Мир как история, различия цивилизаций в подходах к пониманию истории, взгляд Шпенглера на историю
Другие рефераты
Мир-как-история. Различия цивилизаций
в подходах к пониманию истории. Взгляд О. Шпенглера на историю.
Реферат по книге О.Шпенглера “Закат Европы”
Санкт-Петербург
1999г.
Оглавление.
|Общие положения |- |3 |
|Разница между различными культурами в понимании истории |- |4 |
|Западное понимание истории. |- |10 |
|Понимание всемирной истории О. Шпенглером. |- |12 |
|Отношение истории к философии по Шпенглеру. |- |15 |
|Литература |- |18 |
1. Общие положения
В данном реферате делается попытка отразить различия цивилизаций в
понимании истории человечества, которое, в основном, и характеризует
различия самих цивилизаций в понимании устройства мира и своей роли во
всемирной истории, а также взгляд О.Шпенглера на всемирную историю.
Освальд Шпенглер рассматривал мир-как-историю, в отличие от мира-как-
природы. Он отделял органическое восприятие мира от механического,
однократно-действительное от постоянно-возможного и сферу применения
хронологического числа от сферы применения математического числа, то есть
призывал учитывать не поверхностно наблюдаемые события и оценивать их
тенденции, а думать о том, что они означают и обозначают своим явлением.
Шпенглер говорит о взаимосвязи всех культурных сфер и их влиянии на
историю, например о связи дифференциального исчисления и династического
принципа государственности эпохи Людовика IV, между античной
государственной формой полиса и евклидовой геометрией, между
пространственной перспективой западной масляной живописи и преодолением
пространства посредством железных дорог. В труде “Закат Европы” Шпенглер
говорит о том, что кроме необходимости причины и следствия – “логики
пространства” – в жизни существует необходимость судьбы – “логики времени”.
Математика и идея причинности ведут к естественному упорядочению явлений,
хронология и идея судьбы –к историческому.
2. Разница между различными культурами в понимании истории
Природа – это гештальт (образ, основа), в рамках которого человек
сообщает единство и значение непосредственным впечатлением своих чувств.
История – гештальт, из которого его фантазия стремится постичь живое бытие
мира по отношению к собственной жизни. Шпенглер говорит о двух возможностях
мироощущения и ставит вопрос для кого существует история. Конечно, для
всякого, но большая разница, живет ли человек с постоянным впечатлением,
что его жизнь представляет собой элемент в более обширной биографии,
простирающейся над столетиями и тысячелетиями, или он ощущает ее как нечто
законченное и закругленное в самом себе. Для последнего образа не
существует никакой всемирной истории. На этом аисторическом духе покоится
самосознание целой культуры – эллинской. В земном сознании эллина все
пережитое и вообще прошлое тотчас превращалось в безвременно неподвижную
подоплеку ежемгновенно протекающего настоящего, так что история Александра
Македонского еще до его смерти начала сливаться с легендой о Дионисе, а
Цезарь считал свое происхождение от Венеры. Античная культура не обладала
памятью. Память античного человека – есть совершенно другое по сравнению с
нашим осознанием этого понятия, поскольку здесь отсутствует прошлое и
будущее в качестве упорядочивающих перспектив жизни и все заполнено
настоящим. Это чистое настоящее фактически представляет собой отрицание
времени. Для античного человека прошлое тотчас же улетучивается в некое
вневременно покоящееся впечатления полярной, не периодической структуры,
тогда как для западного мироощущения оно оказывается периодически ясно
расчлененным, целеустремленным организмом, насчитывающим столетия или
тысячелетия. Этот фон и придает античной и западной жизни ее своеобразную
окраску. То, что грек называл космосом, было картиной мира не
становящегося, а сущего. Следовательно, сам грек был человеком, который
никогда не становился, а всегда был. Поэтому античный человек, хотя он, в
вавилонской и египетской культуре, и разбирался хорошо в точной
хронологии, календарном исчислении и обладал сильным, проявляющимся в
наблюдении созвездий и в точном измерении огромных промежутков времени
ощущением вечности и ничтожности данного мгновения, внутренне не усвоил
себе ничего из этого. То, что открывали отдельные блистательные умы вроде
Гиппарха и Аристарха, населявшие главным образом азиатские греческие
города, было отклонено как стоическим, так и аристотелевым направлением
мысли и вообще не принималось во внимание вне узкого круга специалистов. Ни
Платон, ни Аристотель не имели обсерватории. В последние годы правления
Перикла в Афинах путем референдума было решение, угрожавшее репрессиями
каждому, кто распространял астрономические теории. Этот акт глубоко
символичен и выражает волю античной души устранить из своего миросознания
любую разновидность дали.
