Шуты и юродивые в романах Ф. Достоевского
та проходила через горнило
сомнений, ну и так далее в этом роде» (XV, 132). Вспомним уже цитированные
наброски Достоевского к статье «Социализм и христианство». Шутовство
совпадает с периодом цивилизации в исторической концепции Достоевского –
это «отрицание непосредственных идей и законов (авторитетных,
патриархальных законов масс)», «развитие личного сознания», «потеря веры в
Бога». Это «состояние болезненное», но необходимое в истории человечества
для осознания необходимости возвращения к Богу, «в массу». В этом, кажется,
и заключена регенерирующая функция шута Достоевского. Шут демонстрирует
болезненное состояние обособленного мира. Он не указывает еще пути
спасения, но показывает, что «так жить нельзя».
Осознание своей греховности шут ставит себе в заслугу. За раскаяние он
добивается награды в этом мире, и потому его действия снижают высокую
идею. Это ложный юродивый, с традициями юродства его связывает только
внешняя сторона, для Достоевского мало важная (тех показных черт, которые
заимствует у юродивого шут, настоящий юродивый в романах Достоевского
лишён, о чем будет речь в следующих главах).
3. ХРАНИТЕЛИ «ВЫСШЕЙ ИСТИНЫ»
В этой главе мы рассмотрим следующих героев романов Достоевского:
архиерея Тихона («Бесы»), странника Макара Долгорукого («Подросток») и
старца Зосиму («Братья Карамазовы»). Эти герои, как правило, высказывают
идеи самого автора о сущности христианской веры, о положении человека в
мире. Комплекс этих мыслей частично близок идеологии юродства (идея вины
каждого человека, необходимости попрания своего Я и др.), но назвать этих
героев «юродивыми нельзя: ведь юродство – это жизнь по христианским законам
в миру, среди обычных людей. Данные же герои исключены из обычной жизни.
Они не затворяются от людей, но и не живут их жизнью. Они вдали от
соблазнов этого мира, а потому их подвиг не является юродством. Тихон и
Зосима живут в монастыре. Макар странничает, и хотя он постоянно среди
людей, он не связан с ними, не участвует непосредственно в их жизни. Эти
герои совершают подвиг христианской жизни на земле, но подвиг их –
индивидуальный, обособленный (они сами много говорят об этой беде
современного мира – обособленности). Юродивый проповедует действиями, своим
поведением, всем своим образом жизни. Тихон, Макар и Зосима проповедуют
словом. Их функцию в мире скорее можно назвать «сохранением святости», чем
её использованием в реальных условиях жизни, как это делали юродивые. Но
подвиг их не менее важен, чем юродство. Рассказчик "Братьев Карамазовых"
пишет о необходимости русскому человеку знать, что где-то сохраняется
истина: «Если у нас грех, неправда и искушение, то все равно есть на земле
там-то, где-то святой и высший; у того зато правда, тот знает правду;
значит, не умирает она на земле, а, стало быть, когда-нибудь и к нам
перейдет и воцарится по все земле, как обещано» (XIV, 29). Так же думает о
старце Зосиме и Алеша: «Не смущало его нисколько, что этот старец все-таки
стоит перед ним единицей: «Все равно он свят, в его сердце тайна обновления
для всех, та мощь, которая установит, наконец, правду на земле, и будут все
святы, и будут любить друг друга, и не будет ни богатых, ни бедных, а будут
все как дети Божии и наступит настоящее царство Христово» (XIV, 29).
Несмотря на то, что герои эти не являются юродивыми в полном смысле этого
слова, в их образах есть некоторые черты юродства. Тихон, Макар и Зосима
выполняют в романах роль духовного руководителя главного героя. Зосима
вообще является «старцем», т.е. наставником для многих людей.
Повествователь говорит: «Старец – это берущий вашу душу, вашу волю в свою
душу, в свою волю. Избрав старца, вы от своей воли отрешаетесь и отдаёте её
ему в полное послушание, с полным самоотрешением. Этот искус, эту страшную
школу жизни обрекающий себя принимает добровольно, в надежде после долгого
искуса победить себя» (XIV, 85). Таким образом в старчестве мы видим
воплощение идей Достоевского о добровольном отрешении человека от воли и
разума, от самого себя. Но видим также и личность, наделенную духовной
властью направлять остальных людей. Такую духовную власть получал юродивый
в результате долгого аскетического попрания собственного Я. Такая духовная
власть есть проявление юродства, свидетельство причастности человека
высшему миру.
Тихону и Зосиме помогает в духовном наставничестве дар предвидения. Тихон
угадывает, что Ставрогин замышляет самоубийство. Зосима предчувствует
грядущую катастрофу в семействе Карамазовых и многое другое. Этим даром
были наделены и реальные юродивые, и дар этот является так же
свидетельством принадлежности иному миру.
