Библейские мотивы в творчестве М.Ю. Лермонтова
;
Когда росой обрызганный душистой,
Румяным вечером иль утра в час златой,
Из-под куста мне ландыш серебристый
Приветливо кивает головой;
Когда студеный ключ играет по оврагу
И, погружая мысль в какой-то смутный сон,
Лепечет мне таинственную сагу
Про мирный край, откуда мчится он,-
Тогда смиряется души моей тревога,
Тогда расходятся морщины на челе,-
И счастье я могу постигнуть на земле,
И в небесах я вижу бога... [1,II,24]
Это напоминает пророка Илью, которому Бог явился не при вихре, не при
землетрясении или в огне, а в таинственной тишине. Лермонтов говорит о
ветерке, Библия - "о веянии тихого ветра"(I кн. Царств, ХIХ, 11-13).
Но могучий как Яаков (и хром, как он), поэт не раз дерзал вступать
в богоборчество. Его религиозно-богоборческие переживания отличаются
большой непосредственностью и внутренней независимостью. И это
естественно для романтика-бунтаря, склонного презирать "суеверное"
послушание толпы и разговаривать с "высшей силой" на равных, отстаивая свою
личную исключительность и достоинство.
На Бога при случае возлагает Лермонтов ответственность за
несовершенства миропорядка и надломы в собственной жизни.
Бог представляется ему по-библейски "всесильным"- это тот, кто может,
но не хочет ответить благославляющим "да" на бурные притязания поэта,
хотя в иных случаях это всемогущество промыслителя для Лермонтова как бы
ограничено соприсутствием демонического мирового начала.
Короче всего "кредо" Лермонтова выражено в юношеской драме
"Испанцы" [1,IV,21]: “...верь, что есть на небе бог - и только! Я сам не
верю больше этого!” И действительно поэт постоянно сомневается в прочих
существенных принципах библейской веры. Так, в той же драме "Испанцы"
можно увидеть сомнение автора в благости провидения:
"Бог знал заране всё: зачем же он не удержал судьбы?..
Он не хотел!" [1,IV,97].
В словах Демона: "Ждет правый суд: простить он может, хоть осудит"
[1,III,474], - чувствуется сомнение в милосердии божием. Но в своем
отношении к божьему суду Лермонтов в разных своих произведениях
противоречит сам себе. В стихотворении "Смерть поэта" [1,II,17] он
твердо уверен в честности и справедливости божьего суда:
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперед.
Противоречит поэт и в вере в загробную жизнь. Так, строки из
стихотворения "Не смейся над моей пророческой тоскою" [1,II,30]:
Но я без страха жду довременный конец.
Давно пора мне мир увидеть новый, -
дают право полагать, что Лермонтов уверен в загробном существовании. А вот
другие произведения говорят об обратном. Лермонтов сомневается в
загробной жизни и в стихотворении "Слова разлуки повторяя":
Слова разлуки повторяя,
Полна надежд душа твоя;
Ты говоришь: есть жизнь другая,
И смело веришь ей ... но я ?..
Оставь страдальца!- будь покойна:
Где б ни был этот мир святой,
Двух жизней сердцем ты достойна!
А мне довольно и одной.
Тому ль пускаться в бесконечность,
Кого измучил краткий путь?
Меня раздавит эта вечность,
И страшно мне не отдохнуть!
Я схоронил навек былое,
И нет о будущем забот,
Земля взяла своё земное,
Она назад не отдает!.. [1,I,371]
и в финале драмы "Menschen und Leidenschafen" ("Люди и страсти"):
Юрий: Мы никогда, никогда не увидимся.
Любовь: Если не здесь, то на том свете...
Юрий: Друг мой! нет другого света... есть хаос...он
поглощает
племена... и мы в нём исчезнем... мы никогда не
увидимся...
разные дороги... нет рая - нет ада... люди брошенные
бесприютные созданья [1,IV,181].
Говоря обо всем этом, Лермонтов прибегает то к яростным сарказмам,
то впадает в тон усталой иронии. И все же, какова бы ни была дерзость его
сомневающейся и отрицающей мысли, ценностный мир поэта в значительной
степени организован вокруг остро прочувствованной библейской символики с её
антитезами райского сада и адской бездны, блаженства и проклятия,
невинности и грехопадения.
Тексты Лермонтова обнаруживают следы внимательного чтения
библейских книг обоих заветов. Ветхий Завет - это так называемая Иудейская
Библия, написанная на древнееврейском языке и включающая описание
зарождения и развития жизни на земле до рождения Иисуса Христа. Новый
завет - это собственно христианская часть Библии.
Среди черновых заметок, сделанных на заре поэтической деятельности,
лермонтоведы нашли такую: "Демон". Сюжет. Во время пленения евреев в
Вавилоне ( из Библии). Еврейка. Отец слепой. Он в первый раз видит её
спящую. Потом она поет отцу про старину и про близость ангела - как прежде.
