Социальная психология в системе наук. Социальная перцепция
от. То есть чем больше страдает человек, тем в большей
степени он представляется постороннему наблюдателю неприятным и
заслуживающим того, что с ним происходит.
Американский исследователь Лернер, посвятивший почти два десятилетия
изучению феномена умаления заслуг и мотивации справедливости, предложил
исходить из гипотезы «веры в справедливый мир». Люди испытывают потребность
считать, что живут в контролируемом ими мире, где можно заслужить лучшую
долю и ценой усилий избежать наказания и страданий. А если таковые
случаются — виноват сам человек. Без подобной веры в справедливость,
считает автор, трудно было бы ставить цели, строить планы на будущее.
Отсюда — необходимость определенного истолкования событий, происходящих с
другими людьми: компенсация за невинное страдание, если для этого есть
возможность, и умаление достоинств страдающего, когда нет возможности
изменить ситуацию.
«Собственные страдания»
Да, действительно, а как работают каузальные схемы, что происходит с верой
в справедливый мир, если страдания коснулись самого человека? Как показали
исследования, люди, реально пострадавшие от несчастного случая, лучше
справляются со своими психологическими проблемами, быстрее выздоравливают,
если обвиняют в произошедшем самих себя, но определенным образом.
Необходимо различать поведенческое и характерологическое самообвинение. В
первом случае пострадавший низко оценивает свое поведение в ситуации, во
втором — винит себя в том, что он «такой человек». Лучше справляются с
недугами те, кто использует поведенческую самокритику, не затрагивая и не
принижая свое «Я»: характер, воспитание, черты личности, моральные принципы
и т.д.
Есть на свете род деятельности, эффективность которой непосредственно
зависит от того, как будут профессионалы в этой области осуществлять
процесс социального познания и дознания. Это — юридические органы.
Обратимся к известному вопросу: «А судьи кто?».
Судьи — люди, «человеки», а следовательно, наши каузальные склонности им не
чужды. Иногда даже наоборот — особенно присущи. Кстати, давайте рассмотрим
понятие «судья» широко. Пусть это будут все, кто судит и оценивает наши
поступки, личность, перспективы развития. То есть присяжные, юристы,
педагоги, родители. Пусть о проблеме говорят только факты. Воспитательницам
детских садов предъявлялась фотография ребенка, и от имени молодой
неопытной воспитательницы просили дать совет по поводу конкретного случая с
данным ребенком. Далее всем участницам (они тестировались один на один с
исследователем) рассказывалась одна и та же история про вызывающее
поведение ребенка в определенной ситуации. Различие было только в одном:
половине женщин показывали портрет симпатичного ребенка, а второй — скажем
так, неудачный потрет. Несимпатичному ребенку давались значительно более
резкие оценки, предлагались более серьезные методы воздействия и наказания.
На оценку, даваемую ученику, влияет даже тот факт, нравится или нет
педагогу его... имя. В специальных экспериментах учителям давались на
экспертную оценку выпускные сочинения. Так вот, оценка зависела в том числе
от того, каким именем была подписана работа — приятным или неприятным
эксперту.
В другом эксперименте судьям на экспертную оценку давалось дело об
умышленном убийстве. Более мягкое наказание давалось в том случае, если
преступник (по досье) придерживался общих с судьей политических взглядов.
В свое время меня почему-то очень задела фраза, прочитанная в одном из
детективов Р. Стаута: «Вас, с вашей красотой, ни один суд присяжных не
посадит на электрический стул». А позже я нашла документальное
подтверждение этому факту. Известный судебный юрист К. Дарроу еще в 1933
году заявил, что присяжные редко осуждают человека, который им нравится,
или оправдывают того, кто им не нравится. Главная задача адвоката — вызвать
у присяжных симпатию к своему подзащитному. Среди факторов, искажающих
восприятие картины преступления в глазах присяжных, — физическая
привлекательность обвиняемого, его сходство с присяжным, давление судьи,
показания свидетелей. Особое значение все это имеет в тех ситуациях, когда
конкретных фактов, относящихся к делу, недостаточно для формирования
однозначного мнения.
Можно ли избавиться от атрибуций? Идея в чем-то очень привлекательная, но,
во-первых, античеловечная, так как атрибуция — механизм адаптации человека
к меняющемуся миру, а во-вторых, практически невыполнимая. Любой физический
закон есть не что иное, как выверенная, часто срабатывающая в реальности,
способствующая адаптации атрибуция. Симфония — атрибуция. Радуга —
атрибуция. Отмени их — и что останется?
С социальными атрибуциями дело, конечно, обстоит по-другому, но без них
тоже утонешь в море житейских бурь. Поступать с ними нужно деликатно и
обходительно, относиться как к удивительным порождениям собственного
разума, которые затейливым образом соотносятся с реальными причинами,
мотивами и позициями других людей. Как художественный образ и оригинал,
например. А иногда как слабая штамповка и произведение технического
искусства. Как «Я» и «Не-Я», наконец.
