Внутренний человек в русской языковой картине мира
Другие рефераты
Исходная идея исследования – признание наивно-психологической природы
представлений носителей естественного языка об устройстве и
функционировании психики человека. Соответствующие этим наивным
представлениям семантические категории (СК) пространства, субъекта,
объекта, инструмента рассматриваются как косвенные (образно-ассоциативные)
и прагмастилистически маркированные способы репрезентации явлений
человеческой психики в русской ЯКМ.
Общепризнанно, что внутренний мир человека - это уникальный объект
познания. Его уникальность заключается в опосредованной наблюдаемости и
недостаточной эмпирической уловимости. Несмотря на то, что «для каждого
вполне очевидно существование некой субъективной реальности, мира явлений
психических в форме мыслей, переживаний, представлений, чувств, побуждений,
желаний и прочего», даже психология - наука, сфокусировавшая все свое
внимание на человеческой психике, не может сделать эту реальность объектом
непосредственного исследования: «приходится искать другие объекты и через
их изучение - косвенно - делать выводы о собственной психике» [Словарь
психолога-практика 2001: 585]. Как ни в какой другой концептуальной
области, в сфере психического всё гипотетично, вторично, интерпретативно,
субъективно. Психология, философия, вненаучная (художественная, религиозно-
мифологическая, народно-поэтическая) и донаучная (житейская) мысль каждая
по-своему обобщает и интерпретирует эту субъективную реальность.
(Лингвокультурологический комментарий к понятию «внутренний человек» на
материале философии, психологии, отечественной словесности и филологии
представлен в приложении.) Своеобразно репрезентируется внутренний мир
человека и в естественном языке, поскольку, как утверждают исследователи,
«язык - это не только знаковая система, приспособленная к передаче
сообщений, но и компонент сознания человека и как таковой участвует в
сотворении мира психики и знания» [Телия 1987: 65].
Категориальный семантический подход к описанию языковой репрезентации
явлений внутреннего мира человека позволяет интегрировать,
систематизировать средства разных языковых уровней (лексико-семантического,
семантико-синтаксического, функционально-прагматического) по их общему
назначению, а именно функции образно-ассоциативной интерпретации
психических феноменов с целью их оценочно-экспрессивного, изобразительно и
прагматически убедительного, стилистически мотивированного воплощения.
В диссертации исследуется ряд универсальных когнитивных и вместе с тем
межуровневых семантических категорий, наиболее насыщенных в русском языке
образными смыслами и ассоциациями: категории пространства, субъекта,
объекта и инструмента. Посредством этих категорий события, явления
внутренней жизни человека уподобляются внешнему – физическому, природному и
социальному миру, его процессуальным (и шире – событийным) и
пространственно-предметным характеристикам. Отмечая эту изобразительную
доминанту в описаниях внутреннего человека, исследователи (В.Н. Телия,
А.Д. Шмелев, Н.Д. Арутюнова, М.П. Одинцова, Е.С. Никитина, Л.Б. Никитина,
Е.В. Урысон, Е.М. Вольф, М.В. Пименова, Ю.Д. Апресян и др.) обращают
внимание на национально-культурную природу той системы стереотипных и
индивидуальных семантических образов-ассоциаций, которые переносятся из
внешнего для человека мира во внутренний, на безграничные возможности их
развертывания, трансформаций, сочетаний, на их прагмастилистическое
разнообразие.
Истоки интереса современной науки о языке к образу человека, и
внутреннего человека в частности, обнаруживают себя еще в работах В. фон
Гумбольдта, предложившего оригинальную даже по меркам сегодняшнего дня
лингвофилософскую концепцию, поставившего новые задачи перед языковедами.
Изучение языка по Гумбольдту не заключает в себе конечной цели, а вместе со
всеми прочими областями гуманитарной науки служит высшей и общей цели
совместных устремлений человеческого духа - цели познания человеком себя.
Можно сказать, что сегодня в лингвистике уже достаточно много сделано для
решения этой задачи: на основе языковых данных реконструируется
запечатленный в языке «образ человека» - все то, что человек узнал о себе и
захотел сообщить другому, к чему задолго до философской и научной мысли уже
было обращено обыденное сознание. И, поскольку человек «запечатлел в языке
свой физический облик, свои внутренние состояния, свои эмоции и свой
интеллект, свое отношение к предметному и непредметному миру, природе»,
«передал языку свое игровое начало и способность к творчеству» [Арутюнова
1999б: 3], становится очевидным, что изучение наивных языковых образов
психики человека представляет собой альтернативный внелингвистическому
научному, но необходимо дополняющий его способ осмысления феномена
человека.
