Формализм как школа
рассмотрения исключаются. Не рассматриваем мы и вопросы
создания и исторического функционирования текста. Предметом нашего внимания
будет поэтический текст, взятый как отдельное, уже законченное и внутренне
самостоятельное целое. Как изучать это целое с точки зрения его идейно-
художественного единства? Есть ли научные методы, которые позволили бы
сделать искусство предметом рассмотрения, не "убивая" его? Как построен
текст и зачем он построен именно таким образом? - вот вопросы, на которые
должна ответить предлагаемая книга.
Необходима еще одна существенная оговорка. Решение каждой научной проблемы
определяется и методом исследования, и личностью ученого: его опытом,
талантом, интуицией. В настоящей работе мы будем касаться лишь первой из
этих составных частей научного творчества.
В гуманитарных науках часто приходится сталкиваться с утверждением, что
точная методика работы, определенные правила анализа ограничивают
творческие возможности исследователя. Позволительно спросить: неужели
знание формул, наличие алгоритмов, по которым решается данная задача,
делают математика более связанным и менее творчески активным, чем человека,
не имеющего представления о формулах? Формулы не отменяют индивидуального
научного творчества, приводят к его экономии, освобождая (*21) от
необходимости "изобретать велосипед", направляя мысль в область еще не
решенного.
Современное литературоведение находится на пороге нового этапа. Это
выражается во все растущем стремлении не столько к безапелляционным
ответам, сколько к проверке правильности постановки вопросов.
Литературоведение учится спрашивать - прежде оно спешило отвечать. Сейчас
на первый план выдвигается не то, что составляет сокровищницу
индивидуального опыта того или иного исследователя, что неотделимо от его
личного опыта, вкусов, темперамента, а значительно более прозаическая, но
зато и более строгая, типовая методика анализа. Доступная каждому
литературоведу, она не заменяет личное научное творчество, а служит ему
фундаментом.
Гончаров писал в свое время о цивилизации: "...что было недоступною
роскошью для немногих, то, благодаря цивилизации, делается доступным для
всех: на севере ананас стоит пять, десять рублей, здесь - грош: задача
цивилизации - быстро переносить его на север и вогнать в пятак, чтобы вы и
я лакомились им"1. Задача науки, в известной мере, аналогична: добиваясь
определенных результатов, ученый вырабатывает и некоторые фиксированные
методы анализа, исследовательские алгоритмы, которые делают его результат
повторимым. То, что вчера делал гениальный хирург в уникальных условиях,
завтра становится доступным для каждого врача. Именно сумма этого
повторимого исследовательского опыта составляет научную методику.
Анализ художественного текста в принципе допускает несколько подходов:
произведение искусства может изучаться как подсобный материал для
рассмотрения исторических, социально-экономических или философских проблем,
может быть источником сведений о быте, юридических или нравственных нормах
той или иной эпохи и т. п. В каждом случае специфике научной проблемы будет
соответствовать и присущая ей методика исследования.
В предлагаемой вниманию читателей книге предметом исследования будет
художественный текст как таковой. Именно специфически художественное
значение текста, делающее его способным выполнять определенную -
эстетическую - функцию, будет предметом нашего внимания. Это определит и
особенности нашего подхода.
В реальной жизни культуры тексты, как правило, полифункциональны: один и
тот же текст выполняет не одну, а несколько (порой - много) функций. Так,
средневековая икона, храмовое сооружение античной эпохи или периода
европейского средневековья, Возрождения, периода барокко выполняют
одновременно и религиозную и эстетическую функцию, военные уставы и
правительственные законодательные акты эпохи Петра I были одновременно
документами юридическими и публицистическими, воззвания генералов Конвента,
"Наука побеждать" Суворова, приказы по дивизии Михаила Орлова могут
рассматриваться и как военно-исторические тексты, (*22) и как памятники
публицистики, ораторского искусства, художественной прозы. В определенных
условиях подобные совмещения функций оказываются не только частым, но и
закономерным, необходимым явлением: для того чтобы текст мог выполнить свою
функцию, он должен нести еще некоторую дополнительную. Так, в определенных
условиях, для того чтобы икона могла восприниматься как религиозный текст и
выполнить эту свою социальную функцию, она должна еще быть и произведением
искусства. Возможна и обратная зависимость - для того чтобы восприниматься
как произведение искусства, икона должна выполнять присущую ей религиозную
функцию. Поэтому перенесение ее в музей (а в определенном смысле - и
отсутствие религиозного чувства у зрителя) уже нарушает исторически
присущий тексту эффект единства двух общественных функций.
