Шуты и юродивые в романах Ф. Достоевского
надето, как пытались это продемонстрировать в своем
костюме древнерусские юродивые. Алеша в подряснике тоже смешон (Лизе,
Ракитину), но совсем по другой причине: смешон и непонятен сам герой,
поселившийся в монастыре, а потому кажется нелепой и одежда послушника на
нем. После смерти старца мы видим Алешу в светском костюме и с
постриженными волосами : «Все это очень его красило и смотрел он совсем
красавчиком» (XIV, 478) – такое описание внешнего вида Алёши подчеркивает
его отличие от Сони и Мышкина, тенденцию к обмирщению образа юродивого у
Достоевского.
В остальном связь с древнерусскими юродивыми у героев Достоевского
исключительно духовная. Это их общая несвязанность законами погибающего
мира. Герои руководствуются христианскими законами. Как и древнерусские
юродивые, герои романов Достоевского живут в миру, но не поддаются его
соблазнам, не следуют его морали, а потому они «чужие» здесь. «Идиот» в
переводе с греческого - «отдельный, частный человек». Князь действительно
отдельный в мире. Но не потому, что стоит в стороне от него. Он
«отдельный», потому что не такой, как все: только он является носителем
неизбирательной любви в романе, только он ничего не ищет для себя, живет
жизнью других людей. Он лишён самолюбия, как и Соня Мармеладова, Алеша
Карамазов. Им не требуется аскетического попрания своего Я, потому что их
личность не выражена, растворена в мире. Самоуничижение заменяется здесь
деятельной любовью.
Для выделенных героев характерна такая общая черта, как «всепонимание и
всечувствование при великом сострадании к себе подобным»[102]. Ни Мышкин,
ни Алеша не имеют жизненного опыта, и, однако, интуитивно постигают
характер, внутренний мир людей, создавая тем самым противовес эгоизму,
замкнутости окружающего мира. При этом они никого не осуждают, а даже в
самих себе находят «темное» начало, с которым борются. Соня считает себя
«великой грешницей». Мышкин признаётся Келлеру в «двойных мыслях». Алеша
говорит, что способен понять страсти Дмитрия – он сам стоит на той же
лестнице, что и братья, только на низшей ступени. Терпимость героев сильно
отдаляет их от традиционных юродивых, непримиримых максималистов. Но
ощущение своей правоты неприемлемо в художественном мире Достоевского.
Из всепонимания вытекает проницательность юродивых Достоевского,
свойственная и традиционному юродству. Герои «угадывают» окружающих людей,
способны даже предвидеть будущее. Наиболее полно эта способность проявилась
в князе Мышкине, что неудивительно – настолько нереален сам персонаж. Но
присуща она и Соне, и Алеше. Соня «угадала», кто убил старуху-процентщицу:
«Даже потом, впоследствии, когда она припоминала эту минуту, ей
становилось и странно и чудно: почему именно она так сразу увидела тогда,
что нет уже никаких сомнений. Ведь не могла же она сказать, например, что
она что-нибудь в этом роде предчувствовала? А между тем теперь, только что
он сказал ей это, ей вдруг и показалось, что и действительно она как будто
это самое и предчувствовала» (VI, 316 - курсив Достоевского). Юродивые
именно не предсказывают, а предчувствуют, и это предчувствие – следствие их
слитности с миром.
Образ юродивого «во Христе» в романах Достоевского постепенно менялся.
В.В.Иванов называет эту эволюцию «обмирщением»[103]. Действительно, в
отличие от Сони и князя, Алеша наделен полным физическим здоровьем. Но в то
же время некоторыми чертами он ближе, чем Соня и Мышкин к традиционному
юродивому: он максимально отдален от социальной иерархии, никак в ней не
закреплен, он и в монастырской иерархии временный человек – послушник. В то
время как положение других героев социально более определённое: Соня «живет
по желтому билету», а у Мышкина есть титул и наследство[104]. Как и
традиционный юродивый, Алеша обладает даром возбуждать к себе любовь других
людей. Он мог бы жить в своё удовольствие, у него нет никаких личных
несчастий, он вообще лишен личного сюжета, в отличие от Сони и кн. Мышкина:
Соня обременена семейством, которому должна помогать, Мышкин получает
наследство. Но из-за этой личной незаинтересованности Алёши, непричастности
земным делам его юродство становится более сознательным и свободным
действием.
Соня[105], Алеша и князь Мышкин являются главными героями романов, но
никакой решающей роли в сюжетах они не играют. Они практически не связаны с
остальными действующими лицами и никак не влияют на развитие событий.
