Истоки и корни народа русского
лпы - все это, как и многое другое, укрепило
веру и непобедимую мощь колдовских заклинаний, церемоний. Как и в развитии
языка, главную роль в эволюции магии играло коллективное творчество»
(А.Д.Столяр, О генезисе изобразительной деятельности и ее роли в
становлении сознания (к постановке проблемы), М, 1972, с.45).
«Речь в своем зачаточном состоянии... еще не стала достаточным для
этого средством. Поэтому эмоции выражались на основе более простых,
преимущественно доречевых приемов. Таковыми были непроизвольно возникающие
элементарные символические действия - примитивное, глубоко чувственное
представление, в котором каждый как бы повторно исполнят свою роль в
завершившейся борьбе.
Так у туши убитого зверя, обозначившей смысловую цель, зарождалась
охотничья пантомима, давшая начало тем основным видом изобразительного и
выразительного творчества, которые и в дальнейшем существовали
преимущественно слитно, обретая самостоятельность и постепенно
дифференцируясь лишь в ходе долгого развития. Любая подобная пантомима - а
они были столь же многочисленны, как и повседневные акты охоты, - по-
видимому, дублировалась. Второй раз представление повторялось и
информационных целях, когда охотники с добычей возвращались на стойбище, и
здесь надо было наглядно, с помощью атрибутов зверя «рассказать» о
случившемся.
Эти непосредственные последствия конкретно-чувственного вида труда,
повторяясь из поколения в поколение и становясь традиционными, положили
начало особой линии развития. Они позволили качественно обогащающемуся
первобытному сознанию решить следующую вставшую перед ним задачу, а именно
записать наипростейшим способом складывавшиеся темы-доминанты, общественно
закрепить и увековечить их» (А.Д.Столяр, там же)...
Доисторическая магия окутывает традицию длинной в десятки тысяч лет...
Магия, по-видимому, единственная психокультурная система, основанная на
высвобождении телесной спонтанности из-под контроля социальной нормы и
сознания. Магические заклинания повелительны и непонятны, они вводят
участников, в том числе самого заклинателя, в транс. Звуки как бы само
произносятся гортанью, движения как бы сами производятся телом. Магический
ритуал как бы копирует настоящее действие, но с точки зрения рассудка это
бессмысленное действие. Цель присутствует, но тут же, будто в забытьи,
перекидывается в фазу исполнения. Движение осуществляется без привычного
нам участия сознания, тело, как в гипнозе (а часто именно в нем), делает
то, что ему задано, но попадая в «иллюзорную реальность», которую само
оснащает эмоциями и образами» (В.Шкуратов, сс. 95-96).
В начале позднего каменного века появляются символы коллективного
бессознательного, так называемые архетипы (наскальные рисунки) - аксессуары
ритуала. Уже упоминавшихся нами психолог-аналитик Юнг определяет их как
«диспозиции и энергетические центры, образующие коллективного
бессознательного, весьма близкие мифу» (В.Шкуратов, с.230). «У всех
известных этнографии первобытных народов ритуал так или иначе слит с мифом.
Миф можно рассматривать как объяснение, сценарий ритуального действия. При
возникновении символической деятельности в нижнем палеолите навыки
дискурсивного (рассуждающего) мышления и сюжетосложения были, видимо,
слабыми. Это и дает основание утверждать, что пещерные изображения и
символы были «заготовками», из которых потом сложилась связанная, сюжетно и
логически упорядоченная картина мира...» (В.Шкуратов, с.99).
Таким образом, мы вплотную подошли к понятию «миф» - идеологической
основе крестьянской цивилизации, как бы выросшему из магии и являющемуся
его неразрывной частью, это своего рода мышление, язык, уникальное явление
первобытной культуры, дописьменная ментальность, которая воплощена в
богатых знаковых системах устной коммуникации. Миф прочно связан с
современностью: «Исчезнуть из человеческого обихода миф не может, так как
всегда сохраняется его основа: кровнородственные отношения между людьми,
быт, образное отражение мира, метафорический язык, иначе говоря,
самовосприятие человека как биологического существа в обществе
символическими средствами культуры» (В.Шкуратов, с.102).
в) Миф как дописьменная ментальность.
