Взаимодействие жанров в произведениях И.С.Тургенева
материал почти мгновенно перерабатывался им в
это время под соответствующим углом зрения. По единодушному мнению
тургеневедов, об усиливающемся интересе Тургенева к иррациональным стихиям,
к явлениям внутренней жизни человека и возможности их словесной передачи
свидетельствует наглядно и та авторская правка, которую он вносил в
произведения.
В начале 60-х годов, декларируя будущую программу творчества, Тургенев
заявил: «Никакого нет сомнения, что я либо перестану вовсе писать, либо
буду писать не так, как до сих пор.» (LXXIX, T.V, 179) Опубликованный вслед
за сделанным заявлением рассказ «Призраки», в известной мере программное
произведение «таинственного» цикла, подтвердил, что писатель приступил к
реализации своего творческого плана.
По мнению Л.Н.Осьмаковой, в «таинственных» произведениях Тургенев
осваивал жизненный материал, новый и для себя, и для читателя. Своеобразие
этого материала существенно повлияло на общий строй и тональность
произведений. В «таинственных» повестях и рассказах писатель сосредоточил
своё внимание на анализе переходных и текущих состояний, внутренняя связь и
единство которых часто неприметны для внешнего взгляда. Тургенев обратился
к художественному исследованию человеческой психики, к изображению явлений,
которые были достоянием только врачей, к анализу того, что находится за
порогом человеческого сознания и поступка, к анализу явлений настолько
тонких, что грань их реальности, осознанности нередко колеблется и будто бы
смещается к неправдоподобию. Актуальность этой темы, затронутой Тургеневым,
через 6 лет после его смерти подтвердилась на I Международном
психологическом конгрессе, когда на обсуждение были поставлены проблемы
психического поведения человека в условиях гипнотиз-ма и наследственных
воздействий. Но у Тургенева неправдоподобное, таинст-венное не было ни
средством толкования действительности, её сопоставления или
противопоставления идеалу, как у романтиков, ни художественным приё-мом для
решения социальных проблем времени. Оно не было ни символом мира, чем стало
впоследствии для модернистов, ни формой существования человека, как в
литературе «потока сознания», ни фантастической моделью мира, как у научных
фантастов XX века.
В «таинственных» произведениях предметом художественного исследо-вания
Тургенева явилась человеческая психика, воссоздающая реальность в
разнообразных, подчас невероятно причудливых формах, подобно тому, как
видоизменяется и трансформируется она в сновидениях человека. Природа
«таинственного» психическая в своей основе; всё объясняется особенностями
человеческой психики. Писатель всеми средствами постоянно подчеркивает эту
внутреннюю связь «таинственного» и психического.(LVI, 13-14)
Итак, политическая обстановка, личные обстоятельства и научный прог-
ресс подготовили почву для появления данных произведений. Новая темати-ка,
в свою очередь, дала толчок Тургеневу для разработки новых жанровых форм,
которые бы воплотили в себе различные жанры, при этом синтезируясь в одном
произведении. Эта проблема и будет рассмотрена в данной работе.
Глава 3. Взаимодействие жанров в
произведениях И.С. Тургенева
1864-1870-х годов.
1. Синтез жанров в повести «Призраки».
Проблема жанров принадлежит к наименее разработанной области
литературоведения. В истории изучения этой проблемы можно проследить две
крайности. Одна – ограничение самого понятия жанров формальными признаками,
рассмотрение их развития как обособленного, вне живого литературного
процесса. Другая – растворение проблемы в общем движении литературы. Между
тем, наиболее плодотворный путь, по нашему мнению, заключается в
исследовании своеобразия жанров как проявления общих, «исторически
детерминированных закономерностей литературной эволюции» (LXXI, 3) При этом
следует учитывать такую противоречивую особенность жанров, как их
постоянное взаимодействие и одновременно – тенденцию к сохранению специфики
каждого из них.
