Художественное воплощение категорий свободы-несвободы в романах М. Булгакова Мастер и Маргарита и Ч. Айтматова Плаха
ери Марии.
Внутренняя свобода персонажа особенно ярко передаётся автором «Плахи»
через внутренние монологи и диалоги. Во время допроса, перед лицом грозящей
ему мучительной смерти на кресте, Иисус остаётся верен идеям Нового Царства
и Свободы, которые проповедовал, веря, что «...смерть бессильна перед
духом.»[1,423] Осознавая большую разницу, - «...оба мы столь различны, что
вряд ли поймём друг друга...»[1,426] - Иисус всё же пытается объяснить
Понтию Пилату неправедность его жизни, в которой нет места чистой совести и
свободе: «Для тебя власть - Бог и совесть ... и для тебя нет ничего
выше...»[1,426] - слышим из уст героя.
Пилат трижды предлагает Иисусу отречься от своего учения, тем самым
спасти себя от гибели, но трижды слышит отказ: «Мне не от чего
отказываться, правитель...»[1,422], «...Зачем же я буду кривить душой и
отрекаться...»[1,426], при этом глаза арестанта «...были по-детски
беспомощны...» [1,422] Удачно найденным сравнением Ч. Айтматов
подчёркивает наивность, внутреннюю чистоту, а, значит, и свободу персонажа.
Необыкновенная уверенность осужденного в своей правоте лишает Пилата
уверенности. В душе римского прокуратора начинается борьба двух я:
жестокого прокуратора и человека. Однако по силе концентрации и драматизму
противоречия эти не могут сравниться с теми муками, которые испытал
булгаковский Пилат.
Услышав отказ Иисуса отречься от своего учения Пилат говорит:
«Напрасно!...хотя и не совсем уверенно. Но в душе дрогнул - его поколебала
решительность Иисуса Назарянина. И в то же время он не хотел, чтобы тот
отрёкся от себя и стал бы искать спасения, просить пощады.»[1,433] Иными
словами, прокуратор поражён силой духа арестанта, его свободой, то есть
тем, чего лишён сам. Странно звучат в таком контексте его слова, обращённые
к Иисусу: «Поговорим как свободные люди...»[1,433] Возможно реплика
скрывает тайную мечту Пилата о подлинной свободе.
После троекратного отказа Иисуса отречься от своего учения ничего уже
не может спасти его, даже записка жены Понтия Пилата, в которой женщина
просит не причинять «...непоправимого вреда...скитальцу...»[1,424]
Образ жены не случаен в библейской главе и не является вымыслом
писателя. В некоторой степени этот персонаж - символический. Он
олицетворяет Вселенский Разум, мудрость Матери-Природы. Подтверждение тому
- жена Понтия Пилата как действующее лицо Библии: «Между тем, как сидел он
(Понтий Пилат - В.Д.)на судейском месте, жена его прислала ему сказать: не
делай ничего Праведнику Тому...»[3,35]
Однако в Пилате побеждает жажда власти. Пытаясь снять с себя
ответственность за гибель проповедника Нового Царства, он заявляет: «...я
сделал всё, что от меня зависело, Боги свидетели, я не подталкивал его к
тому, чтобы он стоял на своём, предпочтя учение собственной жизни ... Он
сам себе подписал смертный приговор...»[1,427] В данном случае, кроме
властолюбия, что, по мнению Иисуса, несовместимо со свободой личности, в
римском прокураторе живёт страх, а он, по словам уже булгаковкого Иешуа Га-
Ноцри, один из главных человеческих пороков, предполагающих отсутствие
свободы.
Самым основным художественным приёмом, позволяющим выявить свободу-
несвободу у героев библейской главы, на мой взгляд, является лейтмотив,
объясняющий полёт птицы как некое олицетворение свободы. В начале главы
перед взором Иисуса и Пилата появляется «...одинокая птица...То ли орёл, то
ли коршун...»[1,418], которую прокуратор сравнивает со смертью арестанта.
Далее, во время допроса, птица вновь приковывает внимание Понтия Пилата.
Теперь его взволновало то, «...что птица была для него недосягаема, была
неподвластна ему, - и не отпугнёшь её, равно как не призовёшь и не
прогонишь.»[1,424] Похожие чувства персонаж начинает испытывать к своему
собеседнику-антиподу. А пока он пытается обмануть самого себя, сравнивая
свободно парящую в небе птицу с властью императора. В финале главы Понтий
Пилат снова-таки обращает внимание на птицу, которая «...наконец покинула
своё место и медленно полетела в сторону, куда повели,
окружённого...конвоем...»[1,444] Иисуса. При этом прокуратор «...с ужасом и
удивлением...»[1,444] следит взглядом за странной птицей. Наверняка
удивление и ужас связаны с потерей возможности обрести истинную свободу,
ту, которой в полной мере обладал Иисус Назарянин - проповедник Нового
Царства.