Люди, живущие в окружении питающей природы, определяют себя и свой мир
посредством символизирования процессов роста и размножения. Мировоззрение
зрелой первобытности представлено мифом. Слово «миф» означает
повествование, слово, речение. Отдельные рассказы организованы в систему
жизненных представлений народа или эпохи - в мифологию. В европейской науке
существует много теорий мифа. Историческая психология трактует это явление
как сложное, развивающееся и неоднородное, она «пробует постичь первобытный
миф как дописьменную ментальность, которая воплощена в богатых знаковых
системах устной коммуникации» (В. Шкуратов, с.102). «В трактовке мифа
необходимо избегать крайностей: полной биологизации или полной
социологизации (или текстуализации). Разумеется дописьменный миф невозможно
представить вне проявлений тела: моторных, органических, эвокативных. Здесь
под слоем звуковой моторики (а миф есть вовлечение тела в действие
произнесения) угадывается еще более древний пласт совсем уже
нечленораздельной или молчаливой моторики. Воспоминание этой своей старины
миф хранит, и к такой изначальности относится магия...
Мифическая выразительная система представляет свой мир опосредованно -
словами, но только словами не может. Образ, который в магии еще предметен,
и слово, которое в магии еще в значительной степени сигнально, уже
углубились, интериоризовались, осмыслились. С одной стороны, они вовлеклись
в самостоятельную вербальную сеть густейшей ассоциативности, с другой -
интериоризовались в сознание и стали организаторами психической жизни.
Словесно-пластические образы проникли в бессознательное и переплели нить
рассказа ответами тела, делая сюжет для слушателей своим до органических
судорог... Значение слова здесь совершенно буквально подкрепляется образом.
Образность слова присутствует еще прямо, без всяких затей: двусторонняя
сущность словесного образа еще не скрыта за поверхностью письменного
текста, значение проявляется как ряд метафор.
Если положить слова исполнения на бумагу, то возникнет литературная
мифология; если попробовать оставить слово в «чистом», невоплощенном виде,
то получится ассоциативный эксперимент потока сознания (как у шизофреника).
Настоящий первобытный миф сливает то и другое в подобие связного текста
дописьменной непосредственной коммуникации» (В.Шкуратов, с.104)
В тексте мифа последовательность повествования опирается на образ,
хотя и тормозится им. Слушатель мифа не только следует за сюжетом, он еще и
создает для себя картины происходящего. В описании французского этнолога
Леви-Строса, который занимался изучением первобытной мифологии, строение
мифа приближается к музыкальному произведению, который можно слушать по
горизонтали - в реальном времени рассказа, и по вертикали - как повторение
изолированных тем. Образы мифа не только музыкальны, но и визуальны.
Р.Барт, этнолог, занимающийся современной обыденной мифологией, называет
миф «кражей языка». Этим он хотел сказать, что дологическое познание
заменяет объяснение изображением, и это мы в полной мере можем отнести и к
первобытному мифу.
Миф рассказывается, танцуется, поется; его участники связаны высокой
степенью телесного взаимопонимания, им не нужно много слов для описания
своих совместных видений. Это - частный опыт в том смысле, что он не
закрепляется в словах и на бумаге, но закрепление и необязательно там, где
люди постоянно практикуют совместные действия.
К. Леви-Строс обнаруживает рисунок объективной мысли в структуре мифа,
но миф - это мысль, которая мылит человеком, не человек, который мыслит
мифами (теория онтомышления): «мир за тысячи, миллионы, миллиарды лет не
делал ничего другого, кроме того, что соответствовал обширной
мифологической системе» (К.Леви-Строс, 1978В.Шкуратов, с. 254).
Мифологическое мышление часто олицетворяет интеллектуальный склад
доистории. Это происходит потому, что миф - центр ее духовной организации и
по каналам исторической памяти из дописьменного прошлого нам передались
именно мифы. Иной духовный опыт оттуда или мифологизировался, или не дошел
вовсе.
Миф Леви-Строс причисляет к мыслительным формам. Посредством истории
людей, а также всего, что их окружает, миф излагает туземные концепции
мироздания и заодно демонстрирует способность мысли к обобщениям без помощи
понятий, одними комбинациями образов. Так же строятся и дописьменные,
весьма сложные классификации, которые Леви-Строс описал в книгах о
тетемизме и первобытном мышлении. Мифологический ум - не индивидуальный, а
коллективный, он основан на информационном коде, общем для природы,
общества и психики.
Вооружившись теорией, пора переходить к практике, а точнее к
непосредственному рассмотрению особенностей языческой культуры восточных
славян в начале нашей эры.
3. Языческие обряды и культы наших предков
Многогранности языческого мировоззрения, сложившегося из наслоений
многих эп
| |  скачать работу |
Истоки и корни народа русского |