Сложный процесс взаимодействия жанров внутри художественного целого до
сих пор остаётся одним из интересных и перспективных для теоретического
осмысления. Традиционно он сводится к синтетичности произведения,
понимаемой как доминирование одного жанрового начала, приобретающего
функцию жанрообразования. Однако в нероманных эпических жанрах, не
способных охватить всю целостность бытия, взаимовлияние жанров не всегда
приводит к их объединению в единое неразрывное целое. Система противится
подобной жанровой монологичности, жанры соединяются, взаимодействуют, не
подвергаясь влиянию доминирующего жанрового начала, не теряя при этом своей
жанровой сущности.(LXXIV, 60)
Многие исследователи утверждают, что в литературе XIX-XX веков
наблюдается так называемая атрофия жанров, т. е. Появляются такие способы
повествования, когда жестко регламентированные структуры всё реже
используются писателями, воспринимаются как анахронизм, когда эти способы
трудно отнести к какому-либо традиционному жанру. Такие явления получили
название «промежуточных», «переходных жанров», «смешанных повествований»,
«застывших жанровых промежутков» (XLVI, 75)
Такой принцип исследования межжанровых структур может быть применён и
по отношению к малой, «таинственной» прозе И.С. Тургенева. Эти произведения
являются «таинственными» не только по содержанию, но и с точки зрения
определения жанра.
В этой главе мы рассмотрим повесть «Призраки» и попытаемся установить
их жанровые особенности.
«Призраки» – наиболее сложное и загадочное произведение Тургенева.
Начатая ещё в 1855 году, эта повесть была закончена лишь восемь лет спустя.
Жанр произведения до сих пор не определён и вызывает множество споров. С
нашей точки зрения, правильнее было бы рассматривать его с позиции синтеза
жанров, а не доминирования какого-либо одного из них.
Сам автор затруднялся в жанровом определении этого произведения.
Например, в письме к П.В. Анненкову от 3 (15) января 1857 года Тургенев
называет «Призраки» «прескверной повестью», а 13 мая 1863 года писал
Достоевскому: «Теперь могу Вас уведомить, что я начал переписывать вещь –
право, не знаю, как назвать её – во всяком случае не повесть, скорее
фантазию, под заглавием «Призраки»…»(LXXIX,179) С самого начала «Призраки»
были задуманы как повесть об общих вопросах, однако мы имеем произведение
мотивированное как сновидение, вызванное фантазией, спиритическим сеансом.
Все это и затрудняет определение жанра этого сочинения.
В окончательном варианте текста после названия «Призраки» стоит
подзаголовок ''фантазия''(LXXX, 191), чем, видимо, автор хотел обозначить
жанр своего произведения. Мы уже упоминали, что характер творчества
Тургенева меняется в эти годы, он чувствует, что теперь может писать только
«сказки», т. е. «личные, как бы лирические шутки, вроде «Первой любви»…»
(LXXIX, 388). Обозначение ''сказка'' появляется в эпиграфе «Призраков»:
Миг один… и нет волшебной сказки –
И душа опять полна возможным… (А. Фет)
Действительно, произведение от начала до конца по своему сюжету
фантастично, невероятно. Никакого сомнения в этом не могло быть, ведь с
помощью Эллис повествователь мгновенно переносится из своего имения то на
остров Уайт, то на бульвары Парижа, то в Петербург. По мнению С.Е.
Шаталова, «Тургенев изображает совершеннейшие сказки. Так, Эллис во время
ночных полётов с повествователем пьёт его кровь и понемногу набирается
материальной плотности… Эпиграф должен был ориентировать читателя на
условность фантастической истории.»(XCV, 275) На протяжении всего
повествования сохраняется впечатление невероятности того, что это не сон,
не кошмар и не гипноз, а будто бы реальное происшествие. Повествователь не
один раз ходил к дубу, чтобы увидеться с Эллис; дворовая Марфа подтвердила,
что он «в сумеречки из дома вышел, а в спальне каблучищами-то за полночь
стукал…»(LXXX, 208) И повествователь делает вывод: «Летанье-то, значит, не
подлежит сомнению.»(LXXX, 208)
Фантастический колорит произведения связан с образом Эллис. Это один
из наиболее загадочных и непонятных образов в творчестве Тургенева.
Литературоведение до сих пор не решило вопрос об его истоках. Да и сам
автор не дал на него однозначного ответа. Рассказчик в конце произведения
говорит: «Что такое Эллис в самом деле? Привидение, скитающаяся душа, злой
дух, сильфида, вампир, наконец? Иногда мне опять казалось, что Эллис –
женщина, которую я когда-то знал…»(LXXX, 219) Тургенев сознательно
стремился сделать образ Эллис неопределённым. Не сам по себе этот призрак
был важен для него, а некая «форма», по словам Достоевского, максимально
способная выразить «тоску» автора, «брожение по всей действительности без
всякого облегчения» (XXXI, 344). « Я много и долго размышлял об этом
непонятном, почти бестолковом казусе, – говорит рассказчик в последней
главе «Призраков», – и я убедился, что не только
| |  скачать работу |
Взаимодействие жанров в произведениях И.С.Тургенева |
