Исследование феномена двойничества в культуре серебряного века в аспекте изучения творчества Сергея Александровича Есенина
ему, т.е.
мстят демонически»/49/.
Мрачность, душевная усталость и разочарованность, отрицание мира,
обманувшего надежды, и сосредоточенность на своем «я» чрезвычайно ярко
выразились в демонических героях поэм Лермонтова 1830-1831 годов. В каждом
из них зло родилось из страстного желания добра, ненависть – из любви к
идеалу. Здесь можно привести в пример героя поэмы «Ангел смерти» (1831),
которого Лермонтов заставил спуститься с неба на землю для того, чтобы
понять, как ничтожны люди, как не умеют они ценить истинную красоту и
любовь. Именно от соприкосновения со злым миром рождается зло в ангеле
смерти. Разочаровавшись в людях, ангел смерти стал холоден и зол. Любовь
сменилась ненавистью, сочувствие – презрением. Жизнь среди людей принесла
ему лишь горечь разочарования и боль утраты, породив демоническое желание
мстить за свои муки всему существующему.
Итак, у всех демонических героев Лермонтова за отрицанием всегда стоит
утверждение, за ненавистью – любовь. В этом и проявляется двойственная
сущность их натуры, раздвоение их сознания.
Но самое важное в образе Демона, пронизывающем все творчество
Лермонтова, – это то, что он неотделим от самого поэта. Как считает П.К.
Суздалев, «Демон становится его навязчивой идеей – образом, олицетворением
его философского и творческого самосознания, поэт воспринимает этот образ
как Музу и соблазнителя» /65/. Лермонтов сам в себе ощущает ту трагическую
раздвоенность своего сознания, своего внутреннего мира, которую он и
воплощает в различных образах своих литературных и поэтических героев.
Причины раздвоенности сознания, мироощущения поэта заключаются в том,
что он понимает странность своего отношения к миру: он ищет чудесного,
живет в ином мире, забывая о земле, чувствует жажду известности, славы.
Однако светская толпа, среди которой обречен жить поэт, не нуждается в его
высоких мыслях о любви и свободе, она смеется над ними, клевещет и
презирает поэта, обрекая его на мучительное одиночество, полное тоски,
тягостных сомнений, печальных раздумий о своей судьбе. Но демоническая
натура поэта не сдается, в ней – и это одна из главных действенных мыслей
всей поэзии Лермонтова – растут протест и жажда борьбы. Протест против
несправедливости, жажда любви и свободы приводят его к мысли о своей миссии
пророка:
«Как демон мой, я зла избранник,
Как демон, с гордою душой,
Я меж людей беспечный странник,
Для мира и небес чужой…» /35/.
Лермонтов сам заявляет о том, что он занимает промежуточное положение
в мире, отождествляя себя с Демоном, и ему соответствует трагическая
обреченность бунтаря-одиночки.
Средоточием демонической темы в творчестве Лермонтова является поэма
«Демон», над которой он работал около десяти лет. Сюжет поэмы дал
возможность Лермонтову раскрыть своего Демона – богоборца, пророка в
кульминационный момент его страсти и надежды на блаженство вечной любви и
показать его как бы в историческом развитии деятельности, мышления,
отношения к мирозданию, словом, обрисовать его характер. В философском
содержании этот образ несет выражение мыслей и чувств самого поэта, его
бунтующей натуры, его этических и политических взглядов – всего
романтического мироощущения /65/.
В трактовке Демона есть некоторая двойственность: с одной стороны,
перед нами художественный образ – символ философско – нравственных и
политических взглядов, настроений самого Лермонтова, с другой – образ
антихриста в его евангелическом и житейском понимании – злой дух, для
которого любовь не есть путь ангельского возрождения, а лишь «умысел
жестокий» растления чистой души. Эта двойственность – результат
несовместимости философской обобщенности образа героя – сверхчеловека,
бунтаря, мыслителя и его одновременного сходства с персонажем христианской
демонологии, результат противоречивости философской и художественной,
отражающей противоречия мировосприятия самого поэта. Смягчение бунтарского
отрицания неба и земли в образах Демона и Тамары свидетельствует о
собственном раздвоении Лермонтова, о его неуверенности. Так, главным
мотивом поведения Демона в поэме является искренняя любовь, давшая ему
надежду на возрождение, и вместе с тем, вопреки уверенности в искренности и
добрых намерениях своего героя, автор местами возбуждает сомнение, говоря:
«умысел жестокий», «увы, злой дух торжествовал!»
Образ Демона в поэме Лермонтова является крайне противоречивым и
двойственным:
«Он был похож на вечер ясный:
Ни день, ни ночь, ни мрак, ни свет!…» /35/.
