Образ Ив. Карамазова в романе Братья Карамазовы Ф.М. Достоевского
что написали о церкви и о церковном вопросе” (XIV,
77) .
Т. е. Не веруете в церковь, в ее истину, хотя и написали. Здесь
правомерно процитировать А.М. Буланова, считавшего, что образ Ивана “сродни
фигуре А.С. Хомякова. Последний обладал огромной эрудиции; его интенсивные
разыскания и штудии в области философии, истории церкви, богословские труды
- все говорит об этом. Хомяков был прекрасным оппонентом, умел вставать на
любые позиции в споре, удивительно владел речью. Видимо Достоевский
воссоздает некоторые свойства характера, натуры Хомякова в своем образе
Ивана. Прекрасно разбираясь в церковном вопросе, Иван тем не менее
утверждает, что человек не может любить другого человека, и если была на
земле до сих пор любовь, то единственно потому, что люди веровали в свое
бессмертие.
Проанализировав эту главу романа, можно утверждать, что Ивана мучает
вопрос о вере, настолько сильно и глубоко, что он старается другим доказать
то, во что он сам не верит. В его другие пролегла огромная пропасть -
противоречие между умом и сердцем:
Как замечает Камю, “бунтующий человек это также человек, который
говорит “да”[23].
Но “нет” Ивана еще слабо, оно не влечет “да” оно лишь набирает силу.
Первый камень неверия положен. Бунт Ивана пока не устанавливает свои
ценности, он подвергает моральной оценке Бога. Но если человек хоть на
каплю усомнится в правоте, в вере - он потеряет ее, именно с сомнения и
начинается богоборчество.
Как считает Камю, драмой Ивана Карамазова является переизбыток любви,
не знающей, на кого излиться. Поскольку эта любовь не находит применения, а
Бог “отрицается”, возникает решение одарить ею человека во имя благородного
сострадания.”[24]
Уже с первых страниц, в диалоге со старцем видно, что Иван мучается,
не может решить вопрос о вере “в положительную” сторону, но не может и в
“отрицательную”, ибо имеет такой характер. Зосима замечает в Иване “сердце
высшее, способны такой мукой мучиться.” В чем же проявляется “высшее”
свойства сердца бунтующего героя? Где истоки его бунта? Заметим, что Иван
раскрывает свои соображения некоторыми штрихами на многих страницах до
знаменательной главы, именно они вырисовывают картину весьма любопытную о
герое, живущем сознательным и бессознательным в себе, умам и сердцем.
В частности мы видим, что Ивана все только уважают, на не любят. “Иван
высокомерен”, отец всегда чувствует, что он его презирает, вроде бы Иван
ничего не делает отцу плохого, тем не менее заслуживает оценки “подлец”,
почему бы это? Далее отец утверждает : “Иван никого не любит” (XIV, 189),
он “не наш человек”, что имеет в виду Федор Павлович? Алеше составил такое
представление об Иване до разговора с ним: “Иван не мог бы... смириться, да
и смирение это не дало счастья”- истинный девиз бунта. Только в бунте
человек может быть свободен, только в нем, по мнению Камю, он открывает в
себе неизмеримые глубины то, “за что всегда стоит бороться” Lise тоже
признается: “Я вашего брата Ивана Федоровича не люблю” (XIV, 239) . Такая
картина может , представляется странной? Странной, ибо Иван бунтует из-за
любви к человечеству, вследствие великих страданий человека, бунтует, что
бы хоть как-то устранять несправедливость. “Люди восстают равно и против
лжи и против угнетения ... Если раб восстает, то ради благо всех
живущих”[25], -вот что утверждает Камю, оправдывая героя Достоевского.
В диалоге с отцом Иван говорит: “Нету, бога ... нет и бессмертия ...
нет и черта.” (XIV, 147). Цивилизации не было бы, если бы не выдумали бога,
т.е. Бог - выдумка человека. На что Алеша замечает: есть “и бог и
бессмертие. В боге и бессмертие”(XIV, 147). Бунт, таким образом, начинается
с обычного отрицания всех прежних ценностей. Он судит Бога, и судит
свысока. В чем же причины осуждения, отрицания, что никак не может принять
Иван? Сразу же в диалоге с Алешей Иван замечает, что любит жизнь, но встает
знаменательное “хотя бы”, так характерное для бунтующего человека. “Жить
хочется... , хотя бы и вопреки логике ... я не верю в порядок вещей”. (XIV,
250) Абсурд является определяющим критерием мироздания для Ивана. Жизнь -
прекрасна, но не имеет смысла. Иван “живет сам не зная почему”. Такая
постановка вопроса характерна для экзистенциализма. Неслучайно в данной
работе уделяется внимание мыслителю этого направления 20 в. -Камю А. Его
философские взгляды зиждются на понятиях “абсурд” и бунт”. Он формировался
под воздействием Киркегора, Достоевского и Гуссерля. Именно у них он черпал
проблематику, связанную с человеком, его духовным миром. Камю, используя
предшествующий опыт европейской мысли, приходит к выводу: “Абсурд- это
ясный разум, констатирующий свои пределы”[26].
