Творчество братьев Стругацких
время все шло хорошо. Но вот Абалкин
стал совершать странные, непредсказуемые поступки. Как теперь быть с ним?
На одной чаше весов судьба Льва Абалкина, его право на достойную,
нормальную — по меркам воспитавшего его общества — жизнь. На другой —
потенциальное благополучие всей земной цивилизации.
В повести видны контуры жизни коммунистического общества XXII века,
принципиально то, что решение коллизии не предрешено, что ценность
отдельной человеческой жизни оказывается соизмеримой с всеобщим благом.
Можно ли лучше выявить меру гуманности этого общества, меру его
«расположенности» к личности?
Но писатели этим не довольствуются. В их намерения менее всего входит
создание благостных картин «золотого века», ожидающего наших потомков.
Скорее наоборот: Стругацкие хотят показать, что проблемность, драматическая
противоречивость присущи жизни на любых уровнях ее социальной организации.
За конкретным «казусом Абалкина» вырисовываются контуры вопросов острых и
общезначимых. Всегда ли на пользу человечеству осуществление всех мыслимых
научных идей? Как осуществлять функции контроля, а порой и принуждения
(именно этим заняты герои повести, сотрудники КОМКОНа Сикорски и Каммерер)
в условиях безгосударственного, самоуправляющегося общественного строя?
Наконец, как на практике совместить интересы социального целого с правами и
свободами каждой отдельной личности? Вопросы эти, как видим, не менее
актуальны для нас, чем для людей далекого будущего.
Финал повести трагичен и непривычно — даже для Стругацких — «открыт».
Руководитель службы безопасности Сикорски убивает Абалкина. Так и остается
невыясненным, что руководило поступками Абалкина: программа Странников или
оскорбленное достоинство человека, чувствующего, что его судьбой пытаются
управлять со стороны. Можно, пожалуй, и упрекнуть авторов в том, что
динамичная «расследовательская» фабула повести и ее непростая внутренняя
тема оказались слишком далеко разведенными. Во всяком случае, «Жук в
муравейнике» вызвал противоречивые отклики среди читающей публики и
критиков.
5. Язык и стиль повестей Стругацких
Фантастика - трудный жанр. Он требует от автора не только богатого
воображения, но и умения заставить читателя поверить, в невероятное.
Вместе с тем это жанр очень увлекательный и очень массовый; круг читателей
фантастических произведений нельзя определить ни социальными, ни
возрастными признаками. Для автора – это жанр больших возможностей, но ещё
больших требований. Авторов-«детективов» и авторов-«фантастов» подстерегает
одинаковая опасность: не выручит ни лихо закрученный сюжет, ни неистовая
выдумка, если беден язык. Ведь язык фантастических произведений подчиняется
условиям, специфичным для всей художественной литературы.
Разумеется, богатство языка не определяется многообразием существующих
и несуществующих терминов. Напротив, обилие терминологии вообще вредно для
любого художественного произведения. Злоупотребление словами непонятными,
но отмеченными печатью «научности» в некоторых фантастических повестях
пародируется А. и Б. Стругацкими: «Другой юноша нёс своё: «я нашёл, как
применить здесь нестирающиеся шины из полиструктурного волокна с
вырожденными аминными связями и неполными кислородными группами. Но я не
знаю пока, как использовать регенерирующий реактор на субтепловых
нейтронах. Миша, Мишок! Как быть с реактором?». Присмотревшись я без труда
узнал велосипед» (Понедельник начинается в субботу).
Сами А. и Б. Стругацкие сравнительно редко используют слова, требующие
обращения к технической энциклопедии. Нo авторы социального направления в
фантастике (в противоположность направлению техническому). Фантастическое в
их произведениях обычно зависит от временной ситуации — действие
переносится в будущее, а конфликты создаются столкновением людей разного
мировоззрения. В этом смысле повести Стругацких современны; фантастика
оборачивается не литературно художественным Жанром, но приемом, который в
некоторых своих применениях можно расценить как иносказательный, эстонский.
Недаром сами авторы в предисловии к повести «Понедельник начинается в
субботу» пишут: «сказка, как известно, ложь, да в ней намек».
Боясь быть скучными, Стругацкие стремятся максимально использовать
такие средства языка, которые, по их мнению, отражают разговорную речь.