Это говорит о «промежуточном» положении Демона в мире, о
«неокончательности» его внутреннего облика /36/.
Демон в поэме Лермонтова – это ни ангел, ни дьявол, «ни мрак, ни
свет», Демон является поэту, так же как и его Тамаре, «с глазами полными
печали, и чуждой нежностью речей». Неприкаянность, внутренняя раздвоенность
Демона порождают его нравственные мучения, которые гораздо тягостнее земных
мучений:
«Что люди? Что их жизнь и труд?
Они прошли, они пройдут…
Моя ж печаль бессменно тут,
И ей конца, как мне, не будет…» /35/.
Таким образом, в поэме Лермонтова «Демон» явно показано раздвоение
внутреннего мира его героя, он преследует как бы две несовместимые цели и
сообщает сюжету сразу два импульса: если исходить из его кругозора и
самооценки, им движет осознанная невозможность жить злом, порыв к добру и к
человечно окрашенной любви; но в горизонте героини (ее переживаний и
судьбы) он предстает соблазняющим и несущим зло /36/.
Образ Демона в творчестве Лермонтова соединяет в себе два
противоположных начала, поэтому душа его разрывается, он не может найти
себе успокоения. Демон занимает промежуточное положение между небом и
землей, не принадлежит ни тому, ни другому. Этим и обуславливается его
вечный трагизм.
Вообще образ Демона, демонические черты в творчестве Лермонтова можно
обнаружить не только в его поэтических произведениях, но и в прозе, в
драмах. К таким образам можно отнести лермонтовского Печорина, который
неоднократно говорит о своей двойственности, порожденной «противоречием
сущности героя его существованию» /36/, а также Арбенина, который проходит
путь» от пламенной веры в добро к первым мыслям о действенной силе зла»
/9/.
Итак, на основании всего выше изложенного, мы можем утверждать, что
мотив двойничества реализующийся и в образной системе его произведений,
определяет все творчество М.Ю. Лермонтова. Феномен двойничества у
Лермонтова воплощается в образах демонических героев, которые
характеризуются своей внутренней противоречивостью и моральными страданиями
не только от внешних, но и от внутренних причин – от конфликта добра со
злом в их собственных душах, при этом все демонические герои Лермонтова
являются некой проекцией самого поэта, олицетворением его самосознания, его
двойственной, мятежной души.
К феномену двойничества в своем творчестве обращались и такие
величайшие писатели XIX века, как Н.В. Гоголь и Ф.М. Достоевский. В их
творчестве двойничество проявляется очень отчетливо, но по-разному, в
разных аспектах.
Чтобы лучше разобраться в истоках исследуемой нами проблемы, для
начала мы обратимся к творчеству Николая Васильевича Гоголя. Многие
исследователи пишут о романтическом мировосприятии Гоголя, рассматривая
его творчество именно в аспекте романтической картины мира. Характерна в
этом плане оценка Гоголя В. Розановым: «Он имеет в себе параллелизм жизни
здешней и какой-то нездешней. Но его родной мир – именно нездешний» /55/.
Отсюда его стремление к фантастическому, которое пронизывает все его
творчество, но все же в разных произведениях решается по разному.
Ю.В. Манн в своей работе «Поэтика Гоголя» исследует характер
гоголевской фантастики /40/.
Он говорит о том, что все произведения Гоголя, в которых так или иначе
возникает фантастика, можно разделить на два типа. В основе деления лежит
парность категорий «реальное» и «фантастическое», род их взаимоотношений и
отталкивания. Деление это, по мнению Ю. Манна, зависит от того, к какому
времени относится действие – к современности или к прошлому (давность
прошлого – полвека или же несколько веков – не имеет значения; важно, что
это прошлое).
В произведениях о «прошлом» (пять повестей из «Вечеров на хуторе близ
Диканьки» – «Пропавшая грамота», «Вечер накануне Ивана Купала», «Ночь перед
Рождеством», «Страшная месть», «Заколдованное место», а также «Вий»)
фантастика имеет общие черты. Высшие силы здесь открыто вмешиваются в
сюжет. Во всех случаях – это образы, в которых персонифицировано ирреальное
злое начало: черт или люди, вступившие с ним в преступный сговор.
Также Ю.В. Манн выделяет еще одну важную особенность гоголевской
фантастики, относящейся к первому типу. Хоть Гоголь в концепции фантастики
исходит из представле
| |  скачать работу |
Исследование феномена двойничества в культуре серебряного века в аспекте изучения творчества Сергея Александровича Есенина |
