Главная    Почта    Новости    Каталог    Одноклассники    Погода    Работа    Игры     Рефераты     Карты
  
по Казнету new!
по каталогу
в рефератах

Мотивы русской волшебной сказки

ее рассмотрены несколько  сказок,  где  мотивы  Дома  и
Дороги наиболее явно обнаруживают свою связь с теми же мотивами в ритуале  и
мифе, и от этого
становится  более  явным  их  значение  в  сказке.  Интересен  также  момент
достижения героем  своей  цели  (конец  маршрута),  и  способ,  каким  герой
попадает в то место, где должен оказаться.

                            «Василиса Прекрасная»
      Сказка начинается  традиционной  инициальной  формулой:  «В  некотором
царстве жил-был купец. Двенадцать лет жил он в супружестве и  прижил  только
одну дочь, Василису Прекрасную». Покидает дом Василиса Прекрасная  для  того
чтобы  восполнить  искусственно  созданную  вредителем  недостачу:  «девушки
работали. Вот нагорело на свечке; одна из  мачехиных  дочерей  взяла  щипцы,
чтоб поправить светильню, да вместо  того,  по  приказу  матери,  как  будто
нечаянно  и  потушила  свечку…».  Героине  сказки  заранее  сообщается  цель
путешествия: «Тебе за огнем идти, ступай к бабе-яге!». Очень образно в  этой
сказке передается длительность пути: «Идет она и дрожит. Вдруг  скачет  мимо
ее всадник: сам белый, одет в белом, конь под ним белый,  и  сбруя  на  коне
белая, - на дворе стало рассветать.
Идет она дальше, как скачет другой всадник: сам красный, одет  в  красном  и
на красном коне, - стало всходить солнце.
Василиса прошла всю ночь и весь день, только к следующему  вечеру  вышла  на
полянку, где стояла избушка яги – бабы…»
Наконец Василиса Прекрасная у  цели:  «Забор  вокруг  избы  из  человеческих
костей, на заборе торчат черепа людские, с глазами: вместо верей у  ворот  –
ноги человечьи, вместо  запоров  –  руки,  вместо  замка  –  рот  с  острыми
зубами».  Перед  нами  наиболее  типичное  для  русской   волшебной   сказки
изображение форпоста между двумя  мирами,  его  хранительница,  как  правило
баба-яга, Ягишна. Именно она будет испытывать Василису. Дорога назад, уже  в
новом качестве, «возвращение», в этой как и  в  других  сказках  описывается
скупо, т.к. очевидно, что ПРОЙДЕННЫЙ, преодоленный  путь  уже  освоен  и  не
представляет той значимости, как путь,  ВЕДУЩИЙ  к  цели:  «Бегом  пустилась
Василиса домой при свете черепа… и, на конец к вечеру другого дня  добралась
до своего дома».

                      «Три царства – медное, серебряное

                                 и золотое»
      Начинается сказка традиционной присказкой, которая как и все сказочные
присказки, снижает достоверность повествования: «В то  давнее  время,  когда
мир божий наполнен был лешими,  ведьмами  да  русалками,  когда  реки  текли
молочные, берега были кисельные, а по полям летали жареные куропатки,  в  то
время жил царь по имени Горох с царицею Анастасьей Прекрасною;  у  них  было
три сына-царевича». Герой –  Иван-царевич  –  отправляется  из  дома,  чтобы
ликвидировать двойную недостачу – матери  и  старших  братьев.  Мать  утащил
нечистый дух, а братья отправились на поиски и пропали.  В  этой  сказке,  в
отличие  от  предыдущей,  не  известно  место,  куда  следует   отправляться
главному герою. Но и Василисе Прекрасной  и  Ивану  Царевичу  сразу  ясно  –
встретиться в конечном  итоге  придется  с  нечистым  духом.  Задача  Ивана-
царевича  усложняется  тем,  что  место  его  обитания   предстоит   сначала
выяснить. Первая часть пути,  это  еще  не  «магический  маршрут»,  это  его
поиски, описанные традиционнейшей формулой и лишенные волшебности  и  чудес:
«Иван-царевич пустился в чужедальнюю сторону; ехал-ехал  и  приехал  к  синю
морю…». Но вот конечная точка  пути  ясна   --  нечистый  дух  –  это  Ворон
Воронович,  а  обитает  он  в  Яме  подземельной,   в   Подземном   царстве.
Подземелье, Подземное царство в мифологии многих народов – царство  мертвых.
Поиск и спасение  матери  (супруга)  из  этого  царства  –  распространенный
мифологический сюжет. Вот здесь и начинается собственно Дорога: «Братья  его
благословили, он сел на рели, полез в ту яму глубокую и спущался  ни  много,
ни мало – ровно три года; спустился  и  пошел  путем-дорогою».  Далее  опять
используется обычная медиальная формула сказки:  «Шел-шел,  шел-шел,  увидел
медное царство…», формула эта троекратно повторяется,  пока  не  достигается
цель -- самое Главное третье царство. Данная  сказка  усложняется  тем,  что
уже достигнув цели, преодолев испытания, выполнив задачу, на  обратном  пути
Иван-царевич предан братьями. В. Пропп считает, что в  таких  случаях  можно
говорить о начале новой сказки.

