Гуманистические идеи в Российской педагогике 18-20 веков
ы, как «...мы поймем переход из неорганического в психическое, и
вся тайна жизни откроется нам». Порочность редукционистского подхода
проявилась еще и в том, что столь прямолинейная логика уводила
исследователей в никуда, все больше удаляя их от понимания сущности
человека. «...Тайна жизни и объяснение всего представляется в запятых,
живчиках, не видимых уже... нынче открываемых, а завтра забываемых (Толстой
Л.Н. Собр. соч.: В 12 т. T.17. С.133).
Критикуя современную ему науку, в том числе западноевропейскую
педагогическую науку, особое внимание Толстой обращал на присущие ей
редукционизм, рационализм, эволюционизм, эмпиризм. — См.: Кудрявая Н.В. Лев
Толстой о смысле жизни (Образ духовного и нравственного человека в
педагогике Л.Н.Толстого). М., 1993. С особой силой в творчестве писателя
прозвучала тема науки, образования, которые только тогда будут
способствовать движению человечества ко все большему благу, когда в их
основу будет положено учение о смысле и назначении человеческой жизни,
соответствующее современному этапу развития. Однако, по мысли Толстого, в
позитивистском, опытном научном знании отсутствует вопрос достойного
человека смысла жизни, человек рассматривается как существо конечное.
Позитивистской наукой, в том числе, как считал Толстой, и педагогикой,
отторгаются такие родовые характеристики, как духовность и нравственность,
поэтому вопрос о смысле и не актуализирован, его как бы нет во внедуховном
позитивистском знании. В школах «воспитывают один разум», а «главное идет,
как хочет».
Условно педагогическое творчество Толстого можно разделить на два
больших периода.
Первый — с конца 50-х — начала 60-х годов (создание Яснополянской
школы, журнал «Ясная Поляна», 1862) и до середины 70-х годов (создание
«Азбуки» и «Новой Азбуки»).
Второй период — последние 30 лет жизни, время создания религиозно-
нравственного учения. И всегда для писателя его педагогическая деятельность
— надежный диагностический инструмент проверки прозрений, догадок,
возможность вступить в диалог с мыслителями прошлого или современниками.
«Непонимание» современников началось с достаточно резкого высказывания
Н.Г. Чернышевского по поводу теоретических статей журнала «Ясная Поляна» и
постановки Толстым вопроса: «чему и как учить?», якобы непонимания графом
актуальных просветительских задач. Уже значительно позднее в трактате «Так
что же нам делать?», название которого явно полемизировало с поставленным
ранее вопросом русского революционера-демократа, Толстой обращается к
интеллигенции, тем, от кого в немалой степени зависели судьбы науки,
искусства, образования России, вступившей в новую социально-психологическую
ситуацию, давая развернутую программу, а собственно педагогическая
деятельность Толстого и была связана с поиском ответа на новую социально-
экономическую, социально-психологическую ситуацию, когда впервые дети
крестьян получили доступ к образованию, когда возникла уникальная
возможность укрепления, развития творческого потенциала нации.
В многочисленных дискуссиях, спорах, «впитывая голоса эпохи»
(М.Бахтин), Толстой вырабатывал свое миропонимание. Позднее, вспоминая
обстановку этих дискуссий, он писал о мгновенном крушении притягательности
царствующей философии Гегеля, горячих спорах о проблемах нравственности и
нравственного прогресса. Видимо, этот период дал Толстому огромный
интеллектуальный импульс в понимании крушения одного миропонимания и
утверждении другого, интуитивном угадывании грядущих парадигмальных
изменений. Это и была та огромная внутренняя работа, которая повлияла на
осознание сверхзадачи всего творчества как обретения высшего смысла жизни и
родовой сущности человека, духовности, созидаемой самим же человеком в
своем опыте. Возникшее в эти годы у Толстого желание написать теоретический
трактат свидетельствовало о мучительном поиске новых детерминант
психологического развития, новых категорий для описания душевного мира
человека, субъективности как ведущего принципа психологической реальности.
Ответы на эти вопросы мы находим во всем последующем художественном
творчестве писателя.