Еврей возвращается на родину. Её могила остается на чужбине" [1,V,348].
Лермонтов нередко употребляет библейские собственные имена:
. Аарон: "служитель Аарона" [1,III,55]
"премудрый пастырь Аарон" [1,II,20]
. Авраам: "Нет, Аврааму было легче самому
на Исаака нож поднять, чем мне [1,IV,118].
. Адам: "внук Евы иль Адама" [1,III,365]
"она не одному Адамову внуку вскружила голову" [1,IV,185]
. Ева: "Евы дочь" [1,III,395]
. Израиль: "плачь, плачь Израиля народ" [1,I,145]
О, Израиль,
Израиль!.. ты скитаться должен в мире,
тебя преследуют стихи даже [1,IV,68]
. Иуда: Отовсюду
Гоняли наглого Иуду [1,III,57]
Пришло Иуде наказанье [1,III,57]
Иуда! мыслит мой улан [1,V,189]
"За тридцать серебрянников продал
Иуда Христа..." [1,IV,151]
"Поцелуй Иуды" [1,V,51]
. Каин: "один, всегда один, отверженный, как Каин, Бог знает, за чьё
преступленье" [1,V,104]
. Моисей: Отец мой сказал, что закон Моисея
Любить запрещает тебя [1,I,385]
"закон Моисея не существовал прежде земли"[1,III,145]
. Павел: "послание апостола Павла" [1,V,49]
. Соломон: Когда бы Тирзу видел Соломон,
То верно б свой престол украсил ею,
У ног ея и царство, и закон,
И славу позабыл бы... [1,III,376]
"Я говорил о царе Соломоне, который воспевал умеренность
и советовал поститься, а сам был не из последних скоромников
[1,III,150].
Это конечно же не полный список, а только лишь некоторые яркие
примеры из него. В произведениях поэта можно найти ещё много библейских
имен: Исаак, Саул и другие.
Характерно также употребление географических названий.
. Иерусалим (Ерусалим, Солим):
"ветвь Ерусалима" [1,II,18]
"Клянусь Ерусалимом" [1,IV,24]
Солима бедные сыны. [1,II,18]
"Пророк рождён в Ерусалиме" [1,IV,75]
Плачь, Израиль! о, плачь! - твой Солим опустел!.. [1,IV64]
. Иордан: У вод ли чистых Иордана [1,II,18]
. Ливан: На гордых высотах Ливана [1,III,150]
Ещё у ног Ливана тишина.
Ночной ли ветер в горах Ливана
Тебя сердито колыхал? [1,II,18]
. Мертвое море: "воспоминанья? да, но какие? горькие, обманчивые,
подобно плодам, растущим на берегах Мертвого моря, которые
блистая румяной корою, таят под нею пепел, сухой, горячий
пепел!" [1,V,321]
. Палестина: "Ветка Палестины" [1,II,18]
"на холмах Палестины" [1,III,193]
. Сион: Не раз в Сион они ходили [1,I,79].
Библия внушила поэту то гуманное отношение к евреям, которому он был
верен всю жизнь и которое нашло отражение в его произведениях: "Плачь,
плачь, Израиля народ!", трагедия "Испанцы" , "Ветка Палестины".
В "Вадиме" поэт говорит о душах, которые “подобно выкрашенным
гробам притчи”. Наружность их - блеск очаровательный, внутри - смерть и
прах". Это из Евангелия. Матфей, 23.27. В "Княгине Лиговской" и в "Герое
нашего времени" точно таким же образом брошены иронические блики на
описания светского быта: души, старых кокеток "подобны выкрашенным гробам
притчи" [1,V,109].
В "Герое нашего времени": "В тот день немые возопиют, и слепые
прозрят" [1,V,231]. Быть может, это из Исайи, где есть такие слова: "Тогда
откроются глаза слепых, и уши глухих услышат; Тогда хромой будет прыгать,
как олень, и язык немого будет петь"(Исайя, 35.6).
Но у Лермонтова сравнительно немногочисленны цитаты или аллюзии,
которыми автор пользуется просто как поговорками. В большинстве же
случаев Лермонтов глубоко проникает в дух названных источников и
напряженно переосмысливает те или иные эпизоды.
Интерес поэта к миру Ветхого Завета роднит его с Байроном (Л.
Гроссман). Существует и другая точка зрения. В.Т. Олейник считает, что "по
всей вероятности, Лермонтов прочитал английскую дилогию Мильтона о рае
не позднее 1828 г. И так называемый "библейский пласт" в поэзии
Лермонтова, начиная с 1829г., представляет собой не столько худож
| |  скачать работу |
Библейские мотивы в творчестве М.Ю. Лермонтова |