Некоторое влияние на ход событий еще оказывает Соня: направляет
Раскольникова признаться в убийстве, способствует его духовному
возрождению. Влияние же Мышкина и А.Карамазова минимально. Если читать
романы Достоевского только как детективные, то этим героям отведена самая
второстепенная роль: они лишь связующее звено между главными действующими
персонажами. Главными становятся юродивые в «романе идей»: здесь они
являются той силой, которая ломает социальную иерархию и устанавливает
простые человеческие отношения между людьми. Все герои как бы проходят
«пробу» князем Мышкиным, Алешей, Соней. Чем чище в нравственном отношении
человек, тем скорее он отзывается на духовную красоту главного героя[106].
Поэтому к юродивым так тянутся дети. Как в реальной жизни любили и
заботились о юродивых, считали хорошим знаком, когда юродивый что-либо взял
из какого-нибудь дома, так и юродивые Достоевского обладают даром
возбуждать к себе любовь окружающих. Особенно это выражено в Алеше
Карамазове. Меньше всего – в Соне: ее любят только дети, Лизавета Ивановна
да убогие, косноязычные Капернаумовы.
Но в целом движение в романах идет не к юродивому, а от него к людям. Об
этом пишет Н. Бердяев[107]: «В то время как «темные» – Ставрогин, Версилов,
Иван Карамазов разгадываются, к ним всё движется, «светлые» – Мышкин, Алеша
сами разгадывают других, от них идет движение ко всем. (…) «Светлые»,
Мышкин, Алеша, наделяются даром прозрения, они идут на помощь людям.
«Темные», Ставрогин, Версилов, Иван Карамазов, наделяются загадочной
природой, которая всех мучит и терзает. Такова концепция
центростремительного и центробежного движения в романах Достоевского»[108]
Интересно, что основная идейная интрига произведений завязывается на
взаимоотношениях юродивых с двумя героями, традиционно обозначаемыми в
исследовательской литературе как 1). герой с ярко выраженным рациональным
началом и 2). герой, погруженный в сферу страстей. Для Мышкина это Ипполит
Терентьев и Парфен Рогожин. Для Алёши – его братья, Иван и Дмитрий. В
"Преступлении и наказании" героя разума представляет Раскольников, а героя
страстей – Свидригайлов, но последний здесь мало связан с Соней по
сюжету[109]. Юродивый рядом с этими героями представляет третье,
противостоящее им начало – духовное. Силой духа он пытается возродить
героев, запутавшихся в сфере разума и страстей. Но удается это только Соне
(хотя полное возрождение героя не показано и в "Преступлении и наказании").
Алеше Карамазову и Мышкину не удается никого спасти. Мало того, Соня и
Мышкин оказываются сами поруганными в этом мире[110]. В чем причина этих
неудач?
Апостол Павел так писал о судьбе сторонников Христа в этом мире: «Ибо я
думаю, что нам, последним посланникам, Бог судил быть как бы приговоренными
к смерти… Злословят нас, мы благословляем; хулят нас, мы молим; мы как сор
для мира, как прах, всеми попираемый доныне» (I Коринф., гл. 4, ст. 9).
Т.е. приверженцы христианской веры обречены на униженное положение в падшем
мире. Об этом писал и сам Достоевский: «Христос, высочайший положительный
идеал человека, нес в себе отрицание земли, ибо повторение его оказалось
невозможным. Отрицание необходимо, иначе человек так бы и заключился на
земле, как клоп. (…) Отрицание земли нужно,чтоб быть бесконечным» (XXIV,
112). Юродивый обречен на неудачу на земле, потому что он «отрицание
земли». Христос не может восторжествовать в падшем мире, иначе он
превратится в Великого Инквизитора. Торжествующая истина лишает человека
свободы выбора и превращается в насилие. Христос лишь идеал, к которому
можно стремиться. Именно в этой функции он необходим на земле. Достоевский
пишет о периоде цивилизации: «Если б не указано было человеку в этом его
состоянии цели – мне кажется, он бы с ума сошел всем человечеством. Указан
Христос» (XX, 192).
Юродивые герои Достоевского не устраивают ничьего благополучия, их
функция – показать пример истинно христианской жизни, дать образец. А
следовать ему или нет – решает уже сам человек. Мир настолько отпал от
истины, что желающих следовать за юродивым почти не осталось. Но с
юродивыми остаются дети, и это делает романы Достоевского чуть менее
пессимистичными.
Кажется, сами герои чувствуют свою обреченность в мире, свою
жертвенность. В текстах подчеркивается, что они тяготятся этим миром, что
им тяжело здесь. Особенно часто этот мотив упоминается у кн. Мышкина: «Ему
хотелось (…) быть одному с своими мыслями и чтобы никто не знал,
| |  скачать работу |
Шуты и юродивые в романах Ф. Достоевского |