Кроме того, интерес лингвоантропологов к психическим феноменам
объясняется и тем, что последние относятся к области неявных аспектов мира
(абстракций), легче обнаруживающих языковую «логику» мировидения [Телия
1987: 67]. Подобно другим неявным аспектам реальности, остро нуждающимся в
поддержке образно-ассоциативной сферы сознания (в основе которой, как
известно, - обобщение и творческая переработка телесного опыта,
перекомбинация в образе свойств и признаков разнородных явлений [Гостев
1992: 6-17]), внутренний мир человека становится объектом так называемого
лингвокреативного (собственно языкового) мышления, которое направлено «на
"порождение" новых языковых сущностей путем трансформации (прежде всего
смысловой) уже имеющихся в языке единиц», оперирует «ассоциациями,
возникающими на базе понятий, уже закрепленных в данном языке в форме
значений» [Телия 1987: 67].
Вместе с тем, будучи фрагментом ЯКМ, языковой образ внутреннего
человека имеет все присущие ей существенные отличия от традиционных,
выработанных в процессе познавательной деятельности человека научных,
философских, религиозных, художественных и др. концептуальных моделей мира.
Прежде всего он «не может претендовать на цельность,
непротиворечивость, полноту и авторство», ибо к нему «"приложили руку "
многие поколения людей» [Одинцова 2000а: 8]: объективируясь посредством
предоставляемых средств, модели мира, созданные в разные исторические
эпохи, на разных этапах развития человеческой мысли, неизбежно «входили» в
язык, отпечатываясь в нем, «привнося в него черты человека, его культуры»
[Постовалова 1998: 11]. Так что в итоге оказывается, что в языковом образе
человека научное соседствует с наивным, реалистическое, эмпирически
подтверждаемое - с фантастическим, мифопоэтическим. Помимо этого, он лишен
той упорядоченности, системности, которые присущи концептуальным (научным,
философским, философско-религиозным) моделям. Вместе с тем языковой образ
человека (в том числе внутреннего) глобален: он представляет собой
«концентрированное воплощение сути тех представлений о человеке, которые
объективированы всей системой [выделено мною. - Е.К.] семантических единиц,
структур и правил… языка» [Одинцова 2000б: 8], он объемлет и характеризует
все семантическое пространство последнего.
Кроме того, языковой образ внутреннего человека, в отличие от его
рационально созданных научных моделей, не осознается или слабо осознается
носителями языка, ибо представления, его образующие, существуют главным
образом в качестве внутренней, содержательной формы языковых и речевых
единиц. Формирующие ЯКМ представления о мире, в том числе о внутреннем мире
человека, находящие отражение в семантике языка, в спонтанной речи как бы
«навязываются» всем говорящим на нем в качестве обычных, стереотипных,
конвенциональных способов репрезентации реальности, так как они относятся в
своем большинстве к «области действия бессознательной социальной
психологии» [Постовалова 1998: 22]. Целенаправленным, осознанным является
лишь осуществляемый в ходе решения специальных коммуникативных задач
творческий поиск наиболее адекватного варианта передачи формирующейся мысли
средствами языка [Бондарко 1978: 87], что характеризует далеко не всех
носителей языка, а только тех, для кого работа со словом – профессия,
увлечение, образ жизни.
Исследователи отмечают, что, подобно другим фрагментам ЯКМ, образу
внутреннего человека присущи относительная устойчивость и стереотипность.
ЯКМ в системе различных картин мира оказывается «наиболее долговечной,
устойчивой, во многом (разумеется, лишь на том или ином конкретном
временном срезе…) стандартной, ибо «"воспроизводимы" именно стандартные
единицы языка [у автора выделено прописными. – Е.К.], ставшие узуальными [у
автора прописными. – Е.К.]» [Черемисина 2002: 13] и представляющие
характерные для него способы репрезентации мира. Соответственно и образ
человека, формирующий ЯКМ, в этом системно-языковом аспекте отличают те же
постоянство, стереотипность. Однако как функционально-речевое явление образ
внутреннего человека демонстрирует свою изменчивость, гибкую
приспособляемость. Имеющиеся в распоряжении носителей
| |  скачать работу |
Другие рефераты
| 
