Проблема автора в Слове о полку Игореве
автор «Слова о полку Игореве» был видным
боярином. При уточнении биографических черт начинаются разногласия: одни
утверждают, что он был придворным певцом Игоря, другие видят в нем
приближенного Святослава Всеволодовича, третьи считают его выходцем из
Галича, попавшим на восток в свите Евфросиньи Ярославны или ее брата. Есть
даже мнение о том, что на киевском юге – это «залетная птица», прилетевшая
с севера.
Это разногласица может быть устранена двумя путями: анализом языка
«Слова…» и рассмотрением политических симпатий его автора.
Лингвисты занимались преимущественно хронологической стороной лексики
и грамматики «Слова о полку Игореве», убедительно доказывая принадлежность
«Слова…» во всех его частях к ХII веку.
Более определенные данные о близости автора «Слова о полку Игореве» к
двору того или иного князя мы сможем извлечь из самой поэмы.
Является ли она воспеванием похода князя Игоря или ее задача –
прославление Святослава Киевского? Написана ли она для укрепления русского
единства вообще и 1185 год выбран случайно или же поэт придавал большое
значение событиям именно этого года? Верны ли предположения о том, что
поэма написана ретроспективно, спустя несколько лет просто как историческое
припоминание, или же «Слово о полку Игореве» должно было активно
воздействовать на русских князей разгар событий?
Следует внимательно рассмотреть цели и военно – политическое значение
похода Игоря. Мнения ученых здесь расходятся: одни считают поход Игоря
незначительным пограничным рейдом, другие – грандиозным по замыслу походом,
сквозь всю половецкую степь.
За год до своего поражения Игорь действительно предпринял небольшой
рейд на реку Мерл. Это был безопасный поход, полностью исключавший угрозу
окружения, но и не особенно опасный для половцев, так как затрагивал лишь
незначительную часть степи.
От участия во всех общерусских походах на половцев Игорь уклонялся.
Вся деятельность Игоря во время напряженной войны с объединенными
силами половцев в 1184 – 1185 годах не может вызвать одобрения и объяснить
нам появление посвященной ему поэмы.
Если в 1176 г. половцы повоевали только шесть пограничных городков,
даже не поименованных в летописи, то теперь, в 1185 г., было повоевано и
разорено все Посемье, и, самое главное, были порублены или пленены в степи
тысячи воинов со всей Северной земли – из Новгорода, Путивля, Трубчевска,
Рыльска, Курска и других городов. И если, несмотря на все это певец нашел
множество тонких и сильных средств оправдания князя Игоря, смягчения его
несомненной вины, то причина этого лежит далеко за пределами личной
симпатии к Игорю и искать ее надо в общем положении всей Южной Руси летом
1185 года.
Нужны были чрезвычайные меры для того, чтобы собрать все русские силы,
устранить княжеское непособие и прежде всего помочь Игорю, обезопасить
обезлюдевший участок обороны, «загородить Полю ворота», неосмотрительно
распахнутые северским князем.
Все это, вместе взятое, определяет время написания «Слова о полку
Игореве» - тревожного, страстного призыва к единству действий всех князей:
оно было бы уже бесполезно в 1186 году,. Когда о половцах ничего не было
слышно, и за весь год летописец занес в свою летопись только одну фразу о
постройке Святославом Благовещенской церкви в Чернигове.
Мы должны исключить не только тихий 1186 год, но и следующий
(последний из возможных), 1187 год, так как в «Слове…» нет призыва к
Владимиру Глебовичу Переяславскому, тяжело раненному в мае – июне 1185 г. А
к 1187 году Владимир почувствовал себя в силах принять участие в походе, но
18 апреля в пути скончался. В «Слове…» Владимир упоминается как живой, но
«стонущий под ранами». Следовательно, крайняя дата написания «Слова о полку
Игореве» должна определяться не 18 апреля 1187 года, как это обычно
делается, а 1185 годом, когда, во – первых, был вполне актуален призыв
«загородить Полю ворота», а во – вторых, князь Владимир Переяславский был
еще жив, но к нему бесполезно было обращаться с этим призывом ввиду его
тяжелого состояния.
Рассмотрение «Слова о полку Игореве» на фоне конкретной исторической
обстановки 1185 – 1187 годов приводит к мысли, что, во – первых, оно
написано в разгар событий, как вполне реальное и своевременное обращение
какого – то киевлянина к тем русским князьям, которые могли и должны были
летом 1185 года спасти Южную Русь от нависшей над ней угрозы. Во – вторых,
мы видим, что поэма, написанная в таких исключительных условиях, не
позволяетсчитать ее созданной в осуждение Игоря, а все старания смягчить
его вину, примирить современников с Игорем прямо вытекают из общей задачи
поэмы – собрать воедино все русские военные силы и закрыть образованную
Игорем брешь. Игорь поневоле стал центральной фигуройпоэмы, так как нужно
было в самую первую очередь помогать земле Игоря.