У Камю разум с открытыми глазами входит в отчаяние и абсурд, что не
свойственно героям Достоевского. Хотя и романы Достоевского, по мнению
Камю, ставят абсурдные вопросы. Недаром герою Достоевского Кириллову Камю
посвящает целую главу в “Мифе о Сизифе” Достоевский в образе Кириллова, а
затем и в образе Ив. Карамазова, как считает Камю, наметил все основные
темы, связанные с абсурдом, абсурдным человеком и абсурдной жизнью:
стремление к подлинной, истинной жизни; отрицание надежды, следовательно,
отрицание будущего и всего, что с ним связано: отрицание рая и ада,
загробной жизни и самого бога, переоценка ценностей. Проблемы добра и зла,
счастья и несчастья, счастья и смерти, и другие столь же фундаментальные
проблемы ставятся в прямую зависимость от их осознанности или
неосознанности людьми.
Итак, Иван не только отвергает Бога, но и не понимает “зачем жить”.
Говорить о том, что он отрицает Бога только из любви к ближнему и из
жалости к нему, на мой взгляд, неправомерно. Мы не зря привели несколько
цитат об отношении к нему остальных героев романа. Но чем же вызвано такое
неприятие человека? Причина в нем самом. С первых же слов диалога с Алешей
Иван объявляет человека “злым животным”, как соотнести его трогательную
любовь и такое презрение к человеку?
Иван в своей исповеди реализует существенное начинание бунта,
состоящее в замене царства благодати на царство справедливости. “Я мира
этого божьего - не принимаю ... не хочу принять” (XIV, 256). Но тут же Иван
признается Алеше: “Я, может быть, себя хотел бы исцелить собою” (XIV, 256).
Значит, не надо до конца уверен, что правильно понимает, что ум его
“эвклидовский”, “земной”. Перед нами прежде всего человек. Достоевский
неоднократно подчеркивает это. Он обладает рационалистическим умом, слог
его прекрасно отточен, но все же это человек, со всеми присущими его
противоречиями, слабостями, привязанностями. В сцене объяснения с Катериной
Ивановной читатель неожиданно узнает, что Иван “ может читать Шиллера до
заучивания наизусть”. В этом объяснении Достоевский показывает своего героя
пылким юношей, с сильным, откровенным чувством. Иван постоянно колеблется
между сознательным и бессознательным в себе. С одной стороны, ему жалко
всех людей, с другой вдруг заявляет:” Я никогда не смогу понять, как можно
любить своих ближних.(XIV, 257)
Свое заявление о неприятии Бога он начинает с описания страдания
детей. Перед нами идет целая вереница преступлений, совершаемых против
“незащищенных” созданий, детей, “которым некуда деться и не к кому идти”.
Здесь и дело Кронеберга, о котором Достоевский пишет в своих “Дневниках”,
дело об избиении, жестоком и гнусном семилетней девочки, которая якобы
своровала какие-то деньги. Случай с девочкой пяти лет, которую родители
запирали “ в подлом месте”, а она плакала и взывала к “боженьке” и много
других.
После всех этих рассуждений, очень сильных по своему эмоциональному
воздействию, Иван приходит к выводу: “Для чего познавать это чертово добро
и зло, когда это столько стоит? Да ведь весь мир познания не стоит тогда
этих слезок ребеночка к “боженьке” (XIV, 263).
Все дело в том, что Иван сам сознает, что он “не хочет ничего
понимать”, он решил оставаться при факте. Понимать об оправданности
страданий, о путях Господа, понимать сердцем, ибо изменит факту. Исходя из
огромной суммы страданий бедных “деточек”, Иван заявляет, что ему нужно
возмездие, что он не хочет “унавозить” кому-то будущую гармонию. Он
начинает наступление против христианства. “Если страдания детей пошли на
пополнение той суммы страданий, которая необходима была для покупки истины,
то я утверждаю заранее, что вся истина не стоит такой цены”. (XIV, 266).
Иван отвергает ту глубокую зависимость между истиной и страданием,
которую установило христианство. Иван, с его из глубины души, разверзшей
головокружительные пропасти на пути бунта, является тем самым “хотя бы”:
“Лучше уж я останусь при не отомщенном страдании моем, хотя бы и я был не
прав”(XIV, 266). А это означает: хотя бы даже Бог существовал, хотя бы даже
таинство скрывало истину, хотя бы даже старец Зосима был прав, Иван не
согласится, чтобы эта истина был
| |  скачать работу |
Образ Ив. Карамазова в романе Братья Карамазовы Ф.М. Достоевского |
