История и последствия сельхоз освоения России
ем каждому владельцу одного надела вместо
нескольких в разных полях для преодоления чересполосицы. Такое объединение
было проведено в конце XIX - начале XX века во многих европейских странах
(например, в Швеции) и везде было крайне непопулярной мерой, насаждавшейся
правительством насильно, вызывавшей протесты землевладельцев и давшей при
этом положительные результаты везде, где эта мера была осуществлена.
Серьезной причиной трудности фактического раздела земли было то, что после
реформы 1861 г. паи в общинах были определены по размеру, но не выделены на
местности. В результате такого способа раздела значительная часть крестьян
не смогла получить надел положенного им размера - земля просто не была
найдена.
Так же, как во время реформы 90-х годов XX века, вместо
предварительных мер по изменению форм налогообложения (для которого была
нужна мощная налоговая служба) и одновременного полного размежевания
(которое само по себе привело бы к распаду общины), было декларировано
право каждого выйти из общины с наделом с согласия общины или в судебном
порядке.
2) Предоставление государственных дотаций наиболее активным
крестьянам, желавшим переселиться в малонаселенные южные и восточные районы
страны. В этих губерниях крестьянам выдавались земли из государственного
запаса, который в начале 20 века составлял около 40% от общей площади
сельскохозяйственных земель и был примерно в 1,5 раза больше, чем площадь
других категорий земель. На этот период приходится резкий рост распашки
степей в юго-восточных и южных губерниях. Именно наличие государственного
фонда перераспределения земель делало возможным осуществление перехода от
общинного к частному землевладению. Строительство Транссибирской железной
дороги в начале XX в. еще более способствует увеличению притока населения в
Сибирь. В отличие от землепроходцев XVII—XVIII вв., идущих за пушниной по
северу Сибири, ее массовое сельскохозяйственное заселение в Х1Х-ХХ вв.
наблюдалось в наиболее плодородных южных районах, степных и лесостепных.
Альтернативой сельской общине, по замыслу П.А. Столыпина и С.Ю. Витте,
таким образом, являлись меры по укрупнению массивов земель, в частности,
хутор, а также переселение крестьян. Понятно, что эти меры способствовали
преодолению главной, «краткосрочной» угрозы - быстрой деградации земель в
условиях их дефицита. Но при этом возникли новые проблемы: как хуторское
сельское хозяйство, так и освоение новых земель угрожали биоразнообразию
девственных степей. Осознавая важность проблемы, в качестве защитной меры
предлагалось заповедание нетронутых человеком участков земель. Об этом
стали много писать в конце XIX - начале XX века (В.В. Докучаев, И.П.
Бородин, Г.А. Кожевников, И.К. Пачоский, И.В. Новопокровский и др.). Тогда
же были организованы первые частные заповедники. [3]
4. Советский период: уничтожение базы для устойчивого сельского
хозяйства
Как известно, последнюю реформу царского периода прервала трагическая
цепь событий: убийство П.А. Столыпина, I Мировая война, приход к власти
большевиков.
О том, как отразилась эта власть на крестьянстве - написано уже очень
много. Несмотря на это, сейчас, в начале нового века, многие забыли
масштабы той невиданной, грандиозной войны против крестьянства, развязанной
властью большевиков, «мужичьей чумы», как ее назвал А.И. Солженицын.
Приведем некоторые его расчеты [62]. Ссылаясь на речь Сталина на 1-м съезде
колхозников-ударников, в которой вождь обнародовал процент крестьянских
хозяйств, предназначенных к уничтожению (12 -15%), Солженицын указывает,
что в 1929 г. было около 29 миллионов дворов, а крестьянская семья
составляла 5-6 и более человек. Отсюда получаем: потери от коллективизации
только за счет уничтожения зажиточного крестьянства составили от 15,6 до
23,4 млн. человек. Прибавим к этому 6 миллионов человек, умерших от
искусственного голода 1933 г., вызванного принудительным изъятием зерна и
скота на экспорт в 1932 г. (выручка от этой операции - цена 6 млн. жизней -
составила лишь 8% экспортной выручки). Выходит, что «власть рабочих и
крестьян» уничтожила от 21,6 до 29,4 миллиона только крестьян. Важно
учесть, что уничтожались самые умные, активные, хозяйственные люди - шел
искусственный отбор, направленный на то, чтобы раз и навсегда лишить село
кадров, не желавших потерять ту минимальную степень экономической свободы,
которую обеспечивала работа на земле. Понятно, что и по сей день мы
наблюдаем последствия этого великого террора, с которым не сравнится ни
опричнина Ивана Грозного, ни голод конца XIX века. [6]
Сталинский период - эпоха «великих преобразований» природы. Именно в
это время были построены каналы и гидроэлектростанции, зарегулированы русла
рек в Европейской части СССР, залиты пойменные земли, проведены первые
крупномасштабные работы по орошению засушливых земель, вызвавшие позже
необратимые негативные агроэкологические изменения. «Орошение 4 миллионов
га земель Заволжья, подверженных засухе, гидроэлектрические станции:
Куйбышевские, Угличская, Рыбинская и другие, каналы Москва-Волга и Волга-
Дон, Волго-Балтийский и Камо-Печорский водные пути, углубление Волги до 5
метров и многие другие мероприятия - вот что значит социалистическая
реконструкция Волги» - пишет современник в 1939 г. [4, С. 12]. «Изменяется
физическая география. Ее переделывают посредством грандиозных
мелиорационных и гидротехнических работ». Излишне напоминать, что основная
часть этих работ выполнялась руками заключенных, в том числе, крестьян. В
результате был достигнут двойной эффект - уничтожен природный и
человеческий ресурс сельского хозяйства.