В педагогических статьях журнала «Ясная Поляна» (1862) он попытался
научно осмыслить уникальную ситуацию психологического развития и
становления человека («закон движения вперед образования»), выявить этапы и
условия, личностно-деятельностную и аксиологическую природу становления
субъективности, предвосхитив идею о зоне ближайшего развития. При этом
Толстой отмежевался от психофизического параллелизма, угадывая
необходимость целевых и ценностных детерминант психологического развития,
заявляя о единственном вечном законе, написанном в сердцах людей, законе
прогресса или совершенствования, способности человека к самоизменению,
саморазвитию при ориентации на христианский образ человека.
Недаром писатель закончил первую вступительную статью журнала «Ясная
Поляна» словами о том, что он дерзнул нарушить спокойствие педагогов-
теоретиков и высказать столь противные (противоречащие) им убеждения. Он
видел цель в обосновании, «приложимости и законности» своих убеждений, что
и было осуществлено как в теории, так и на практике.
Педагогическая деятельность обострила духовное зрение писателя,
подтолкнула к своеобразному эксперименту на поприще столь дорогого ему
народного образования, основанного на желании «спасти тонущих» — будущих
Пушкиных, Остроградских, Филаретов, Ломоносовых и понять, почему
существовавшая народная школа не стремится к этому.
«Начиная учить детей в русской деревне, — откровенно писал он, — я не
мог, не бывши набитым дураком, принять в основании ни немецко-
протестантскую лютеровскую систему, ни классическую, ни иезуитскую, ни
новейшую теоретическую систему воспитания. Еще менее мог я серьезно принять
за систему славянский курс букваря, часовника и псалтыря и связанные с этим
курсом семинарские приемы» (Толстой Л.Н. Полн. собр. соч.: В 90 т. Т.6.
С.403).
Исследовательское пространство педагогических исканий и деятельности
было столь обширно, что позволило Толстому творчески заимствовать,
переосмысливать множество продуктивных идей, уже высказанных до него, и в
то же время действительно сказать то, что до него никто не сказал.
В «Опыте и свободе» толстовский «критериум» — понимание условий
полноценного психологического развития человека — синтезировал ряд идей
отечественной философской и философско-религиозной мысли, немецкой
классической философии. Так, Толстой использовал положения отечественной
философской мысли о познании в «действовании», онтологизации морали, об
ограниченности той формы понятия «разум», которая родилась в недрах
западной философской мысли. Идея всеединства, намеченная в 50-е годы в
философии А.С. Хомякова и И.В. Киреевского, была подхвачена Толстым для
объяснения аксиологического, стержневого центра личности, глубинного
внутреннего «Я».
Педагогическая деятельность Толстого — «поэтическое», «прелестное
дело», «страстное увлечение» — позволила ему увидеть и понять то, что не
сознавалось даже столь знаменитыми его современниками (А.Дистервег, Н.Г.
Чернышевский, К.Д. Ушинский). Связаны ли ответы на вопрос «чему и как
учить?» с уровнем умственного и нравственного развития детей, с развитием
собственно человеческих характеристик? В чем состоят эти собственно
человеческие характеристики? На основе каких методических рекомендаций,
педагогических и философских теорий происходит ориентировка учителей-
практиков? Толстой пришел к выводу, который не был понят его
современниками: преподавательская деятельность искажена, направлена на
ложные цели. Необходима «новая философия», «новое сознание», т.е.
практически новое понимание сущности человека и иное понимание целей
обучения и воспитания, связанных со становлением собственно человеческого в
человеке.
Теоретические статьи Толстого, в которых он выразил отрицание как
материализма, так и объективного идеализма в понимании сущности человека,
остались вне поля зрения современников писателя и исследователей-
толстоведов. Этот факт помешал увидеть толстовское понимание сути
психологического развития детей, направленного не на «конечный продукт», а
на процесс, механизмы, совершенствование, созидание, саморазвитие.
Угнетающее впечатление произвела на писателя методика обучения во
многих учебных заведениях Европы, механическое, бессмысленное заучивание
текстов учебников, воспитание в духе покорности властям, которое он
наблюдал во время второго заграничного путешествия.
«Организация школы такова, что результаты учения скрыты от
учителя...»; «все разнообразие ... мысли во время класса подведено к
выражениям «могу-хочу», которые он (ученик) передает поднятием руки»;
«скучающие лица детей... нетерпеливо ожидающих звонка... со стр
| |  скачать работу |
Гуманистические идеи в Российской педагогике 18-20 веков |
