Лексические и грамматический архаизмы как элемент поэтического стиля Беллы Ахмадулиной
ьти после перехода в III продуктивный класс:
1) Где мы берем добродетель и стать?
Нам это – не по судьбе, не по чину.
Если не сгинуть совсем, то – устать
всё не сберёмся, хоть имем причину.
«Радость в Тарусе» (249)
2) За бабок пачёвских, за эти избушки,
за кладни, за жёлто-прозрачную иву
кто просит невидимый: о, не забудь же! –
неужто отымут и это, что иму?
«Суббота в Тарусе» (388)
б) Естественно будет перейти от глаголов к их особым формам – причастию
и деепричастию. Причастие от глагола быти, выпадающее, как и форма первого
лица, из системы современного русского языка, «обладает более выразительным
экзистенциальным значением»1. Кроме того, оно входит в уже упоминаемое нами
стихотворение «Хожу по околицам дюжей весны…», изобилующее грамматическими
архаизмами.
«Зла суща – ступай, ибо ты не должна
ни нам, ни местам нашим гиблым и грубым.
Таков уж твой сорт».
«Хожу по околицам…» (473)
Русские деепричастия развились и оформились из двух категорий
причастий – кратких действительного залога настоящего и прошедшего времени.
«Дело здесь заключается в том, что краткие причастия в древнерусском языке
могли употребляться первоначально как в качестве именной части составного
сказуемого, так и в качестве определений. Употребляясь как определения,
краткие причастия согласовывались с
1. Зубова Л.В. Указ. статья, С. 57.
определяемым существительным в роде, числе и падеже. В этом отношении их
положение в языке было таким же, как положение кратких прилагательных.
Однако причастия, в отличие от прилагательных, были теснее связаны с
глаголом, и поэтому их употребление в роли определений было утрачено раньше
и быстрее, чем такое же употребление кратких прилагательных. Утрата
краткими причастиями роли определения не могла не создать условий для
отмирания форм косвенных падежей этих причастий, так как они, причастия,
стали закрепляться лишь в роли именной части составного сказуемого, где
господствующей является форма именительного падежа, согласованная с
подлежащим. Таким образом, в русском языке осталась только одна форма
бывших кратких причастий – старый именительный падеж единственного числа
мужского и среднего рода в настоящем времени на [,а] (-я), в прошедшем
–на [ъ], [въ] (или после падения редуцированных – форма, равная чистой
основе, или форма на [в], типа прочитав»1.
В современном языке формы, равной чистой основе, уже нет, однако Б.
Ахмадулина употребляет её как более экспрессивную, стилистически
маркированную. Эта причастная форма потеряла все те признаки, которые
сближали её с прилагательными, и прежде всего потеряла способность
согласования с подлежащим в роде и числе. Именно это и указывает на
превращение бывшего причастия в деепричастие – неизменяемую глагольную
форму, выступающую в роли второстепенного сказуемого. В анализируемых нами
примерах используются слова одного корня с разными префиксами.
1) В апреле третий день за Паршино ушед,
чьей далее была вселенскою подругой?
«Луне от ревнивца» (353)
2) Донесётся вослед: не с ума ли сошед
Тот, кто жизнь возлюбил да забыл про живучесть.
«Эта смерть не моя…» (359)
3) Барометр, своим умом дошед
1. Иванова В.В. Историческая грамматика русского языка. М., 1990. С.360.
до истины, что жарко, тем же делом
и мненьем занят.
«Вот не такой, как двадцать лет назад…»
(223)
4) Да, да! Вчера, сюда вошед,
Булат мне ключик подарил.
“Песенка для Булата” (160)
Принято считать, что в отличие от лексических архаизмов «исчезнувшие
из языка грамматические формы, подобно «ископаемым» животным, к жизни не
возвращаются»1. Однако, как мы увидели, утверждение это довольно спорное.
Активное употребление этих форм позволяет думать, что они являются одним из
важных выразительных средств поэтического языка вообще и элементов
поэтического стиля Ахмадулиной в частности, обладая большей
экспрессивностью, чем общеупотребительные варианты.
§ 3. ИСТОРИЗМЫ
Представляется необходимым сказать, в заключение, несколько слов и об
историзмах, т.е. названиях исчезнувших предметов, явлений, понятий:
опричник, кольчуга, жандарм, городовой, гусар и т.п.
