Золотая ветвь
тается, заключена в конкретном предмете, связана с ним
неразрывными узами и его разрушение влечет за собой смерть данного лица,
один и тот же предмет, как это случается в волшебных сказках,
рассматривается и как его жизнь и как его смерть. Если же смерть человека
пребывает в каком-нибудь предмете, то что может быть естественней
предположения, что он-то и служит орудием убийства. Кощей Бессмертный в
русских народных сказках погибает от удара яйцом или камнем, в котором
скрыта его жизнь и смерть; людоедам приходит конец, когда над их головами
проносят песчинку, в которой заключена их жизнь и смерть; волшебник
умирает, когда ему под подушку кладут камень, содержащий в себе его жизнь;
а герой татарского предания получает предупреждение, что он может погибнуть
от золотой стрелы или золотого меча, в котором хранится его душа.
В основе представления о том, что в омеле была заключена жизнь дуба,
как мы предположили, лежит тот факт, что омела и зимой продолжает зеленеть
на лишенном листвы дубе. Кроме того, это растение вырастает не из земли, а
из ствола или ветвей дерева. У первобытного человека могла возникнуть
мысль, что дух дуба, как и он сам, был кровно заинтересован поместить свою
жизнь в сохранное место и для этой цели остановился на омеле, самим своим
положением, промежуточным между небом и землей, защищенной от всех
опасностей. Предыдущая глава привела нас к выводу, что первобытный человек
стремится обезопасить жизнь человекобогов, помещая их между небом и землей,
поскольку в таком положении куда меньше вероятность того, что они станут
жертвами опасностей, подстерегающих человеческую жизнь на земле. Теперь
становится ясным, почему в древней и современной народной медицине
запрещалось прикладывать омелу к земле: ведь в таком случае она лишилась бы
своих целебных свойств. Не исключено, что в данном случае речь идет о
пережитке древнего суеверия, гласившего, что растение, заключающее в себе
жизнь священного дерева, не должно подвергаться опасности соприкосновения с
землей. В индийском предании, представляющем собой аналог мифа о Баль-дере,
Индра поклялся демону Намучи, что убьет его ни днем ни ночью, ни палкой ни
стрелой, ни ладонью ни кулаком, ни мокрым ни сухим. Убил он этого злого
духа на рассвете, обрызгав морской пеной. Морская пена в глазах дикарей как
нельзя лучше подходит для того, чтобы стать вместилищем их жизни, ибо она
занимает промежуточное положение между землей и морем или небом, которое
воображение первобытного человека наделяет особым постоянством. Поэтому нет
ничего удивительного в том, что в Индии речная пена является тотемом клана.
Ритуал имел для древнеарийского культа дуба кардинальное значение. Но
почему Золотой ветвью называли именно омелу? Однако беловато-желтого цвета
ягоды омелы едва ли достаточно для объяснения этого названия, ибо, по
словам Вергилия, Золотая ветвь была сделана целиком, то есть ее листья,
стебель, из чистого золота. Не исключено, что этим названием омела
обязана темно-золотистому желтоватому оттенку, который срезанная ветка
омелы приобретает после нескольких Месяцев хранения. Оттенок этот
постепенно переходит с листьев на стебель, так что вся ветка в конце концов
выглядит как настоящая Золотая ветвь. Бретонские крестьяне развешивают
большие охапки омелы перед своими домами, и в июне листья на ее ветках
имеют цвет червонного золота. Кое-где в Бретани, главным образом в районе
Морбихана, ветви омелы подвешиваются над дверными косяками в конюшнях и
коровниках, чтобы защитить лошадей и скотину от колдовских чар. Желтым
цветом высохшей ветки омелы отчасти объясняется и то, почему этому
«растению в ряде случаев приписывалась способность указывать
местонахождение кладов: по принципам гомеопатической магии между цветом
ветви и цветом золота имеется некое родство. В пользу такого предположения
говорит аналогия с чудесными свойствами, которыми народ наделяет сказочное
растение жар-цвет; оно, по народным представлениям, расцветает в день
летнего солнцестояния золотым, огненным цветом. Так, жители Богемии
утверждают, что „на день святого Иоанна на жар-цвете распускаются золотые
цветы, которые искрятся, как огонь".Стоит с этим жар-цветом в руке взойти в
день святого Иоанна на гору, и вы обнаружите золотую жилу или увидите
голубоватое сияние, исходящее от спрятанных в земле сокровищ. Согласно
русскому поверью, если вам в полночь в канун Иванова дня удастся схватить
цветок жар-цвета, достаточно подбросить его в воздух, и, подобно метеору,
он упадет на то самое место, где скрыты сокровища. Искатели сокровищ в
Бретани вечером на праздник святого Иоанна собирают ж^р-цвет и хранят его
до следующего Вербного воскресенья, после чего разбрасывают папоротникрвые
споры на месте, где, по их мнению, зарыт клад. Тирольским крестьянам
мнится, что в Иоаннову ночь зарытые сокровища пылают огнем и с помощью
папоротникового семени, собранного в это таинственное время года, можно
найти клады золота. Жители швейцарского кантона Фрибур проводили ночь
святого Иоанна в бдении возле папоротника в надежде заполучить сокровища,
которые иногда доставались им от самого дьявола. По словам жителей Богемии,
тот, кому удастся в это время раздобыть золотой цвет папоротников,
завладеет ключом ко всем скрытым сокровищам. А стоит девушке подложить под
этот быстро увядающий цветок какую-нибудь ткань, и в нее нападает много
червонного золота. Согласно тирольскому и богемскому поверьям, сколько бы
денег вы ни тратили, их количество не будет уменьшаться, если положить
среди них жар-цвет. Иногда считается, что папоротниковое семя зацветает в
ночь на Рождество, и тот, кто завладеет им, сказочно разбогатеет. Жители
Штирии утверждают, что, собрав под Рождество жар-цвет, вы заставите самого
дьявола принести вам мешок с деньгами.
