Жизнь и творчество Л. Н. Толстого
вещество» душевной жизни, само
формирование человека — в этом главная художественная задача Толстого.
Замысел его первой книги определен характерным названием: «Четыре эпохи
развития». Предполагалось, что внутреннее развитие Николеньки Иртеньева, а
в сущности всякого человека вообще будет прослежено от детства до
молодости. И нельзя сказать, что последняя, четвертая часть осталась
ненаписанной. Она воплотилась в других повестях молодого Толстого — «Утре
помещика», «Казаках».
С образом Иртеньева связана одна из самых любимых и задушевных мыслей
Толстого — мысль о громадных возможностях человека, рожденного для
движения, для нравственного и духовного роста. Новое в герое и в
открывающемся ему день за днем мире особенно занимает Толстого. Способность
любимого толстовского героя преодолевать привычные рамки бытия, постоянно
изменяться и обновляться, «течь» таит в себе предчувствие и залог перемен,
дает ему нравственную опору для противостояния отрицательным и косным
элементам в окружающей его среде. В «Юности» эту «силу развития» Толстой
прямо связывает с верой «во всемогущество ума человеческого».
Поэзия детства — «счастливой, счастливой, невозвратимой поры»
сменяется «пустыней отрочества», когда утверждение своего «я» происходит в
непрерывном конфликте с окружающими людьми, чтобы в новой поре — юности —
мир оказался разделенным на две части: одну, освещенную дружбой и духовной
близостью; другую — нравственно враждебную, даже если она порою и влечет к
себе. При этом верность конечных оценок обеспечивается «чистотой
нравственного чувства» автора.
Толстой писал не автопортрет, но скорее портрет ровесника,
принадлежавшего к тому поколению русских людей, чья молодость пришлась на
середину века. Война 1812 года и декабризм были для них недавним прошлым.
Крымская война — ближайшим будущим; в настоящем же они не находили ничего
прочного, ничего, на что можно было бы опереться с уверенностью и надеждой.
Вступая в отрочество и юность, Иртеньев задается вопросами, которые
мало занимают его старшего брата и, вероятно, никогда не интересовали отца:
вопросами отношений с простыми людьми, с Натальей Савишной, с широким
кругом действующих лиц, представляющих в повествовании Толстого народ.
Иртеньев не выделяет себя из этого круга и в то же время не принадлежит к
нему. Но он уже ясно открыл для себя правду и красоту народного характера.
Искание национальной и социальной гармонии началось, таким образом, уже в
первой книге в характерно толстовской форме психологического историзма.
С характерным, рано сложившимся чувством стиля Толстой противопоставил
в повествовании столичную, светскую и деревенскую жизнь героя. Стоит
Иртеньеву забыть о том, что он человек «comme il faut, оказаться в родной
стихии и стать самим собой, как исчезает «иноплеменное» слово и появляется
чисто русское, иногда слегка окрашенное диалектизмом. В пейзажных
описаниях, в образе старого дома, в портретах простых людей, в стилевых
оттенках повествования заключена одна из главных идей трилогии — мысль о
национальном характере и национальном образе жизни как первооснове
исторического бытия.
В описаниях природы, в сценах охоты, в картинах деревенского быта
Толстой открывал читателям родную страну, Россию.
Прочитав «Отрочество», Н. А. Некрасов написал Толстому: «Такие вещи,
как описание летней дороги и грозы... и многое, многое дадут этому рассказу
долгую жизнь в нашей литературе»[7].
В «Юности» поэтический образ дома, который, как некое живое существо,
помнит и ждет Иртеньева, слит с представлением о патриархальном укладе
жизни, отошедшей в прошлое вместе с детством, Натальей Савишной и maman. Но
тот же дом пробуждает новые надежды героя, его мечты о душевной гармонии и
полезной, доброй жизни. Дом, усадьба, родная земля олицетворяют в глазах
Иртеньева родину, и трудно не видеть, как много в этом олицетворении
характерно толстовского, личного. В очерке «Лето в деревне» (1858) он
писал: «Без своей Ясной Поляны я трудно могу себе представить Россию и мое
отношение к ней. Без Ясной Поляны я, может быть, яснее увижу общие законы,
необходимые для моего отечества, но я не буду до пристрастия любить его.
Хорошо ли, дурно ли, но я не знаю другого чувства родины...»[8].
Проведя более трех лет (1851—1854) на Кавказе, участвуя там в военных
действиях, живя подолгу в казачьей станице, Толстой открыл для себя новый,
неведомый ранее мир.