Процесс деградации земель степной полосы, начавшийся в Докучаевский
период, был продолжен благодаря «курсу на индустриализацию», безжалостным
мелиоративным мероприятиям, массовым насильственным миграциям населения в
районы «великих строек», к которым относились каналы и ГЭС. «Девственных,
нетронутых ковыльных степей в Советском Союзе осталось уже немного; площадь
их с каждым годом уменьшается...Сейчас большие стаи стрепетов можно видеть
только во время осеннего перелета в Дагестане, да в казахстанских и
оренбургских степях».
Новые тенденции проявляются и в естественных науках того времени.
Дуглас Вайнер указывает на тяжелые последствия установившегося приоритета
идеологических установок над научными; технократических взглядов на природу
над эстетическими. Эти последствия выразились, прежде всего, в массовых
репрессиях против ученых-аграриев, в удушении советской генетики.
Результатом длительного господства коммунистической идеологии явилась
деградация идей рационального природопользования, которые еще имели место в
20-х годах. Примером развития таких идей в первое деятилетие Советской
власти может служить Лесной кодекс 1923 г. В эти же годы А.Л. Бродским
впервые был выдвинут новый взгляд на роль заповедников: по Бродскому,
«основная функция заповедников состояла не в том, чтобы служить эталоном
экологических исследований, а в том, чтобы гарантировать достаточно
здоровое состояние природы и тем самым поддерживать экологическую, а
следовательно, и экономическую устойчивость.». Такое понимание можно
представить на следующем рисунке:
[pic]
Но как раз антропоцентрический принцип рационального
природопользования в то время не имел никаких реальных шансов, хотя мог
декларироваться: он не был востребован ни экономически, ни идеологически.
История советского времени - это история постоянной, хотя часто и
закумуфлированной, борьбы двух идеологий - природоохранной и
коммунистической. Эта борьба происходила в обстановке репрессий и
отсутствия экономических стимулов для развития устойчивых форм
природопользования. Наличие других стимулов - необходимости отчитаться
высокими темпами прироста продукции, валовым сбором зерна или поголовья
скота, страх перед возможными репрессиями в случае неудачи - все это
обеспечивало то, что обе функции заповедников - как научная, так и
практическая - уступали тенденции превращения заповедников в заурядную
хозяйственную единицу.
Даже в этих, весьма опасных условиях, экологи часто одерживали победу.
Так, усилиями научной общественности, в частности, научного руководителя
заповедника Аскания-Нова В.В. Станчинского, уникальный заповедник был
спасен от участи превращения в совхоз - именно этот путь «развития»
заповедников активно поддерживал Народный комиссариат земледелия РСФСР и
директор Зоотехнической станции заповедника Аскания-Нова, проф. М.Ф.
Иванов.
Предупреждения экологов о природных последствиях массовой
коллективизации и практикуемых методах быстрого повышения урожайности (С.В.
Покровский, А.А. Теодорович, Н.Н. Подъяпольский и др.), не принесли
результатов. В 1934 г. Сталин недвусмысленно заявил: «Рухнули и рассеялись
в прах возражения «науки» против возможности и целесообразности организации
крупных зерновых фабрик в 50-100 тыс.га.» (цит. по Дугласу Вайнеру). Именно
это выступление можно считать началом массовой деградации степей.
Несмотря на общую тенденцию к технократизму в отношении
сельс
| | скачать работу |
История и последствия сельхоз освоения России |