Творчество братьев Стругацких
h; открылись двери
редакций, а в 1984 году писатели удостоились первой книги-сборника в
издательстве «Советский писатель», по категории «Избранное». Это надо
объяснить. В казарменной системе советского литературного мира была твердая
табель о рангах и привилегиях. Выход «Избранного» в «Советском писателе» —
знак признания, вроде медали, — и гонорар полагается повышенный.
Этот сборник — он называется «За миллиард лет до конца света» — был
знаком и приближающейся перестройки. Надо сказать, что кривая публикаций
братьев Стругацких почти точно повторяет кривую политической жизни страны.
Крутой подъем в первой половине шестидесятых, во времена оттепели; резкий
спад в период стагнации; постепенная реабилитация в преддверии перестройки
и мгновенный взлет в ее разгаре. В 1989 году общий тираж книг Стругацких,
кажется, перевалил за миллион экземпляров.
Но вне узкого издательского мирка, за пределами важных кабинетов, в
которых решались судьбы советских писателей, произведения Стругацких жили
собственной жизнью. Здесь спадов не было. Читатели с упрямством продолжали
поклоняться своим любимцам, заграничные издатели с удовольствием печатали
их книги. Стругацкие были признаны «самым известным тандемом мировой
фантастики» — на нынешний день больше трехсот изданий за рубежом. Вот
цифры: в США вышли 18 произведений в 29 изданиях; ФРГ - тоже 18
произведений, 32 издания. Рекорд установила Чехословакия: соответственно 23
и 35.
4. Характеристика творчества братьев Стругацких.
Невероятно, но факт — о братьях Стругацких до сих пор не опубликовало
ни одной серьезной статьи. То есть нельзя сказать, что вокруг их творчества
существовал заговор молчания. Произведения их регулярно упоминались и
наскоро разбирались в обзорах текущей фантастики; на некоторые из них
появились журнальные рецензии; толковый анализ работы Стругацких до начала
70-х годов дал А. Урбан в книге «Фантастика и наш мир». Заметим еще, что
появлялись в периодике время от времени весьма заинтересованные суждения о
писателях, которые, однако, и полемическими назвать язык не поворачивается
— напрашиваются определения более жесткие.
В целом же отклик критики на тридцатилетнюю без малого деятельность
Стругацких в литературе выглядит обескураживающе скромным. А ведь о степени
популярности этих авторов в самых широких читательских кругах говорить
излишне. За журналами, где печатаются их повести, и библиотеках
выстраиваются длинные очереди, а уж книги исчезают с прилавков магазинов в
мгновение ока.
Так в чем же дело? Быть может, в сложившемся среди критиков убеждении,
будто фантастика говорит о чем-то отдаленном, экзотическом, не связанном с
насущными делами и заботами текущего дня? А раз так, то и не заслуживает
она серьезного разговора между серьезными людьми, а должна оставаться
достоянием школьников старших классов да отдельных чудаков с
гипертрофированным воображением.
Чтобы опровергнуть это мнение, нет нужды тревожить тени великих,
активно обращавшихся к фантастике: Свифта и Гофмана, Уэллса и Чапека, А.
Толстого. Проза Стругацких вполне может сама постоять за себя. И не только
за себя, но и за честь жанра. Нетрудно показать, что Стругацкие всегда
подставляли свои паруса ветру времени — как попутным, так и встречным его
порывам,— всегда пребывали в эпицентре общественных страстей и борений.
Писатели дебютировали на рубеже 50-х — 60-х годов. Это было время
общественного подъема, горячих ожиданий и надежд, энтузиазма. С одной
стороны, решения XX и XXII съездов партии создали в стране совершенно новую
духовную атмосферу. С другой — на новый виток эволюционной спирали вышла
наука: первые космические полеты, успехи в обуздании атомной энергии,
ошеломляющий прогресс электроники и вычислительной техники. Все это, вместе
взятое, порождало в ту пору, особенно в молодежной среде, ощущение сжатия
пространственных и временных границ — Вселенная становилась соразмерной
человеку. Казалось, что до планет, а потом и до звезд рукой подать, что еще
несколько яростных, дерзновенных усилий — и доступными станут глубины
космоса. Одновременно будущее, которое еще недавно представало в ореоле
фантастичности, приблизилось, стало видеться результатом сегодняшних трудов
и свершений.