Завершая разговор о существовании или отсутствии свободы у героев
библейской легенды романа «Плаха», можно сказать, что полной свободой
обладает только один персонаж - Иисус Назарянин. Доказательством тому
служит стремление героя пробудить в людях то доброе, гуманное чувство,
которое поможет спасти мир от засилья безнравственности, властолюбия и
жестокости. Римский же прокуратор, осознавая свою несвободу и не
стремящийся от неё избавиться, поражённый пороком властолюбия, лицемерия,
жестокости и других, остаётся несвободной личностью. В этом главное отличие
его от булгаковкого Пилата, который, осознав скудность жизни без Истины и
Свободы и раскаявшись в содеянном злодеянии, в финале обретает свободу.
3.2 Выявление проблемы свободы-несвободы у героев «маюнкумских» глав:
Авдий Каллистратов - гонцы за анашой - оберкандаловцы - Бостон Уркунчиев.
«Существует на свете законо-
мерность, согласно которой
мир больше всего и наказыва-
ет своих сынов за самые чис-
тые идеи и побуждения духа.»
[1,361]
Основные действия в романе «Плаха» происходят на бескрайних просторах
Маюнкумской саванны, Прииссыкулья. Главные действующие лица: Авдий
Каллистратов, гонцы за анашой, оберкандаловцы и Бостон Уркунчиев. Основной
художественный арсенал для решения проблемы свободы-несвободы: приёмы,
раскрывающие психологию: внутренние монологи, диалоги, сны и видения;
образы-символы, антитеза, сравнение, портрет.
Авдий Каллистратов - одно из важнейших звеньев в цепочке героев
«маюнкумских» глав «Плахи». Будучи сыном дьякона, он поступает в духовную
семинарию и числится там «...как подающий надежды...»[1,323] Однако, через
два года его изгоняют за ересь. Дело в том (и это были первые шаги героя
как свободной личности), что Авдий, считая, «...что традиционные
религии...безнадёжно устарели...»[1,361] из-за своего догматизма и
закоснелости, выдвигает свою версию «...развития во времени категории Бога
в зависимости от исторического развития человечества.»[1,369] Персонаж
уверен, что обычный человек может общаться с Господом без посредников, то
есть без священников, а этого церковь простить не могла. Чтобы «...вернуть
заблудшего юношу в лоно церкви...»[1,364] в семинарию приезжает епископ
или, как его называли, Отец Координатор. Во время беседы с ним Авдий
«...почувствовал в нём ту силу, которая в каждом человеческом деле, охраняя
каноны веры, прежде всего соблюдает собственные интересы.»[1,365] Тем не
менее, семинарист откровенно говорит о том, что мечтает о «...преодолении
вековечной закоснелости, раскрепощение от догматизма, предоставление
человеческому духу свободы в познании Бога как высшей сути собственного
бытия.»[1,368] Иными словами « дух свободы» должен управлять человеком, в
том числе и его стремлением познать Бога. Вопреки уверениям Отца
Координатора, что главная причина «бунта» семинариста - свойственный
молодости экстремизм, Авдий не отрекается от своих взглядов. В «проповеди»
Отца Координатора прозвучала мысль, ставшая реальностью в дальнейшей
трагической жизни Каллистратова: «Тебе с такими мыслями не сносить головы
потому, что и в миру не терпят тех, кто подвергает сомнению
основополагающие учения,...и ты ещё поплатишься...»[1,370] Умозаключения
Авдия носили неустоявшийся, дискуссионный характер, но и такой свободы
мысли, официальное богословие не простило ему, изгнав из своей среды.
После исключения из духовной семинарии Авдий работает внештатным
сотрудником комсомольской газеты, редакция которой была заинтересована в
таком человеке, так как бывший семинарист являлся своеобразной
антирелигиозной пропагандой. Кроме того, статьи героя отличались
непривычными темами, что вызывало интерес у читателей. Авдий же преследовал
цель «...познакомить читателя с тем кругом мыслей, за которые собственно
говоря, его и исключили из духовной семинарии.»[16,95] Сам персонаж так
говорит об этом: «Меня давно терзала мысль - найти нахоженные тропы к умам
и сердцам своих сверстников. Я видел своё призвание в поучении добру»
[1,335] В этом стремлении героя Ч. Айтматова можно сравнить с булгаковским
Мастером, который своим романом о Пилате так же выступал за самые гуманные
человеческие качества, отстаивая свободу личности. Как и герой «Мастера и
Маргариты&
| |  скачать работу |
Художественное воплощение категорий свободы-несвободы в романах М. Булгакова Мастер и Маргарита и Ч. Айтматова Плаха |
