Поэтика цвета в произведениях Сергеева-Ценского
другие хуже.
И это всегда можно почувствовать в его произведении. Так же творит и
писатель”12.
Все эти свидетельства характеризуют Сергеева-Ценского, как
неординарного, оригинального художника, писателя и человека, показавшего
себя во всех отношениях определявшимся большим “краснописцем”, с тонким
чувством жизни и поэзии красок.
Впервые твердо со своими смелыми и своеобразными приемами творческого
мастерства художника слова он выступил в поэме в прозе “Печаль полей”
(1909) и утвердил их в написанной позже поэме «Движения».
Примечания
1 Энциклопедический словарь: В 86 т.– СПб.: Издат. общ. – Ф.А.
Брокгауз и И.А. Эфрон, 1903. – Т. XXXVI. – С. 874.
2 Упорова С. О методологии анализа цвета в художественном тексте //
Гуманитарные науки в Сибири. – 1995. – № 4. – С. 52.
3 Лихачев Д.С. Искусство и наука // Русская литература. – 1992. – № 3.
– С. 5–6.
4 Мостепаненко Е.М. Свет в природе как источник художественного
творчества // Художественное творчество. – М., 1986. – С. 76.
5 Соловьев С. Цвет, числа и русская словесность // Знание – сила. –
1971. – № 1. – С. 54.
6 Трубецкой Е. Три очерка о русской иконе. – М., 1981. – С. 94.
7 Указ. собр. соч. С. 112.
8 Сергеев-Ценский С.Н. Талант и гений. – М., 1981. – С. 291.
9 Указ. соч. С. 294.
10 Сергеев-Ценский С.Н. Собр. соч.: В 10 т. – М., 1955. – Т. 3. – С.
635.
11 Поповкин Е. С.Н. Сергеев-Ценский // Сергеев-Ценский в жизни и
творчестве. – Тамбов, 1963. – С. 32.
12 Указ. соч. С. 34.
§ 2. Поэтика цвета в поэме «Печаль полей»
В возрасте 72 лет, когда за плечами мастера была уже героическая
«Севастопольская страда» и многотомная эпопея «Преображение России»,
писатель не случайно подчеркивал и считал себя прежде всего автором «Печали
полей». Поэма была его любимым детищем, и любовь к ней не ослабела с
годами.
«Печаль полей» впервые появилась в 1909 г., ею открывалась 9-я книга
альманаха «Шиповник». Однако критика того времени не вскрыла всей глубины
идейно-художественного своеобразия поэмы. Сам Сергеев-Ценский считал, что
«Печаль полей» – произведение непонятое, о чем он писал А. Горнфельду в
1914 г. и с горечью вспоминал, что после «Печали полей» критик А. Измайлов
печатно советовал ему учиться писать у Вл. Гордина. Тем не менее и
читатели, и критика почувствовали незаурядность таланта автора, заметили
оригинальность ходожественной формы, черты новаторства поэмы. Об этом писал
М. Горький в «Предисловии к французскому и английскому изданиям I части
романа Сергеева-Ценского «Преображение» в 1924 г. Пораженные необычайностью
формы, критики и читатели не заметили глубокого содержания произведений
Сергеева-Ценского. Лишь когда появилась его «Печаль полей», они поняли как
велико его дарование и как значительны темы, о которых он пишет»1.
Многие из критиков дореволюционного периода указывали на пессимизм
поэмы. Е. Колтоновская отмечала «кошмарную атмосферу вокруг произведения,
создаваемую печалью засохших в бесплодии полей, мукой, агонией женщины,
тщетно пытавшейся стать матерью и мужской тоской от неосуществившегося
отцовства»2.
Даже талантливый и уже пользовавшийся большой популярностью в те годы
молодой критик К. Чуковский в статье «Поэт бесплодия» называл «Печаль
полей» «печалью по бесплодию»: «Сергеев-Ценский…чует…что люди рождены и
предназначены для титанства, и романтически тоскует об этом ненаступившем
нашем титанстве, он…ощущает…что воля наша бессильна, что мы околдованы кем-
то, что над нами вечное проклятие»3.
Несмотря на трагизм развязки – смерть Анны – поэма, на мой взгляд, не
оставляет гнетущего впечатления. Помогает поддерживать от начала до конца
поэмы мажорное настроение, море красок, звуков, запахов, пятен, оттенков,
переливов. Причем краски у Сергеева-Ценского звучат, запахи имеют цвет,
звук ассоциируется с цветом, и все это по причине родственности этих
ощущений в душе художника. В поэме «Печаль полей» есть примеры того, как
иногда явления приобретают не свойственные им качества: «…дали …были
сотканы из одних только запахов, ставших красками, и красок, которые
пели»4. Красочное живописное начало является доминирующим в поэме. И это
неслучайно. «Ведь именно живопись определила многое в моих писательских
средствах, в моем новаторстве»5, – писал С.Н. Сергеев-Ценский. По-видимому,
влиянием живописи объясняется тот факт, что в поэме в прозе «Печаль полей»
порой цвет передает впечатление о тех явлениях, которые в силу своей
природы его не могут иметь: «Голос у Прокофия был лучезарный, или это
казалось от того, что глаза у него лучились» (I, 507), «У Лобизны голос был
корявый, землистый» (I, 512). Мир писатель воспринимает через призму
художника, для которого он окрашен в самые разнообразные тона и краски.
