Проблема эмансипации в русской и европейской литературе 19 века
ван была замужем за Каземиром Дюдеваном, но брак оказался
не из счастливых. Главное, что характеризовало молодую женщину в этот
период, - это ее стремление обеспечить себе независимость. События в Париже
позволяют ей сделать такой шаг, как уйти от мужа, и 4 января 1831 года она
уже находится в столице Франции, где начинает работать в газете Делатуша
«Figaro».
Так Жорж Санд вступает в новый период своей жизни, столь непохожий на
ее мирное прозябание в провинции. Влияние новых времен запечатлелось в
судьбе многих известных женщин той эпохи. Но перемены в жизни Ж. Санд в
начале 30-х годов еще поразительней: с пассивностью покончено, «свобода»
ничего не делать и ни за что не отвечать отвергнута как состояние
зависимости и рабства; этой «свободе» приказывать домашней прислуге она
предпочитает необходимость трудиться, так как это вместе с материальной
самостоятельностью дает действительную свободу выбирать и решать самой за
себя. Начинается активная литературная и общественная деятельность Ж. Санд.
В годы Реставрации разрыв Ж. Санд с мужем и переезд в Париж были бы
просто скандалом и преступлением против нравственности. В Париже 1831 года
это воспринимается как освобождение личности. Чтобы женщина решилась на
подобный поступок, понадобилось такое событие, как Июльская революция,
которая при всей ограниченности своих политических результатов
способствовала принципиальному обновлению нравов. Именно таков смысл
замечания самой Жорж Санд о том, что в Париже «господствует свобода если не
общественная, то по крайней мере индивидуальная».[viii]
Проповедникам новых религий и общественных реформ на более или менее
продолжительное время удается привлечь слушателей, читателей и даже
сочувствующих. Особое любопытство вызывают сен-симонисты, которые не
ограничиваются декларациями и переходят к практическому осуществлению своих
взглядов.
Приближению «органическлй» эпохи, по мнению сен-симонистов, мешает
существующее в обществе неравенство. Уничтожение сословных привилегий еще
не решило этого вопроса, так как свобода по-прежнему остается привилегией
небольшой части общества.
«Человек является свободной силой только при условии, если эта сила
приведена в гармонию с другими свободными силами, которые существуют на
земле,»[ix] - говорит Леру. Если же в обществе остаются элементы, лишенные
прав, и, следовательно, несвободные, то такое общество в целом не может
быть свободным. Даже в среде «аристократии богатства» (т.е. буржуазии),
которая теперь пользуется всеми привилегиями, нет справедливого
распределения прав, и «социальным индивидуумом» до сих пор остается лишь
мужчина. Поэтому сен-симонисты требуют полной эмансипации женщин,
утверждая, что они являются продолжателями христианства, освободившего
женщину от рабства. Вопрос неизбежно упирается в проблему семейных
отношений, которые не только ущемляют права женщины в браке, но и
ограничивают ее социальную роль.
Систематическое изложение сен-симонистских принципов по этому вопросу
начинает Анфантен с августа 1831 года. Каждый индивидуум имеет право на
свое земное счастье и мыслит его в соответствии с собственных характером и
склонностями. Сен-симонистский принцип «реабилитации плоти» требует
безусловного удовлетворения этих склонностей и тем самым противостоит
жесткости общественной морали, построенной на идеале потустороннего
блаженства. Анфантен различает два типа людей: с постоянными и изменчивыми
чувствами. Основой брачного союза может быть только чувство, а
следовательно, необходимо допустить наряду с традиционным «постоянным
браком» последовательную полигамию, в осуществлении которой обе стороны
равноправны. Предоставление женщине и мужчине одинаковой свободы в
заключении и расторжении брака, по мысли сен-симонистов, должно положить
конец «узаконенной проституции», на которой в современном обществе
построены брачные отношения – этот «чудовищный союз», заключаемый из
материального расчета и вопреки чувствам. Спасение от этого зла – в
освобождении женщины. Униженная христианством как воплощение материального
и, следовательно, дьявольского начала, а в религии сен-симонистов свободная
и равноправная, женщина поднимается до уровня мессии, с которым связаны
мечты о земном счастье.
Вопрос об эмансипации женщины стал роковым для сен-симонистской
общины, так как вызвал внутри нее раскол. Базар, усомнившись в
необходимости полигамии, на которой настаивал Анфантен, в ноябре 1831 года
вышел из общины. Кресло, которое он занимал, председательствуя вместе с
Анфантеном на собраниях общины, теперь пустовало в ожидании папессы,
которая должна была разделить власть с «верховным отцом» сен-симонистов и
произнести свое суждение по вопросу о моногамии, решив таким образом судьбу
общины и общества. Так в союзе двух «верховных отцов», взявших на себя
миссию преобразовать и этим спасти цивилизацию, одно из мест
предоставляется женщине, которая и должна спасти мир.
