Фантастика и реальность в романе М.А.Булгакова Мастер и Маргарита
своем бесстрашии, и прокуратор покоренной провинции, бесстрашный
в своей жестокости; человек, которому бесстрашия не хватило один раз - на
единственный и главный поступок в его жизни – и трусость которого тоже
обернулась кровью, и кровь эту он попытался искупить новой кровью и
искупить не смог.
Сопоставить Мастера с Понтием Пилатом? Увидеть «кровавый подбой» на одежде
героя, названного героя, названного (тут же!) “alter ego” - «вторым я» –
автора, и не заметить, что это бросает тень на облик покойного писателя? В
архивах, поднятых исследователями за последние двадцать лет, для такой
трактовки нет ни малейших оснований.
Но нужно ли, размышляя о неполноте обещанной Мастеру награды, искать, в чем
неполон подвиг Мастера, невольно подменяя заслугу воображаемой виной и
рассматривая награду как наказание? Мастер получает у своего автора
награду, а не упрек. И награда эта связана с тем главным, что он сделал в
своей жизни, - с его романом.
Мы говорили, что трагедия Мастера – трагедия непризнания. В романе «Мастер
и Маргарита» созданное им оценили и поняли только трое: сначала –
Маргарита, потом – фантастический Воланд, потом – невидимый Мастеру Иешуа.
И случайно ли все они – сначала Иешуа, потом Воланд, потом Маргарита –
прочат ему одно и то же?
«Он прочитал сочинение Мастера, - заговорил Левий Матвей, - и просит тебя,
чтобы ты взял с собою Мастера и наградил его покоем».
«Маргарита Николаевна! – повернулся Воланд к Маргарите. – Нельзя не
поверить в то, что вы старались выдумать для мастера наилучшее будущее, но,
право, то, что я предлагаю вам, и то, что просил Иешуа за вас же, за вас, -
еще лучше». «…О, трижды романтический Мастер, - «убедительно и мягко»
говорил Воланд, - неужели вы не хотите днем гулять со своею подругой под
вишнями, которые начинают зацветать, а вечером слушать музыку Шуберта?
Неужели ж вам не будет приятно писать при свечах гусиным пером? Неужели вы
не хотите, подобно Фаусту, сидеть над ретортой в надежде, что вам удастся
вылепить нового гомункула? Туда, туда. Там ждет уже вас дом и старый слуга,
свечи уже горят, а скоро они потухнут, потому что вы немедленно встретите
рассвет. По этой дороге, Мастер, по этой».
И Маргарита пророчески заклинает: «Смотри, вон впереди твой вечный дом,
который тебе дали в награду. Я уже вижу венецианское окно и вьющийся
виноград, он подымается к самой крыше. Вот твой дом, вот твой вечный дом, Я
знаю, что вечером к тебе придут те, кого ты любишь, кем ты интересуешься и
кто тебя не встревожит. Они будут тебе играть, они будут тебе петь, ты
увидишь, какой свет в комнате, когда зажжены свечи. Ты будешь засыпать,
надевши свой засаленный и вечный колпак, ты будешь засыпать с улыбкой на
губах. Сон укрепит тебя, ты станешь рассуждать мудро. А прогнать меня ты
уже не сумеешь. Беречь твой сон буду я».
Но почему же все-таки не «свет»? Да потому, должно быть, что Булгаков,
поставивший в этом романе подвиг творчества так высоко, что Мастер на
равных разговаривает с князем тьмы, так высоко, что о вечной награде для
мастера просит Иешуа, так высоко, что вообще возникает речь о вечной
награде (ведь для Берлиоза, Латунского и прочих вечности нет и ни ада, ни
рая не будет), Булгаков все-таки ставит подвиг творчества – свой подвиг –
не так высоко, как смерть на кресте Иешуа Га-Ноцри.
Вероятно, этот выбор – не «свет» – связан и с полемикой с Гете. Гете дал
своим героям традиционный «свет». Первая часть его трагедии заканчивается
прощением Гретхен («Она осуждена на муки!» – пытается заключить ее судьбу
Мефистофель, но «голос свыше» выносит другое решение: «Спасена!»). Вторая
часть заканчивается прощением и оправданием Фауста: ангелы уносят на небеса
его «бессмертную сущность».
Это было величайшей дерзостью со стороны Гете: в его время у церкви его
герои могли получить только проклятие. Но что-то в этом решении уже не
удовлетворяло и Гете. Недаром торжественность финала уравновешивается у
него полной грубоватого юмора сцены флирта Мефистофеля с ангелами, в
которой крылатые мальчишки так ловко обставляют старого черта и уносят у
него из-под носа душу Фауста – воровски.
Тем более такое решение оказалось невозможно для Булгакова. Невозможно в
мироощущении ХХ века. Наградить райским сиянием автобиографического героя?