               «Сказка о молодце-удальце, молодильных яблоках

                                и живой воде»
Начало сказки – традиционно: «Жил да был царь; у царя было три сына:  Федор,
Егор да Иван…». Из дома герой отправляется чтобы восполнить недостачу  и  на
поиски ранее исчезнувших братьев. Интересна данная  сказка  тем,  что  очень
прозрачна связь с ритуалом: принять участие в ритуале, достичь  цели,  найти
молодильные яблоки может только посвященный.  В этом высший смысл,  понятный
только  высшим  силам.  Старший  и  средний  сыновья  царя,  будучи   людьми
неглупыми, выбрали единственно возможный для разумного  человека  путь  –  и
пропали неведомо куда. Надпись на столбе именно на это  и  была  рассчитана,
«не совсем умный» Иван должен был поехать не туда  куда  умные  бы  поехали:
«Младший сын поехал, доезжает до того же росстаянья  и  говорит:  «Для  отца
поеду голову губить». Мотив  Дороги,  основной,  правильной,  нужной,  виден
здесь особенно четко  по  контрасту  с  ложными  дорогами,  цель  которых  –
отсеять непосвященных.



                                                                    Глава 3.
      Как уже отмечалось выше, цель  данной  работы,  еще  и  в  том,  чтобы
попытаться проанализировать жанр и  мотивы  волшебной  сказки  не  только  в
аспекте от прошлого к настоящему — от мифа к сказке, но и  от  настоящего  к
будущему, к литературной сказке. Ниже приведена попытка  такого  анализа  на
примере сказки "Золушка".
       По мнению Е.  М.  Мелетинского,  происхождение  сказки  из  мифов  не
вызывает сомнений[19], что касается волшебной сказки,  то  ее  происхождение
связывают   с   мифологическими   мотивами,   сопряженными    с    ритуалами
посвятительного типа. Как отмечает В. Я. Пропп,  "волшебная  сказка  обязана
посвятительным  ритуалам  рядом  важнейших  символов,  мотивов,  сюжетов   и
отчасти  своей  общей  структурой"[20].  Помимо  ритуальных  источников   на
жанровую форму  волшебной  сказки  и  на  своеобразие  сказочной  фантастики
оказали   влияние   первобытные   фетишистские,   тотемические,   магические
представления.    Е.   М.   Мелетинский   вычленяет   следующие    ступеньки
трансформации мифа в сказку:
      —     десакрализация;
      —     ослабление строгой веры в истинность мифических событий;
      —     развитие сознательной выдумки;
      —     потеря этнографической конкретности;
      —       замена    мифологических    героев    обыкновенными    людьми,
           мифологического времени сказочно-неопределенным;
      —     ослабление или потеря этиологизма;
      . перенесение внимания с коллективных судеб на

      . индивидуальные, с космических событий на

        социальные.
      Мифы и ритуалы в  архаических  обществах  не  всегда  взаимосвязаны  и
взаимозависимы, но для мифов, тесно  связанных  с  ритуалами,  разрыв  таких
связей становится ступенькой на пути превращения мифа в сказку. Миф, уже  не
связанный с ритуалом, становится достоянием  широкого  круга  "непосвященных
слушателей", что приводит к акцентированию в  рассказываемом  вымышленных  и
развлекательных  моментов.  Соответственно  вера  в  рассказываемые  события
ослабляется, открывая путь для выдумки.
      В архаическом фольклоре сказочная фантастика также "этнографична", как
и в  мифах,  но  в  классической  европейской  волшебной  сказке  фантастика
оторвана от племенных верований, создается достаточно  условная  поэтическая
мифология сказки. По мере движения  от  мифа  к  сказке  сужается  "масштаб"
повествования — интерес переносится на личную судьбу героя. Цель  героев  не
космически важные элементы природы и культуры,  а  пища,  женщины,  чудесные
предметы — все, что может способствовать благополучию героя. В сказке  ничто
не  возникает,  не  появляется,  не  сотворяется  впервые   —   все   только
перераспределяется героем, как правило, в свою пользу. Сказочные  герои  уже
не мифологические полубоги-демиурги, высокое происхождение героя имеет  чаще
всего социальные  формы.  Процесс  демифологизации  делает  героем  нарочито
социально-обездоленного  персонажа,   что   как   раз   и   характерно   для
анализируемой нами сказки "Золушка".
      Как  отмечает  Е.  М.  Мелетинский,  сказочный  герой  не  имеет   тех
магических сил, которыми по определению наделен  мифологический  герой,  эти
силы приобретаются героем в результате  инициации.  Ритуальным  эквивалентом
классической формы сказки является не инициация, а свадьба  —  ритуал  более
молодой и  индивидуализированный.  Таким  образом,  инициация  —  ритуальный
эквивалент мифа и архаических форм сказки, а свадьба  —  развитой  волшебной
сказки. Конечная сказочная цель —  свадьба  —  сопоставима  и  со  свадебным
обрядом в целом. В результате сказочной свадьбы  герой  непременно  повышает
свой социальный статус.
      Источником глобальных коллизий в мифе служит нарушение семейно-брачных
отношений,  последствия  неадекватн
Пред.678910
скачать работу

Мотивы русской волшебной сказки

 

Отправка СМС бесплатно

На правах рекламы


ZERO.kz
 
Модератор сайта RESURS.KZ