоже любит балы и сам признается в этом:
Люблю я бесшумную младость.
И тесноту, и блеск, и радость,
И дам обдуманный наряд,
Люблю их ножки…
Пушкин – молодой, веселый, жизнелюбивый человек, В строфах ХХХII и
ХХХIII он делится с читателем своими чувствами и воспоминаниями:
Дианы грудь, ланиты Флоры
Прелестны, милые друзья!
Однако ножка Терпсихоры
Прелестный чем-то для меня…
Такое игривое и, вообще-то, несерьезное восприятие женской красоты
доступно и Пушкину, и Онегину – так относились к «милым дамам» в свете.
Это – мир светских раутов, обедов, подстриженных парков с «муравой»,
гостиных, балов; мир, где не любят, а играют в любовь, - мир Онегина.
Пушкин тоже живет в этом мире, но он знает и другое отношение к женщине,
ему доступна настоящая страсть:
Я помню море пред грозою:
Как я завидовал волнам!
Бегущим бурной чередою
С любовью лечь к ее ногам!
Как я желал тогда с волнами
Коснуться милых ног устами!
Светская «наука страсти нежной» выражается в мелких словах: «ножка
Терпсихоры» и т. Д. Высокая страсть богинь Пушкина не нуждается ни в
перечислении античных богинь, ни в снисходительном «ножка»; они находят
слова простые и торжественные: « С любовью лечь к ее ногам!» И не случайно
в этой сфере строфе так много старинных славянских слов.
Огромный город, столица Российской империи, просыпается на заре:
Встает купец, идет разносчик,
С кувшином оттенка спешит…
Поднимаются люди, у которых есть дело. Им нужно встать утром, чтобы
работать, чтобы день не прошел зря. А Онегину некуда торопиться, незачем
вскакивать с постели.
Но шумом бала утомленный
И утро в полном обрамя
Спокойно спит в тени блаженной
Забав и роскоши детя
Проснется за полдень и снова
До утра жизнь его готова,
Однообразна и пестра.
И завтра тоже, что вчера.
2.2Бал на именинах Татьяны.
События в романе развиваются – приближается самый острый момент
развития сюжета, кульминация.
Наступает утро 12 января по старому стилю – именины Татьяны. Пушкин
начинает описывать этот день легко, весело, пародирую известную в его время
всем оду Ломоносова. «На день воскрешения, на престол Елизаветы Петровны»
1746 года:
Заря багряную рукою
От утренних спокойных вод
Выводит солнцем за собою…
Теперь он не просто отказался от подражания классицизму он и смеется
над ним:
Но вот багряною рукою
Заря от утренних долин
Выводит солнцем за собою
Веселый праздник именин.
В этом пародийном четверостишии, слово «веселей» звучит насмешливо,
тем более, что мы знаем: «Татьяне вовсе не весело; Онегин тоже, скрепя
сердце, согласился поехать на праздник – кто же будет здесь веселиться?»
С утра дом Лариных гостями
Был полон; целыми семьями
Соседи съехались в повозках,
В кибитках, в бричках и в санях,
В передней толкотня, тревога,
В гостиной встреча новых лиц,
Лай мосек, чмоканье девиц,
Шум, хохот, давка у порога,
Поклоны, шарканье гостей,
Кормилиц крик и плач детей.
Прочтем еще раз по внимательней эти строки. Что-то они нам напоминают
- что именно? Да мы же только недавно читали:
Лай, хохот пенье свист и хлоп
Людская молвь и конский топ…
Если сравнить эти строки из сна Татьяны и из описания собравшихся на
бал соседей, сразу становиться яснее, кто именно снился Татьяне и почему
среди чудовищ оказался Онегин. Тупые, ничтожные соседи Лариных только
внешне походили на людей, а на самом деле вот они какие «один враг с
собачьей мордой, другой с петушьей головой… вот череп на изящной шее
вертится в изящном колпаке…»
Татьяна видела во сне не сказку, не просто ужасы, рожденные
фантазией. Ее тонкий, хотя и суеверный ум не мог не оценить по заслугам
окружающих жалких людей, она не смогла бы объяснить, конечно, почему ей
кажется неизбежной ссора Онегина с Ленским… Ничего таинственного,
необычного нет, оказывается, в сне Татьяны: просто любящее сердце помогло
ей понять и предупредить приближающееся несчастье…
А чудовища из сна – вот они, наяву. И неизвестно еще, где они
страшнее:
«С своей супругой дородной
Приехал толстый Пустяков…»
Всего две строчки сказаны о Пустякове, а больше ни чего и не надо,
супруга дородная, сам толстый, а фамилия чего стоит: Пустяков…
Гвоздин, хозяин превосходный,Владелец нищих мужиков…
Первое, что приходит на память, - строчка из Грибоедова:: « Сам толст
– его артисты тощи». Здесь тот же ненавистный и Пушкину, и Грибоедову тип:
« хозяин превосходный» в отличии, например от Чатского, который именьем
управляет «оплошно», мужиков не мучает. Нет, хозяин превосходный - тот, у
кого мужики нищие. Фамилия объясняет, как он управляет своими мужиками:
Гвоздин – от выразительного глагола гвоздь.