И вы, дорогой читатель, сохранили бы эту проникновенную доверчивость к
писателю, так искренне рассказавшему все – о себе, о творчестве, о
справедливости? Невозможно в художественной структуре романа, где нет
ненависти между Тьмой и Светом, но есть противостояние, разделенность Тьмы
и Света, где судьбы героев оказались связаны с Князем тьмы и свою награду –
если они заслуживают награды – они могут получить только из его рук. Или
Маргарите, просившей защиты у дьявола, получить награду у Бога?
В решении романа «мастер и Маргарита» много нюансов, оттенков,
ассоциаций, но все они как в фокусе сходятся в доном: это решение
естественно, гармонично, единственно и неизбежно. Мастер получает именно
то, чего неосознанно жаждал. И Воланд с окончательном тексте романа не
смущает его разговором о неполноте награды. Об этом знают Воланд, Иешуа и
Левий Матвей. Знает читатель. Но Мастер и Маргарита ничего не знают об
этом. Они получают свою награду сполна.
Гротеск в романе «Мастер и Маргарита».
В своем итоговом романе «Мастер и Маргарита» Булгаков обращается к
реалистическому гротеску как главному принципу художественного обобщения.
Почти все писавшие о романе отмечали, что художественный мир «Мастера и
Маргариты» вырастает в результате переосмысления разнообразных культурно-
эстетических традиций. Реалистический гротеск «Мастера и Маргариты» как бы
вырастает из гротескной романтической структуры: Булгаков трансформирует
традиционные для романтического гротеска ситуации, фигуры и мотивированы,
придавая им иные, реалистические функции. При этом модификация
романтического гротеска сопряжена у Булгакова с пародированием.
Типичная ситуация в произведениях романтического гротеска – это
столкновение реального и фантастического с целью исследования морально-
этического потенциала человека и общества. Ирреальной фигурой, максимально
вскрывающей внутреннюю природу человечества, романтики считали дьявола. Жан-
Поль называл дьявола величайшим юмористом и эксцентриком, выворачивающим
наизнанку божественный мир. В романе «Мастер и Маргарита» тоже происходит
испытание человечества дьяволом. В современную писателю действительность
прилетает Князь Тьмы Воланд со своей свитой – котом Бегемотом, Коровьевым,
Азазелло и Геллой. Цель его прибытия – проверка духовного содержания
общества, и это он двусмысленно декларирует во время сеанса Черной магии в
театре «Варьете»: «Меня интересует (…) гораздо более важный вопрос:
изменились ли горожане внутренне?»(2) Появившись в Москве, булгаковский
Воланд выворачивает наизнанку действительность, обнажая ее ценности,
истинные и мнимые. Срывание масок и обнажение ее сути – главная функция
Воланда. И происходит это, как и в романтической литературе, будто
невзначай, шутливо, иронически весело, т.е. путем осмеяния.
Комизм в романе «Мастер и Маргарита» связан, прежде всего, с созданием
гротескной ситуации. В фантастическую ситуацию (взаимодействие с ирреальным
миром) персонажа вводит Воланд и его креатура, выполняющие, по существу,
роль плута-трикстера. Козни их, как и козни всякого плута, сознательны и
целенаправленны. Сцены, где обнаруживается сущность того или иного героя,
срежиссированы ими. Гротескная ситуация, в которую попадают булгаковские
персонажи, по всей внешней структуре напоминает сказочно-романтическую
ситуацию и состоит из таких основных звеньев, как испытание и
соответствующее возмездие. Сталкивая персонажей с Сатаной, Булгаков
стремился выявить культурный потенциал человека, а затем нравственный, т.е.
внутреннюю суть. Воланд предстает в облике традиционного литературно-
театрального Дьявола. И об этом свидетельствуют уже внешние атрибуты
(разные глаза, траурный плащ, подбитый огненной материей, набалдашник в
виде головы пуделя, алмазный треугольник на золотом портсигаре), свита
(бесы Коровьев, Азазелло, черный кот, нагая ведьма), фантастические деяния,
наконец, имя – Воланд, близкое немецкому Faland («обманщик», «лукавый»).
Комизм состоит в том, что «московское народонаселение» не узнает Воланда.
Не понимает, что соприкоснулся с дьявольским миром, буфетчик театра
«Варьете», хотя антураж этого мира подчеркнуто традиционен. «Вся большая и
полутемная передняя была загромождена необычными предметами и одеянием.
Так, на спинку стула наброшен был траурный плащ, подбитый огненной
материей, на подзеркальном столике лежала длинная шпага с поблескивающей
золотой рукоятью. (1)Три шпаги с рукоятями серебряными стояли в углу так же
просто, как какие-нибудь зонтики или трости. А на оленьих горах висели
береты с орлиными перьями». Пахнет ладаном, погребенной сыростью. Дверь
открыва
| |  скачать работу |
Фантастика и реальность в романе М.А.Булгакова Мастер и Маргарита |