Сочетание мистицизма и скандальных нравов вызвало большие сомнения в
серьезности всей сен-симонистской кампании. Разорение и крах общины
завершили участившиеся празднества в доме на улице Монсиньи. Они привлекли
значительно больше любопытства, чем сочувствия, а Женщина, которую
призывали сен-симонисты, так и не явилась, хотя любительницы веселья и
приключений не отказали себе в удовольствии побывать на балах, где
излюбленным танцем был головокружительный вальс.
В 1831 году Ж. Санд высказывает оценку, вполне совпадающую с
распространенным мнением о сен-симонистах. «Я вижу в этом лишь
неосуществимое заблуждение, и всеобщее мнение уже осуждает его. Папесса у
них – лишь для того, чтобы демонстрировать свое платье из небесно-голубого
бархата и боа из лебединого пуха. Все это несерьезно!»[x] - пишет она в
феврале 1831 года.
Это замечание Ж. Санд имеет отношение прежде всего к внешней,
обрядовой стороне сен-симонизма. Что касается существа самих идей, то с
ними она еще не познакомилась основательно. Вспоминая о времени работы над
«Индианкой», Ж. Санд пишет в «Истории моей жизни»: «Я не была сен-
симонисткой, я никогда ею не была, хотя по-настоящему сочувствовала
некоторым идеям и некоторым лицам из этой секты, но в то время я их не
знала и не была под их влиянием».[xi] Тем не менее поиски Ж. Санд и сен-
симонистское движение идут в общем русле борьбы за освобождение человека.
Вся атмосфера парижской жизни этих лет была насыщена идеями свободы,
которая представлялась не только залогом будущего благополучия и
национального престижа страны, но также средством утверждения прав
личности, попираемых догмами религии и социальными традициями. Первый шаг к
самоутверждению заключался для Ж. Санд в решении «женского вопроса»,
который поднимают и сен-симонисты. При всей абсурдности идей Анфантена сама
постановка этого, еще никогда так остро не стоявшего вопроса отмечается
современниками как его большая заслуга.[xii]
«Женский вопрос» все больше и больше привлекает внимание и вскоре
выльется в критику законов, касающихся брачных отношений. В этой дискуссии
защитники существующего положения окажутся в явном меньшинстве.
Появившуюся на сцене театра Порт Сен-Мартен драму А. Дюма «Антони»
(май 1831 года) многие истолковывают как защиту принципа свободной любви,
не стесняемой рамками брака. Количество произведений на эту тему все
увеличивается. «Нам неизвестно ни одной пьесы этого периода, которая
защищала бы существующие условия брака. Все единодушно их разоблачают и
желают их уничтожения»,[xiii] - замечает исследователь французской драмы
эпохи романтизма Д.О. Эванс. «Revue encyclopedique» с иронией пишет о том,
что перед этой новой «модой» не могут устоять даже те писатели, чьи
интересы до сих пор касались совершенно других предметов. «Странная вещь!
Антиквар приходит на помощь господину Одилону-Баро в дискуссии по вопросу о
разводе, - пишет автор рецензии на роман Жакоба Библиофила «Развод. История
времени Империи» (1831), - …и до тихих глубин библиотеки эхо трибуны
донесло слово, которое взволновало, наконец, его человеколюбивое рвение и
обратило его к современным проблемам».[xiv] Помимо своего желания,
продолжает рецензент, автор романа оказал плохую услугу сторонникам
современных законов о браке, так как вывод из рассказанной им истории может
быть сделан скорее в пользу освобождения брака от тех формальностей,
которые предписываются ему гражданскими и религиозными законами.
Вслед за критикой семейных отношений начинается полоса бракоразводных
процессов. Количество их растет из года в год, причем лишь в шести –восьми
случаях из ста они возбуждаются мужчинами. Уже в 1833 году «Gazette des
Tribunaux» вынуждена констатировать: «Нет такого зала во Дворце Правосудия,
в котором каждую неделю не происходили бы дебаты такого рода».[xv]
Роман «Индиана» был одним из первых произведений, где поднимается
«женский вопрос». Однако для Ж. Санд он не п
| |  скачать работу |
Проблема эмансипации в русской и европейской литературе 19 века |
