Главная    Почта    Новости    Каталог    Одноклассники    Погода    Работа    Игры     Рефераты     Карты
  
по Казнету new!
по каталогу
в рефератах

Коммуникативная структура лирических произведений



 Другие рефераты
Категория падежа в русском и немецком языках Отчет по лабораторной работе Термодинамика Отчет по практике на ОАО Пластик Комплексный характер переводческих трансформаций в рассказах Эдгара По

I. Введение

       Любой текст, устный или письменный, является элементом  некоторого  –
реального   или   потенциального,   единичного    или    множественного    –
коммуникативного акта и характеризуется некоторым коммуникативным  статусом,
зависящим как от внутренних особенностей этого текста, так  и  от  характера
его внешнего функционирования.  Говоря  о  коммуникативном  статусе  текста,
имеется ввиду  система  взаимоотношений  «действующих  лиц»  («персонажей»),
связанных с этим текстом.
       Существуют тексты,  коммуникативный  статус  которых  ясен  и  прост:
реплика в бытовом диалоге; запись для себя  в  памятной  книжке.  Но  статус
текстуально этой же реплики, но  включенной  в  роман  или  пьесу,  читаемой
третьим  лицом,  опубликованной   в   собрании   сочинений,   изменяется   и
усложняется: в силу вступает целая система действующих лиц.
       Любой художественный текст обладает некоторым внутренне присущим  ему
коммуникативным статусом, который условно связан  с  содержанием  оформления
произведения.  При  своем  соответствии  этой  связи  читатель  понимает   и
принимает произведение, сообщается с ним, при несоответствии –  не  понимает
и не принимает сообщение.
       Поэтому  цель  данной  работы  состоит  в   рассмотрении   содержания
образования (сообщения) текста. Интересующая тема –  коммуникативный  статус
лирического стихотворения. Коммуникативный аспект будет  рассматриваться  на
примере лирических произведений Фридриха  Леопольда  Гарденберга  (Friedrich
Leopold von Hardenberg), печатавшегося под псевдонимом Новалис  (Novalis)  и
Клеменса  Брентано  (Klemens  Brentano).  В  их   творчестве   нашли   яркое
воплощение характерные романтические черты йенской и  гейдельбергской  школ,
и они представляются наиболее интересными с точки зрения коммуникации.
   1. Коммуникативные связи в лирическом произведении.

       Коммуникативный аспект  лирических  текстов  рассматривается  с  трех
точек зрения:
        1) Внутренней: о чем явно говорится в тексте; связанные  с  этим  –
           внутритекстовым   –   аспектом    персонажи    –    это    лица,
           эксплицированные в тексте (например, герои романа, или Я и Ты  в
           писме);
        2) Внешней: кем создан и как функционирует текст; связанные с  этим
           аспектом персонажи – это реальный автор текста и реальное  лицо,
           воспринимающее этот текст;
        3) Промежуточной – интенциональной: для чего  создан  текст  и  кто
           подразумевается в качестве его читателя; с этим аспектом связаны
           такие персонажи, как «имплицитный автор», т.е. тот образ автора,
           который предполагается данным текстом,  выступает  из  характера
           этого  текста,  и  «имплицитный   читатель»   –   потенциальный,
           предполагаемый данным текстом.
       Стихотворение,  будучи  сообщением  (текстом),  тем  самым   является
элементом некоторого  (потенциального)  коммуникативного  акта  (оно  кем-то
создано и для кого-то предназначено). Поэтому оно  обязательно  предполагает
наличие  двух  персонажей:  имплицитного  автора  и  имплицитного  адресата.
Стихотворение  обычно  построено  как   монолог,   и   поэтому   его   можно
рассматривать  и  как  обращенное  к   самому   себе   (т.е.   имеет   место
автокоммуникация).
       В стихотворении очень часто имеется эксплицитное Я и –  чуть  реже  –
эксплицитное Ты. Последний персонаж – чаще всего близкое к Я  лицо,  но  это
может  быть  и  неодушевленный  предмет,  абстракция,  любой   человек   или
человечество в целом, наконец, собственно читатель. В роли же  эксплицитного
Я может выступать как собственно лирическое Я  (лицо,  почти  или  полностью
совпадающее с реальным автором, или же сконструированный образ  «лирического
героя»), так и  лицо,  заведомо  отличное  от  реального  автора  (например,
женщина, когда автор – мужчина), а также неодушевленный объект.
       В результате может возникнуть сложная система  взаимоотношений  между
эксплицитными и имплицитными персонажами, которая еще более  осложняется  их
соотношением  с  персонажами  реальными  (например,  сходством  /  различием
«лирического  героя»  и  реального  автора),  в  частности  тем   или   иным
характером  прочтения  текста  реальным  читателем   (например,   он   может
отождествлять себя с эксплицитным Я или с эксплицитным Ты или  отождествлять
эксплицитное Я с реальным автором текста и т.д.), не говоря  уже  о  случаях
наличия «посредников» – актера или переводчика.
       Лирика  предполагает  установление  коммуникативной   связи   особого
характера (контакта, сопереживания) между реальным читателем  и  имплицитным
автором (роману  такая  связь  –  в  качестве  обязательной  –  не  присуща:
имплицитный автор затушеван).
       Другая важная черта, внутренне присущая лирике, состоит  в  том,  что
лирика   предполагает    возникновение    автокоммуникации    у    читателя.
Автокоммуникативный  акт,  сопутствующий  созданию  стихотворения  (разговор
поэта с собой), проецируется в акт восприятия стихотворения, делая этот  акт
разговором читателя с собой. Предельный случай  –  «девичье  чтение»,  когда
читатель / ница прилагает к себе все содержание текста.
       С названными особенностями коммуникативного  статуса  лирики  связана
такая характерная черта ее  внешнего  функционирования,  как  потребность  в
многократном перечитывании и запоминании наизусть  (подобная  потребности  в
постоянном общении  с  близким  человеком).  Эта  потребность  связана  и  с
другими особенностями лирики, в  частности,  с  ее  фасцинативной  функцией:
именно для  высоко  фасцинативных  видов  искусства  (особенно  для  музыки)
потребность в повторении особенно характерна.
       Тот контакт читателя с автором, о котором шла речь выше, связан  и  с
тем, что  поэзия  вообще,  и  лирическая  в  частности,  представляет  собой
«странную» речь (Левин 1998:467) – необычную и отличающуюся от  всех  других
речевых жанров буквально во всех  аспектах  –  прежде  всего,  фонетическом,
графическом и семантическом: лирическое стихотворение говорит о том  и  так,
о чем и как обычно говорить не принято. Эта необычность заставляет  читателя
(слушателя) обращать внимание не только на содержание сообщения и не  только
на его форму, но и на его автора.
   2. Особенности внутритекстовой коммуникации. Анализ коммуникативного
      статуса лирики.