В этой-то атмосфере, рядом с произведениями Ефремова, Казанцева, Гора
и появились первые повести Стругацких: «Страна багровых туч», «Путь на
Амальтею», «Полдень, XXII век. Возвращение», несущие на себе ясно
различимые меты времени. Книги эти исполнены пафоса пионерства,
преодоления, покорения. Их герои — Быков и Ермаков, Дауге и Юрковский —
истинные рыцари космического первопроходчества, отважные, целеустремленные,
готовые на жертвы. Как и подобает рыцарям, они закованы в доспехи — доспехи
своих добродетелей, которые делают их похожими друг на друга, несмотря на
добросовестные попытки авторов их индивидуализировать. Лишь иногда мелькнет
из-под забрала своеобразное выражение лица — и тут же скроется. Общность
цели, необходимость ради ее достижения складывать силы вдоль одной оси
неизбежно оттесняют на второй план психологические различия, делают их
малосущественными.
В этих ранних повестях все ясно: цели, пути к ним, личности героев,
трудности, которые их ожидают. Трудности эти многочисленны и серьезны — в
«бесхитростны». Для их преодоления требуются только знания и отвага,
быстрота реакции в готовность к самопожертвованию. О благословенные,
романтические времена!
Но проходит всего несколько лет — и тональность произведений
Стругацких начинает меняться. На смену ликованию по поводу победного
шествия научно-технического прогресса приходят интонации раздумчивые,
вопросительные. Усложняется предмет художественного исследования. В
«Стажерах», «Попытке к бегству», «Трудно быть богом» писатели выходят к
теме превратностей исторического развития, драматической его диалектики.
Конфликты всех этих произведений имеют общую основу: столкновение
представителей коммунистической цивилизации, духовно зрелой и
высокогуманной, с социально-историческим злом, с реальностью, к которой
неприложимы мерки и критерии гуманизма.
В «Попытке...» они как будто не замахивались на многое. Еще раз
сказали о средневековой сути фашизма и предупредили, что темная страсть к
насилию живуча, что ее с наскока не преодолеть — должны пройти века и века,
прежде чем восторжествуют разум и человечность. Не замахнулись — не
намекнули, что сталинизм ничем не лучше гитлеризма и его не одолеешь разом
— оттепелью или решением партийного съезда. Не посмели? Думается, просто
двигались в своей последовательности, как вело сердце. Фашизм они
ненавидели с детства, а сталинизм только учились ненавидеть. Они писали о
старой боли, о том, что еще ныло, как старые переломы.
а) «Трудно быть богом»,
О сталинизме они написали в «Трудно быть богом». Тот же формальный
прием, что и в «Попытке к бегству»: люди из счастливого коммунистического
будущего, делегаты чистой и радостной Земли, оказываются в грязном и
кровавом средневековье. Но здесь под личиной средневекового королевства на
сцену выведена сталинская империя. Главному пыточных дел мастеру, «министру
охраны короны», дано многозначительное имя: Рэба; в оригинале его звали
Рэбия, но редакторы попросили сделать намек не столь явным. Более того,
Стругацкие устроили свою империю гибридной, сшитой из реалий средневековых
и объединенных, сталинско-гитлеровских, реалий нашего времени. Получился
немыслимый тройной ход, обнажились кровное родство двух тоталитарных
режимов XX века и их чудовищная средневековая сущность.
Однако не только из-за этого роман произвел впечатление взрыва — да и
сейчас поражает всех, кто читает его впервые. Это первоклассная
приключенческая вещь, написанная сочно, весело, изобретательно.
Средневековый антураж, все эти бои на мечах, ботфорты и кружевные манжеты
послужили волшебной палочкой, магически действующей на аудиторию и
заставляющей безотрывно читать философский роман, многослойный и не слишком-
то лёгкий для восприятия.
Действие происходит в отдаленном будущем на одной из обитаемых планет,
уровень развития цивилизации, которой соответствует земному средневековью.
За этой цивилизацией наблюдают посланцы с Земли — сотрудники Института
экспериментальной истории. Их деятельность на планете ограничена рамками
поставленной проблемы — Проблемы Бескровного Воздействия. А тем временем в
городе Арканаре и Арканарском королевстве происходят страшные вещи: серые
штурмовики ловят и забивают насмерть любого, кто так или иначе выделяется
из серой массы; человек умный, образованный, наконец, просто грамотный
может в любой момент погибнуть от рук вечно пьяных, тупых и злобных солдат
в серых одеждах. Двор короля Арканарского, еще недавно бывший одним из
самых просвещенных в Империи, теперь опустел. Новый министр охраны короля
дон Рэба (недавно вынырнувший из канцелярий министерства неприметный
чиновник, ныне — влиятельнейший человек в королевств
| |  скачать работу |
Творчество братьев Стругацких |