Сказанное в наибольшей мере относится к литературе. Соединение
художественной функции с магической, юридической, нравственной,
философской, политической составляет неотъемлемую черту социального
функционирования того или иного художественного текста. При этом здесь чаще
всего налицо двусторонняя связь: для того чтобы выполнить определенную
художественную задачу, текст должен одновременно нести и нравственную,
политическую, философскую, публицистическую функции. И наоборот: для того
чтобы выполнить определенную, например политическую, роль, текст должен
реализовывать и эстетическую функцию. Конечно, в ряде случаев реализуется
только одна функция. Исследование того, какие пучки функций могут
совмещаться в пределах одного текста, дало бы интересные показатели для
построения типологии культуры. Например, в XVIII в. соединение
художественной и моралистической функций было условием для эстетического
восприятия текста, для Пушкина и Гоголя соединение этих двух функций в
одном тексте делается запретным.
Колебания в границах понятия "художественный текст" продолжаются и в
литературе новейшего периода. Большой интерес в этом отношении представляет
мемуарная литература, которая то сама противопоставляет себя художественной
прозе, "вымыслу", то начинает занимать в ее составе одно из ведущих мест. В
равной мере это относится и к очерку с его специфической ролью в 1840-е,
1860-е и 1950-е гг. Маяковский, составляя тексты для "Окон РОСТА" или
стихотворные рекламы для ГУМа, вряд ли преследовал чисто поэтические цели
(ср. "Приказ № 2 по армии искусств"). Однако для нас принадлежность этих
текстов истории русской поэзии не может быть оспорена.
Относительность границ "художественного" и "нехудожественного" текста видна
на примере истории документального кино.
Сложность, порой диффузность социального функционирования текстов
естественно толкает исследователя на диффузность подхода к изучаемому
объекту: представляется вполне закономерным не расчленять как объекты
исследования то, что в жизни функционирует слитно. Однако против этого
приходится решительно возражать. Для того чтобы понять сложное
взаимодействие различных функций одного и того же текста, необходимо
предварительно рассмотреть каждую из них в отдельности, исследовать те
объективные признаки, которые позволяют данному тексту быть произведением
(*23) искусства, памятником философской, юридической или иной формы
общественной мысли. Такое аспектное рассмотрение текста не заменяет
изучения всего богатства его связей, но должно предварять это последнее.
Анализу взаимодействия общественных функций текста должно предшествовать их
вычленение и описание, нарушение этой последовательности шло бы вразрез с
элементарным требованием науки - восходить от простого к сложному.
Предлагаемая читателю работа посвящена именно этой, начальной стадии
анализа художественного текста. Из всего богатства проблем, возникающих при
анализе произведения искусства, мы вычленяем одну, сравнительно более узкую
- собственно эстетическую природу литературного произведения.
Однако мы вынуждены пойти и на еще большее сужение темы. К рассмотрению
художественного произведения можно подойти с разных сторон. Представим
себе, что мы изучаем стихотворение Пушкина "Я помню чудное мгновенье...".
Характер нашего изучения будет различным в зависимости от того, что мы
изберем в качестве объекта исследования, что будем считать границами того
текста, изучение которого составит цель работы. Мы можем рассмотреть
пушкинское стихотворение с точки зрения его внутренней структуры, можем
считать текстом, подлежащим изучению, более общие совокупности, например
"лирика Пушкина периода Михайловской ссылки", "лирика Пушкина", "русская
любовная лирика 1820-х гг.", "русская поэзия первой четверти XIX в." или
же, расширяя тему не хронологически, а типологически, "европейская поэзия
1820-х гг.". В каждом из этих случаев в интересующем нас стихотворении
раскроются различные аспекты. Этому будет соответствовать несколько типов
исследований: монографическое изучение текста, исследование по истории
национальной литературы, сравнительно-типологическое исследование и т. п.
Таким образом, определена будет тема исследова
| |  скачать работу |
Формализм как школа |