Но этого мало, среди гостей Лариных
«Скотинин, чета седая,
С детьми всех возрастов, считая
От тридцати годов…
С старый знакомый!»
Еще полвека назад Фонвизин в мечтах своих отнял имение у своей сестрицы,
Простаковой, да и самому Скотинину пришлось убраться восвояси, но жив,
здоров, обзавелся женой, многочисленными чадами.
А вот и молодежь:
Уездный франтик Петушков,
Мой брат двоюродный Гуянов,
В пуху, в картузе с казырьком
(Как вам конечно он знаком)…
«Уездный франтик Петушков» - три слова, больше ни чего не сказано. Но
мы зрительно ощущаем этого пустопорожнего шалопая, « с петушиным хохолком,
в пестром одеянии, с дурным французским выговором и без единой мысли в
голове. Буянов – герой поэмы Василия Львовича Пушкина « Опасный сосед».
Поэтому наш Пушкин и называет его двоюродным братом, раз он – создание
дяди. Но самая страшная фигура завершает галерею:
И отставной советник Флянов,
Тяжелый, сплетник, жалкий плут,
Обжора, взяточник и шут.
И как мог чувствовать себя Онегин, попав на этот «пир огромный»? а
здесь, у Лариных все общество в сборе, несмотря на уверения Ленского, я что
ни кого не будет, только «своя семья»… Онегин раздражен, а тут еще Татьяна
бледнеет и краснеет, чуть не плачет, чуть не падает в обморок – это совсем
уж выводит Евгения из себя
Недовольства и раздражения Онегина понятны. Странно другое:
рассердившись на Татьяну за трагиневрические явления», Евгений тут же
пожалел ее: «Он молча поклонился ей, но как-то взор его очей был чудно
нежен…» Сложно это – движения человеческой души.
На одну только минуту Онегин позволил себе быть искренним отдаться
чувству, но он уже недоволен собой, растет его раздражение. Пир между тем
подходит к концу, гости начинают развлекаться, кто как может:
Довольный праздничным обедом,
Сосед сопит перед соседом,
Подсели дамы к камельку;
Девицы шепчут в уголку,
Столы зеленые раскрыты…
Подобные развлечения надоели Онегину еще в Петербурге, а здесь и
подавно. Гнев его снова обращается на Ленского:
К минуте мщенья приближаясь,
Онегин, в тайне усмехаясь,
Подходит к Ольге – Быстро с ней
Вертится около гостей…
… Все в изумление. Ленский сам
не верит собственным глазам.
Увидев, что его месть удалась, Онегин не остановился, как следовало
бы, а продолжал развлекаться:
…Онегин с Ольгою пошел;
Ведет ее, скользя небрежно,
И наклоняясь ей шепчет нежно,
Какой-то пошлый мадрегал,
И руку жмет и запылал
В лице самолюбивом
Румянец ярче. Ленский мой
Все видел: вспыхнул сам не свой…
Разве может смеющаяся Ольга представить себе, что вот сейчас,
принимая приглашение Онегина на последний танец – котильон, она приближает
трагическую развязку, что, может, из-за этого котильона Лен6ский через день
будет убит? А между тем события развиваются, и направляет их судьба, а сами
люди.
Для Ленского теперь наступила черная ночь.
Все рухнул
| |  скачать работу |
Тема бала в русской класической литературе |