Очень полезно изучить свой атрибутивный стиль, излюбленные ошибки,
традиционные искажения, чтобы не видеть злого умысла за случайностью,
закулисной игры за простым совпадением, отсутствия здравого смысла за
самобытностью мышления отличного от вас человека. А так, в принципе...
атрибутируйте себе на здоровье!
И пусть последняя фраза не кажется вам ироничной. Дело в том, что есть
достаточно много оснований считать, что многие атрибутивные ошибки не
просто выполняют адаптивную функцию в жизни человека и человеческого
сообщества, но и являются непременным условием... психического здоровья
человека. Так, по мнению Ш. Тейлор и Д. Брауна, психическое здоровье есть
результат «чрезмерно позитивной самооценки, преувеличенного восприятия
контроля или мастерства и нереалистичного оптимизма».
Очень показательны в этом отношении сравнительные исследования атрибутивных
процессов у здорового человека и человека в состоянии депрессии.
Депрессивное состояние, с одной стороны, смещает угол зрения на
происходящие события в сторону трагизма. Скажем, в состоянии депрессии люди
чаще приписывают неудачу глобальным, устойчивым и внутренним причинам. Что,
понятно, не прибавляет жизнерадостности. Но интересно другое: в
депрессивном состоянии не работают некоторые атрибутивные ошибки, отчего
взгляд человека на жизнь становится более реалистичным, но, увы, печальным.
И хочется без купюр привести рассуждения Ш. Тейлор: «Нормальные люди
преувеличивают то, насколько они компетентны и хорошо выглядят, а люди в
состоянии депрессии — нет. Нормальные люди вспоминают свое прошлое в
розовом свете. Люди в состоянии депрессии (если только она не тяжелая)
более беспристрастно вспоминают свои успехи и неудачи. Нормальные люди
описывают себя в основном позитивно. Люди в депрессии описывают свои и
положительные и отрицательные качества. Нормальные люди принимают похвалу
за успешный результат и имеют тенденцию не брать на себя ответственность за
неудачи. Люди в депрессии принимают на себя ответственность и за успех и за
неудачу. Нормальные люди преувеличивают контроль над тем, что происходит
вокруг них. Люди в депрессии менее уязвимы к иллюзии контроля. Нормальные
люди невероятно верят в то, что будущее преподнесет много хорошего и мало
плохого. Люди в депрессии более реалистичны в оценке будущего. Фактически,
в отличие от нормальных людей, люди в депрессии всегда свободны от
предубеждений самоуважения, иллюзии контроля и нереалистичного видения
будущего. Оказывается, высказывание «печальный, но мудрый» действительно
применимо к депрессии».
Начиная разговор об атрибуции, мы отмечали, что существуют различные
представления о роли и значении этого механизма в процессах социального
познания. Многие зарубежные исследователи склонны рассматривать причинное
приписывание как универсальный механизм познания и понимания людьми друг
друга. В отечественной психологии существует, в частности, точка зрения
Г.М. Андреевой, которая считает, что необходимость в приписывании возникает
в нестандартных ситуациях, когда наблюдаемый демонстрирует необычное,
непонятное поведение. Атрибуция — приведение такого поведения к привычным
объяснительным схемам. Этот взгляд хорошо соотносится с идеей существования
у каждого человека так называемых каузальных ожиданий. Представим себе, что
любое наблюдаемое событие субъективно находится для человека-наблюдателя в
пространстве двух координат: типическое — уникальное и социально
желательное — социально нежелательное. Если событие попадает в область
пересечения типического и социально желательного (для данного человека, это
важно!), то оно не нуждается в причинном объяснении. Если в любую другую —
актуализируется процесс поиска причин происшедшего.
Самоподача и проблема открытости
Самоподача — это предъявление себя другим. Как мы уже говорили, поведение и
внешние признаки наблюдаемого человека являются текстом, с помощью которого
он транслирует некоторый авторский замысел: свое состояние, чувства,
отношения, мнения и другое. Эффективность прочтения этого текста зависит не
только от проницательности и перцептивной умелости наблюдателя, но и от
того, насколько предложенный наблюдаемым текст соответствует замыслу.
Выразил ли он то, что хотел? И здесь видится как минимум две проблемы.
Первая: осознает ли наблюдаемый те состояния и переживания, которые намерен
транслировать? Понимает ли он себя? По своей сути эта проблема лежит в
области самосознания. И вторая: имеет ли он в своем арсенале выразительные
средства, которые помогли бы ему транслировать замысел? Это проблема
экс
| |  скачать работу |
Социальная психология в системе наук. Социальная перцепция |