Юродство подразумевает нарушение норм падшего мира, насмешку и
издевательство над ними с целью показать их несостоятельность. Тихон, Макар
и Зосима переворачивают представления обычных людей о жизни монахов и
странников, о христианских нормах. Вместо проповеди аскетизма они говорят о
«радости» жизни. Вместо догматизма проповедуют свободное общение с Богом.
Вместо фанатического мистицизма они демонстрируют здравомыслие и веру в
науку. Архиерей Тихон считает галлюцинации Ставрогина болезнью. Зосима
рекомендует от галлюцинаций пурген. Всё в этих героях «странно» для
окружающих, вплоть до убранства их жилья, где сочетаются символы
православия и католицизма, религиозная и светская литература. Окружающим
непонятно, как монах или странник может интересоваться внешними по
отношению к церкви вопросами – политикой, наукой. Завершающим аккордом в
чреде этих «странных» поступков стало «поведение» (слово мадам Хохлаковой)
старца Зосимы после смерти – то, что он «провонял».
Непонимание вызывает неприязнь, осуждение. Тихона (как и Зосиму) упрекают
за «небрежное житие» (XI, 6). Повествователь «Бесов» говорит о Тихоне:
«Приверженцы, и даже горячие, (…) что-то как будто хотели утаить о нем,
какую-то его слабость, может быть юродство» (XI, 6). Н. Ставрогин
высказывает Тихону: «Все-таки вы чудак и юродивый…» (XI, 11).
Эти герои нарушает ожидаемые представления, не укладываются в
заготовленные стандарты. Христианство Достоевского, проповедниками которого
стали Тихон, Макар и Зосима, лишено аскетизма и догматизма. Оно светлое и
понятное. Герои - христиане прежде всего потому, что являют простую,
естественную человечность. В то же время от них ждут чего-то непонятного и
загадочного. Такой, традиционный, тип юродивого тоже представлен в романах
Достоевского. Это Семен Яковлевич ("Бесы") и отец Ферапонт ("Братья
Карамазовы"). Семен Яковлевич являет собой распространенный в то время в
России тип юродивого и прорицателя, к которому стекались толпы народов,
«добиваясь юродивого слова» (X, 254). А.Г. Достоевская в своих примечаниях
к произведениям мужа к сцене у Семена Яковлевича в "Бесах" записала:
«Фёдор Михайлович описывает посещение им известного московского юродивого
Ивана Яковлевича Корейши»[95]. Более подробной информации об этом посещении
нам не удалось найти.
Возможно, Достоевский читал также работы своего современника Ивана
Прыжова (который стал прототипом Толкаченко в "Бесах"), посвященные
исследованию таких явлений современности, как юродство, кликушество,
нищенство, кабачество и др. В 1865 г. была издана его книга «26 московских
пророков, юродивых, дур и дураков», куда входила и глава об Иване
Яковлевиче Корейше (некоторые главы этой книги издавались и раньше 1865
года отдельными брошюрами, в т.ч. и «Житие Ивана Яковлевича»). Прыжов не
верит в чудодейственную силу юродивых, не испытывает к ним никакого
благоговения, описывает их иронически. Юродивые у Прыжова – ханжи и
обманщики, чутко уловившие и обслуживающие потребности московских барынь.
Либо юродивые – действительно больные люди, и тогда тем более
безнравственно отношение к ним общества.
Прыжов возмущен фанатизмом почитателей юродивых. Он ярко описывает
антигигиеничный и безнравственный быт этих «пророков». Его ужасает, когда
«песочком», пропитанным мочой юродивого, кормят больного ребенка[96].
Некоторые герои Достоевского имеют общие черты с юродивыми Прыжова.
Комментарии к полному собранию сочинений (XII, 234-235) отмечают Ф.
Опискина из "Села Степанчикова", Семена Яковлевича и Хромоножку из
"Бесов". Мы же добавим сюда и Татьяну Ивановну из «Села Степанчикова».
Отношение Достоевского к юродивым не всегда совпадает с отношением к ним
Прыжова. Татьяна Ивановна и Марья Тимофеевна сходны отдельными чертами с
двумя героинями Прыжова, Татьяной Степановной Босоножкой и Марьей
Ивановной Скачковой, - это и перекличка имен, и хромота, и пользование
косметикой, и отсутствие своего дома, жизнь у благодетелей, и мечты о
женихах . Но у Прыжова это ханжи и обманщицы, описанные саркастически. А у
Достоевского эти женщины – действительно сумасшедшие, притом вызывающие
симп
| |  скачать работу |
Шуты и юродивые в романах Ф. Достоевского |