       Сложной  системе  внутритекстовых  коммуникативных  связей,  присущих
лирике,  отвечает  ее  повышенная   внутритекстовая   коммуникативность.   К
проявлениям этой особенности лирики относится:
        1) Исключительно частое использование 1-го лица, причем оно  обычно
           может быть отождествлено с реальным автором текста; в частности,
           нередко  «обобщенное»  Мы  (Левин   1998:467),   что   позволяет
           сопоставить такие лирические тексты с научными  и  философскими.
           („Ich lebe bei Tage…“ Novalis; „Und wir bieten  nicht  vergebens
           auch fьr die Geliebten Ruh…“  Novalis;  “Ich  selbst  muss  drin
           verderben…” Brentano).
        2) Частое использование 2-го  лица,  чему  нет  аналогий  в  других
           художественных жанрах, кроме драмы и эпистолярного романа, и что
           позволяет сопоставить лирику с  бытовой  или  ораторской  речью,
           письмом,  молитвой,  заговором  („Ich  sehe  dich   in   tausend
           Bildern…“ N.; “Ich kann dich nicht verdammen…” B.)
        3) Использование обращения к заведомо  некоммуникабельным  объектам
           („Heiliger Schlaf – beglьcke zu  selten  nicht…“  N.;  “Tod,  so
           heiЯt er, Und die Geister Beben von dir, du schrecklicher Held.”
           B.)
        4) Фабульно немотивированные введения периферийных персонажей – как
           будто только для того, чтобы было к кому обратиться.  („Hцr,  es
           klagt  die  Flцte  wieder…“  B.).  Это  периферийные  персонажи,
           появляющиеся  лишь  на  момент;  обычно  они   же   являются   и
           формальными персонажами,  не  играющими  никакой  содержательной
           роли и лишь вводящими новый коммуникативный элемент.
        5)  Использование  –  также  фабульно  немотивированных  –  речевых
           коммуникативных элементов: восклицаний,  вопросов  и  т.д.  (без
           определенного адресата) („Muss immer  der  Morgen  wiederkommen?
           Endet nie des Irdischen  Gewalt?“,  „O!  Dann  neigt  sich  Gott
           hinьber…“ N.; „Wer hat dies  Lied  gesungen?“,  „Weh!  Sein  FuЯ
           steht im Staub…“ B.)
       Последние три случая родственны, в  них  проявляется  то,  что  можно
назвать «фиктивной коммуникативностью», именно  здесь  особенно  ярко  видно
стремление к «коммуникативности во что бы то  ни  стало,  ради  нее  самой».
(Левин 1998:467).
       Для конкретного анализа коммуникативного  статуса  лирики  выбирается
внутритекстовый коммуникативный аспект стихотворения, т.е.  эксплицированных
в тексте персонажей (Я и / или Ты) в качестве исходного пункта.
       Текст эготивен, если он написан от 1-го лица (формальные  показатели:
местоимения Я, Мы и  соответствующие  формы  глаголов);  текст  апеллятивен,
если он организован как единое обращение к тому или иному  эксплицированному
адресату (формальные показатели: местоимения Ты, Вы,  соответствующие  формы
глаголов, императивы, обращения).
       1-ое лицо может быть
1234
скачать работу


 Другие рефераты
Глобальные и локальные сети
Внешняя политика США во время правления Р.Рейгана
Педагогика А.С. Макаренко
Нобелевские премии по медицине и физиологии


 

Отправка СМС бесплатно

На правах рекламы


ZERO.kz
 
Модератор сайта RESURS.KZ