Когда его первые военные рассказы появились на страницах
«Современника», Н. А. Некрасов делился впечатлением с другим деятельным
сотрудником журнала, И, С. Тургеневым: «Знаешь ли, что это такое? Это
очерки разнообразных солдатских типов (и отчасти офицерских), то есть вещь,
доныне небывалая в русской литературе. И как хорошо!» Блистательно
искусство Толстого — военного писателя развернулось в цикле Севастопольских
рассказов.
Толстой писал о защитниках Севастополя как наблюдатель, очеркист. Он
сам был участником этих событий. В заглавии каждого рассказа намеренно
точно обозначено время: «Севастополь в декабре месяце», «Севастополь в
мае», «Севастополь в августе 1855 года». Но военная хроника обернулась
художественным открытием подлинной правды о войне, рассказанной гениальным
писателем. В Севастополе Толстой вполне узнал, что такое смертельная
опасность и воинская доблесть, как переживается страх быть убитым и в чем
заключается храбрость, побеждающая, уничтожающая этот страх. Он увидел, что
облик войны бесчеловечен и проявляется «в крови, в страданиях, в смерти».
Но также и то, что в сражениях испытываются нравственные качества борющихся
сторон и проступают главные черты национального характера.
«Чувство родины», патриотизм, одушевляет весь цикл рассказов о
Севастопольской обороне В Севастополе Толстой лучше узнал и еще больше
полюбил простых русских людей — солдат, офицеров. Он почувствовал себя
самого частицей огромного целого — народа, войска, защищающего свою землю.
Зорким глазом писателя он заметил множество деталей военного быта, которые
перенес в свои рассказы.
Главное, что увидел и узнал Толстой еще на Кавказе и потом в
Севастополе,— психологию разных «типов» солдат, разные — и низменные, и
возвышенные — чувства, руководящие поведением офицеров. Здесь он познал
«чувство, редко проявляющееся, стыдливое в русском, но лежащее в глубине
души каждого,— любовь к родине».
Прочитав этот очерк в «Современнике». И. С. Тургенев написал: «Статья
Толстого о Севастополе—чудо! Я прослезился, читая ее, и кричал: ура!..»[9].
Рассказывая потом всю правду о человеке на войне. Толстой именно эту
правду провозглашает «главным героем» своего произведения. Он любит правду
«всеми силами души» и старается воспроизвести «во всей ее красоте». Этот
герои, то есть правда, по глубокому убеждению Толстого, «всегда был, есть и
будет прекрасен». Но именно о войне рассказать правду чрезвычайно трудно.
Многое совершается так неожиданно! И почти каждому хочется выглядеть
героем.
Умение Толстого докапываться до самых глубоких пластов душевной жизни,
подмечать мимолетные детали, которые только поверхностному наблюдателю
кажутся незначительными, замечательно проявилось в его военных рассказах.
Писатель продолжает исследовать поведение человека на войне — на этот
раз в тяжелейших условиях неудачных сражений- Он склоняется «перед этим
молчаливым, бессознательным величием и твердостью духа, этой стыдливостью
перед собственным достоинством». В лицах, осанках, движениях солдат и
матросов, защищающих Севастополь, он видит «главные черты, составляющие
силу русского». Он воспевает стойкость простых людей и показывает
несостоятельность «героев», точнее тех, кто хотят казаться героями.
И во всех рассказах идет отрицание войны как ненормального,
противоестественного состояния, противного человеческой природе и всей
красоте окружающего мира. «Севастополь в мае» заканчивается потрясающей
картиной: мальчик рвет цветы в «роковой долине», а затем в страхе бежит «от
страшного, безголового трупа». Эта картина, воссоздавая ужас, жестокость
войны, вместе с тем протестует против них и утверждает радость, любовь,
счастье мира. У Толстого мир отрицает войну, потому что содержание и
потребность мира — труд и счастье, свободное, естественное и потому
радостное проявление личности, а содержание и потребность войны —
разобщение людей, разрушение, смерть и горе.
Высокая человечность, прославление мира как естественного состояния
жизни соединяются в Севастопольских рассказах с патриотическим
воодушевлением.
От этих замечательных рассказов — прямой путь к роману-эпопее «Война и
мир». Севастопольские рассказы — выдающееся достижение художественного
творчества Льва Толстого. И вместе с тем образец для писателей, работавших
после Толстого в этом
| |  скачать работу |
Жизнь и творчество Л. Н. Толстого |