Игра красок природы словно бросает отсвет и на самого человека, ложится
цветным бликом на него. Словно желая подчеркнуть, что человек – тоже дитя
природы, писатель и его наделяет яркими красками: у Фомы Ивановича красная
борода, лицо Иголкина – рябое и красное, «как спелая садовая клубника»,
краснощекий кучеренок Федька, красная от холода Катерина. Красный цвет
вносит живительное начало в повествование. Красный цвет является
преобладающим в поэме. По количеству употреблений приближается к 15,7% от
общего числа (345) всех колоронимов6.
Красный – это не только цвет лица героев, цвет их одежды, это еще и
цвет самой жизни. «Дед представил себе отца, каким он помнил его давным-
давно, с детства, – жилистым, красным, с громовым смехом и с вечной такой
живою, точно часть его самого глупой скороговоркой: «Ну-с, и вот сам Мартын
с балалайкой» (I, 566). Все отмечают, что это уже и не человек вовсе, а
живой труп.
«Душа-то…души-то ведь уж нет, а?» – восклицает дед Ознобишина» (I,
570). И только «жалко-грустная полоска красного света над окном столетнего»
свидетельствует о еще теплящейся жизни внутри него.
Кроме того красный цвет – это цвет крови. Особенно зловеще выглядят
капли крови на белесой лебеде. После падения Игната с лесов «в Анну вошло
вплотную слепое, бесщекое, скуластое лицо с живою, притаившейся полоской
крови у губ… На кустиках белесой лебеды тяжело горели разбрызганные капли»
(I, 528). Анне показалось это нехорошим знаком, и она попросила мужа не
продолжать строительство на крови. Хотя Ознобишин и «знал, что кровь Игната
была не на лебеде около завода, а здесь в душе Анны, что это в ней
светилось какое-то случайно вспыхнувшее белое пятно, и вот теперь его
заволокло кровью. От этого в нем самом болезненно сжалось сердце,
почудилась ржавая соль крови во рту…» (I, 531).
Он все же не отказался от затеи строительства винокуренного завода. Это
было не последнее красное предзнаменование. В последней главе выползает
вдруг красноватый столб.
«Долго выползал, увязнув в дымчатой сини. Вот закруглился и воткнулся
концом в небо, концом в поля. Потом, дуга красного круга, вышел крест…
Долго смотрел на него Ознобишин. Улыбнулся, поднялся, отряхнул снег… Взял
ружьё… Эй, погоди ещё ставить крест над полями!» (I, 574). Но красный
крест, сотворенный морозом и солнцем, стал уже предвестником чего-то
нехорошего и «сплошь встал и стоял над сухотинскими или дехтянскими, или
надо всеми полями». После этого знамения Ознобишин решил взять судьбу в
свои руки. А судьба оказалась – «вороная с голубым отливом», понесшая через
поля Машу и Аню. Не сумел остановить разгоряченных коней Ознобишин, и Анна
выпала из саней, как впоследствии и из его жизни. Вечером он признался, что
хотел гибели ещё не родившегося ребенка. Признание привело Анну в ужас.
Несколько дней спустя после этого случая Анна вошла в комнату прадеда
Ознобишина «с букетом оранжерейной герани, точно вымоченные в теплой крови,
– такие красные, вещие были цветы. Запах от них шел густой, кадильный».(I,
583). Как будто свою жизненную энергию принесла Анна вместе с цветами, и
через этот кадильный красный запах набрался столетний жизненных сил и
спросил «не по могильному глухо, а молодо, отчетливо весело даже:
«Праправнук?» Это была их последняя встреча. На следующее утро «началось
то, во что не хотели верить, но чего ждали тайно» (I, 583).
Красный цвет в поэме имеет двоякое значение. С одной стороны, это
показатель присутствия в человеке жизненных сил, жизненной энергии, с
другой – это вещий, а вернее зловещий цвет, предупреждающий о грядущем
несчастье, в конечном счете о смерти.
Цветовой контраст с красным составляет белый цвет. По количеству
употреблений он стоит на втором месте и равняется 14,8% от общего числа
колоронимов. Этот прием используется Сергеевым-Ценским при
проти
| |  скачать работу |
Поэтика цвета в произведениях Сергеева-Ценского |