Появление этой особой группы устаревших слов, как правило, вызвано
внеязыковыми причинами: социальными преобразованиями в обществе, развитием
производства, обновлением оружия, предметов быта и т.д.
Историзмы, в отличие от прочих устаревших слов, не имеют синонимов в
современном русском языке. Это об’ясняется тем, что устарели сами реалии,
для которых эти слова служили наименованиями. Таким образом, при описании
далёких времен, воссоздания колорита ушедших эпох историзмы выполняют
функцию специальной лексики: выступают как своего рода термины, не имеющие
конкурирующих эквивалентов. Историзмами становятся слова, различные по
времени своего появления в языке: они могут быть связаны и с весьма
отдаленными эпохами ( тиун, воевода, опричнина ), и с событиями
1. Шмелев Д.Н. Архаические формы в современном русском языке. М., 1960.
С.8.
недавнего времени (продналог, губком, уезд). В лингвистической литературе
подчеркивается доминирование функции исторической стилизации, выполняемой
историзмами. Однако, и в использовании слов этой группы Ахмадулина проявила
«непохожесть» и своеобразие, выделяющие её из плеяды поэтов второй половины
XX века.
Обратимся к конкретным примерам:
1) Они глядят глазами голубыми
и в горницу являются гурьбой.
«Несмеяна» (34)
2) Зачем кафтаны новые надели
и шапки примеряли к головам?
«Несмеяна» (34)
3) Наряд мой боярский
скинут на кровать.
Мне хорошо бояться
тебя поцеловать.
«Невеста» (10)
4) Те, кто мотиву научили,
Сокрыли, как светец возжечь.
Немногого недоставало,
чтоб стала жизнь моя красна,
веретено моё сновало,
свисала до полу коса.
«Вся тьма – в отсутствии…» (443)
Посредством историзмов Ахмадулиной в приведенных стихотворениях
создаётся стилизация фольклорная.
5) Две барышни, слетев из детской
светёлки, шли на мост Кузнецкий…
«Таруса» (213)
6) Кто ей из веков отвечает кивком?
Чьим латам, сединам и ранам
не жаль и не мало пропасть мотыльком
в пленительном пекле багряном?
«Смеркается в пятом часу…» (240)
В данных примерах мы видим историзмы в их основной функции – создания
колорита прошлого.
Следующие два случая демонстрируют метафорическое использование
историзмов:
7) На Ладоги вечернюю кольчугу
он смотрит всё угрюмей и сильней.
«Вошла в лиловом…» (460)
8) Добывшая двугорбием ума
тоску и непомерность превосходства,
она насквозь минует терема
всемирного бездомья и сиротства.
«Биографическая справка» (111)
В первом случае мы имеем дело с исторической метафорой. «Историзм»
её достигается на уровне ассоциативном, вызывая образы, связанные с
временами Ледового побоища. Метафора эта, описывающая лёд, покрывающий
озеро, как кольчугу, призвана создать более выразительный образ,
поэтизировать речь.
Значение же образа терема всемирного бездомья и сиротства выявляется
в контексте стихотворения при сопоставлении с подобными: провинция её
державной муки, селения беды, двор последнего страданья. Стихотворение
посвящено Марине Цветаевой, и с помощью вышеописанных выразительных
сочетаний (очень цветаевских) показан её жизненный путь, неуклонный путь
постепенного отторжения её миром, закончившийся во дворе последнего
страданья (Елабуга), где она покончила с собой.
Как мы могли убедиться, преобладающей функцией историзмов в
поэтических текстах Б. Ахмадулиной является функция фольклорной стилизации.
В связи с этим уместно вспомнить уже приведённое нами выше замечание И.
Бродского об особом стиле Ахмадулиной, специфической интонации
традиционного русского фольклорного плача, невнятного причитания.
Глава 3
Стилистические функции архаизмов в поэзии Б. Ахмадулиной
Говоря о тех функциях, которые выполняют архаизмы в поэтических
текстах Беллы Ахмадулиной, следует отметить чт
| |  скачать работу |
Лексические и грамматический архаизмы как элемент поэтического стиля Беллы Ахмадулиной |