Отдельно можно рассмотреть античную историографию. Например,
мастерство Фукидида, который был государственным лицом и полководцем
состоит в подлинно античной способности понимающе переживать события
настоящего, чему способствует отточенный на фактах взгляд должностного
лица. Этот практический опыт позволяет ему быть образцом только для ученых-
историографов. Но что совершенно скрыто от него, так это перспективный
взгляд на историю столетий, который в западном мировоззрении принадлежит
представлению об историке. Все удачные отрывки античного исторического
описания ограничиваются политическим настоящим автора, контрастируя с
западным подходом к истории, исторические шедевры которого трактуют далекое
прошлое. Античные историки теряют уверенность, стоит им, обернувшись в
прошлое, часто всего на несколько десятков лет, натолкнуться на движущие
силы, которые им незнакомы из личного опыта. Так, например, Фукидид
заявляет, что события в мире, предшествовавшие его времени, а это около 400
лет, не представляют ничего значительного.
Оттого античная история оказывается продуктом существенно мифического
мышления. Например, фабрикация римской истории доганнибаловского периода не
прекратилась еще и ко времени Цезаря. Контраст западного и античного
чувства историзма становится понятным, если сказать, что римская история до
250 года, какой ее знали ко времени Цезаря, была фальсификацией и что то
немногое, что удалось установить современным историкам, было неизвестно
поздним римлянам. Для античного смысла слова “история” характерно то, что
романы об Александре оказали по части содержания сильное влияние на
серьезные политические и религиозные труды по истории. Никто и не думал,
чтобы отличить их содержание от документальных данных. Западноевропейская
точка зрения на римских историков, сформулированная Моммзеном - “люди,
которые говорили о том, что заслуживало умолчания и молчали о том, что
следовало сказать”.
Индийская культура, идея нирваны которой является решительным
выражением абсолютно аисторической души, никогда не обладала ощущением
“когда” в каком бы то ни было смысле. Не существует настоящей индийской
астрономии, индийского календаря, стало быть, индийской истории. О зримом
протекании этой культуры известно меньше, чем об античной. Обе попросту
сохранились в виде мифов-сновидений.
Земное сознание индуса было предрасположено настолько неисторично, что
даже такой феномен, как сочиненная каким-то автором книга, был ему незнаком
в качестве стационарного по времени события. Вместо органического ряда
сочинений постепенно возникала смутная масса текстов, в которую каждый
вписывал, что ему хотелось. В таком анонимном образе и лежит перед нами
индийская философия.
Индус забывал все, египтянин ничего не мог забыть. Индийского
искусства портрета не существовало, а в Египте едва ли существовало что-
нибудь другое. Египетская душа, наделенная предрасположенностью к истории и
влекущаяся к бесконечному, ощущала прошлое и будущее как весь свой мир, а
настоящее представлялось ей только тонкой гранью между двумя несоизмеримыми
далями. Египетская культура есть воплощение заботы – душевного эквивалента
дали, - заботы о будущем, которая выражается в выборе гранита и базальта в
качестве художественного материала и в сети оросительных устройств, а также
заботы о прошлом. Египетская мумия – символ высочайшего порядка.
Увековечивали тело умершего и его личность посредством портретных статуй.
На фоне этого мировоззрения является символом то, что эллины в противовес
своему микенскому прошлому, в стране, изобилующей камнем вернулись от
каменных построек к употреблению дерева, что и объясняет отсутствие
архитектурных остатков между 1200 и 600 годами до нашей эры. Египетская
растительная колонна с самого начала была каменной, дорическая –
деревянной. В этом выражается глубокая враждебность античной души к
долговечности. Кроме того, не существовало не одного предприятия эллинов,
которое свидетельствовало бы об их заботе о будущих поколениях.
Магистральные и оросительные системы существовали в микенскую доантичную
эп
| |  скачать работу |
Другие рефераты
| 