Автор поэмы слишком мало говорит о Северской земле и слишком
подчеркивает общерусскую значимость единства всех князей для того, чтобы
признать в нем северянина, члена Игоревой северской дружины.
Сторонники северского происхождения автора «Слова…» обычно опираются
на яркость изображения похода Игоря, битвы и побега, находя в нем «эффект
присутствия». Но ведь и сон Святослава, и разгадывающие его киевские бояре
описаны так, как если бы сам автор присутствовал при рассказе князя и
слышал обращение бояр к князю. «Эффект присутствия» ощутим и в разговоре
половецких ханов, скачущих по следу Игоря, хотя мы прекрасно понимаем, что
в данном случае это обычный литературный прием.
Святослав Всеволодович и Рюрик Ростиславич, приняв Игоря в Киеве,
созвали ряд князей или их представителей и решали лбщерусские вопросы
обороны и помощи обездоленной Северщине. В дополнение к дипломатическим
переговорам князей на прощальном пиру и могла быть исполнена великая поэма,
которая должна была смягчить сердца недругов Игоря и вдохновить всех князей
«загородить Полю ворота».
Успех переговоров подкрепленных пламенным «Словом о полку Игореве»,
отражен и в концовке поэмы: Игорь уезжает из Киева, и «страны ради, гради
весели». Автор как бы благодарит князей и их дружины за стремление бороться
с половцами.
Возвращаясь к вопросу о возможности отнесения автора «Слова…» к
ближайшему окружению князя Игоря, следует заметить, что придворный певец
Игоря обязательно завершил бы подробную картину бегства князя из плена
возвращением его в родную Северскую землю, в свою столицу, встречей с
трогательно призывавшей его Ярославной. Автор поэмы все это пропустил; он
отметил только возвращение Игоря в «Русскую землю» и его пребывание в
Киеве, откуда он уехал, неся «странам и градам» радостную весть, очевидно о
получении просимой помощи.
Все это еще раз убеждает нас в том, что автор был киевлянином и
смотрел на события не как придворный князя Игоря, а как представитель
Киева, интересующийся общерусской стороной событий.
Еще один очень существенный аргумент против причисления автора «Слова
о полку Игореве» ко двору Игоря Святославича. Коалиция северских князей под
предводительством Игоря названа в поэме то «Ольговым хоробрым гнездом», то
«Ольговичами».
В «Слове о полку Игореве» отражен тот случай, когда автор поэмы не
выступает против Ольговичей, а, наоборот, стремится вызвать сочувствие к
ним и говорит об их рыцарственности: «Ольговичи, храбрыи князи, доспели на
брань…»
Применение же той собирательной формы, которая употреблялась при
дворах Мстиславичей и Ростиславичей и никогда не применялась при дворах
самих Ольговичей, свидетельствует в пользу того, что автор «Слова о полку
Игореве» не имел отношения ко двору Игоря Святославича, одного из
«Ольговичей».
Исторический раздел «Слова…» неразрывно связан с оценкой автором тех
князей и княжеских династий, среди которых он жил и которых он оценивал в
своей поэме.
Трудно связать с княжеской ветвью Ольговичей поэта, который специально
углубился в историю прошлого столетия, чтобы доказать, что дед этих князей,
давший им имя «Ольговичей», был главным злодеем Руси и первым в самых
черных делах. Тонко проведенный спор с Бояном, восторженное отношение к
Всеславу Полоцкому и Владимиру Мономаху заставляют нас отказаться от
княжьих дворов Ольговичей как того места, где могла родиться поэма.
Автор «Слова о полку Игореве», окидывая взором всю Русь, не применял
никакого общего, собирательного имени к русским князьям. Ни в исторических
экскурсах, ни в обращениях к своим современникам он не объединял их под
именем Владимировых или Игоревых внуков (подразумевая «Игоря Старого»,
убитого в 945 г., и Владимира I Святого). Поэт пользуется делением русских
князей на две ветви: на полоцких Всеславичей и на многочисленных потомков
Ярослава Мудрого; среди последних он выделяет однажды Ольговичей.
Всеславичи и Ярославичи имели общего предка—Владимира Святого (Всеслав его
внук, а Ярослав—сын), но автор, пр
| |  скачать работу |
Проблема автора в Слове о полку Игореве |