Следовательно, с помощью жар-цвета можно, как предполагается,
обнаружить золото, потому что сам этот цветок золотого цвета, то есть по
принципу „подобное порождает подобное". Но жар-цвет не просто золотой — он
имеет к тому же пламенный, огненный цвет. А если обратить внимание на то,
что собирают это сказочное семя в основном в день святого Иоанна и под
Рождество, то есть в период летнего и зимнего солнцестояния (Рождество ведь
является не более как древним языческим празднеством зимнего
солнцестояния), то мы придем к выводу, что огненно-красный цвет
папоротникового семени имеет первостепенное значение, а его золотистость
является второстепенным, побочным свойством. Жар-цвет считается, видимо,
истечением солнечного пламени в поворотные пункты его годового цикла, то
есть в периоды зимнего и летнего солнцестояния. Этот взгляд подтверждает
немецкое предание, герой которого, охотник, в полдень летнего солнцестояния
выпустил стрелу в солнце и стал обладателем жар-цвета: с солнца упали три
капли крови - они-то и были жар-цветом, - охотник поймал и положил их на
кусок белой ткани. В данном случае речь явно идет о крови солнца, от
которого семя папоротника непосредственно заимствует свой цвет. Поэтому
можно выдвинуть гипотезу, что золотым цветом семя папоротника обладает в
результате истечения золотого солнечного огня.
И омелу, подобно семени папоротника, собирают в день святого Иоанна
или на Рождество, другими словами, в период летнего или зимнего
солнцестояния. Считается также, что омела, подобно жар-цвету, указывает
местонахождение зарытых в земле кладов. На Иоаннов день жители Швеции
изготовляют из омелы или из четырех разных пород дерева, одной из которых
является омела, волшебные жезлы. После захода солнца искатель сокровищ
кладет такой магический жезл на землю, и, если клад зарыт непосредственно
под ним, жезл начинает двигаться, как живой. Свойством отыскивать золото
омела, должно быть, обладает в качестве Золотой ветви, а поскольку собирают
омелу в периоды солнцестояний, то не является ли и Золотая ветвь, подобно
жар-цвету, истечением пламени солнца?
На этот вопрос нельзя прямо дать утвердительный ответ. Мы убедились,
что древние арийцы пользовались огнем летнего солнцестояния и другими
ритуальными кострами как солнечными чарами, имевшими своей целью дать этому
светилу новый заряд энергии. А поскольку зажигались они, как правило,
посредством трения или сжигания древесины дуба, у участников этих обрядов
могло сложиться впечатление, что солнце периодически восстанавливает свои
силы за счет сжигания древесины священного дуба. Другими словами, дуб мог
представляться древним арийцам изначальным резервуаром тепловой энергии,
которая время от времени извлекалась из него для того, чтобы питать энергию
солнца. Но если жизнь дуба была заключена в омеле, семенем, или ядром,
пламени, добываемого путем трения кусков дуба, согласно этой теории, также
должна была быть омела. Итак, говоря более точно, не омела являлась
эманацией пламени солнца, а, напротив, само пламя солнца рассматривалось
как эманация омелы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что омела
сверкала золотым огнем и носила название Золотой ветви. Не исключено,
впрочем, что омела, подобно жар-цвету, приобретала золотистый оттенок
только в установленные периоды, прежде всего в период летнего
солнцестояния, когда с помощью древесины дуба зажигали солнце. В
Пулвербэтче в Шропшире еще на памяти этого поколения существовало поверье,
согласно которому дуб цветет в канун дня с
| |  скачать работу |
Золотая ветвь |