Здесь, по-видимому, преследуется и другая цель: подчеркнуть реальность
происходящею, сделать описываемое более достоверным. Такую речь, правда,
редко услышишь в жизни, чаще всего она звучит в устах участников некоторых
неудачных передач КВН,— бойкая, обильно уснащенная остротами, эта речь
вызывает, скорое, не веселье, а скуку: «Пауль Рудак! — заорал кто-то из
тащивших.— Наша кладь тяжела! Где твои сильные руки? — О нерадивые!
—воскликнул Рудак.— Мои сильные руки понесут заднюю ногу! — Давайте я
понесу заднюю ногу,— сказал Женя.—Я её оторвал, я её и понесу» (Полдень,
XXII век. Возвращение). Фраза «Я её оторвал, я ее и понесу» строится по
модели реплики Тараса Бульбы, ставшей крылатой, «Я тебя породил, я тебя и
убью».
Видоизменение устойчивого оборота часто применяется в языке фельетона,
но его неумеренное использование в художественной литературе, — если не
преследуется сатирическая цель, а такая цель не стояла перед авторами
«Полдня»,— не является оправданным. Тяготение к этому приему можно
подтвердить и другим примером из названного произведения: «Странник, новые
анекдоты есть? — Есть, — сказал Поль. — Только неостроумные. — Мы сами
неостроумные...— Пусть расскажет. Расскажи мне анекдот, и я скажу, кто ты».
Фраза «Расскажи мне анекдот, и я скажу кто ты» явно перекликается с
поговоркой «Скажи, кто твои друг, и я скажу, кто ты».
Но не всегда видоизменения устойчивого оборота осуществляются ради
красного словца. Они несут несомненную идеологическую нагрузку и служат
одним из активных средств создания образа. Иногда здесь происходит
следующее: сочетание, широко употребительное в какой-то период (и прессе,
языке радио и т. д., то есть в той сфере, которую обычно называют сферой
массовой коммуникации) произносится отрицательным персонажем и является в
его речи неким демагогическим приемом. Но ведь за этим сочетанием стоит и
опредёленное содержание, а у читателя совершенно отчетливо возникает
представление, что данное сочетание только демагогия, и больше ничего, и
что пользовались им люди, подобные Выбегалле (один из персонажей повести
«Понедельник начинается в субботу»), о котором авторы пишут: «Был он циник
и был он дурак». Приведем пример: «...Конечно, товарищу Хунте, как бывшему
иностранцу и работнику церкви, позволительно временами заблуждаться, но вы-
то, товарищ Ойра-Ойра, и вы, Федор Симеонович, вы же простые русские люди!
— И П-прекратите д-демагогию! — взорвался наконец и Федор Симеонович.— К-
как вам но с-совестно нести такую чушь? К-ка-кой я вам п-простой человек?
Это д-дубли у нас простые!..— Я могу сказать только одно,— равнодушно
сообщил Кристобаль Хозевич.— Я простой бывший Великий Инквизитор, и я
закрою доступ к нашему автоклаву до тех пор, пока не получу гарантии, что
эксперимент будет производиться на полигоне» (Понедельник начинается в
субботу).
Обыгрывание прилагательного простой перекочевало и в повесть
«Стажеры»: « — Ну что вы! — сказал Юрковский благодушно. — Я всего лишь
...э-э... простой ученый...— Были вы простым учёным! Теперь вы, извините за
выражение, простой генеральный инспектор».
Образ персонажа создается не только речевой характеристикой. Выходя за
рамки непосредственного языкового анализа, остановимся несколько подробнее
на образе Выбегаллы. Надо отдать должное Стругацким: персонаж обрисован
очень красочно. Профессор Выбегалло — жулик в науке. Но демагогия Выбегаллы
связывается с такими, например, деталями, как чтение популярных лекции и
контакты с прессой. И хотят того авторы или не хотят, но получается, что и
чтение лекций, и публикации популярных статей по научной проблематике
определяются одним — желанием стяжать дешевые лавры.
А. и Б. Стругацкие глубоко заблуждаются, когда пишут (в том же
«Понедельнике»); «Дело в том, что самые интересные и изящные научные
результаты сплошь и рядом обладают свойством казаться непосвященным
заумными и тоскливо-непонятными». Ho свойство подлинных научных открытий
состоит как раз в том, что они могут излагаться а самой разной форме, даже
такой, какая доступна «непосвященным». Мнимое же открытие, напротив,
требует только наукообразного изложения, ибо описание обычным литературным
языком показало его несостоятельность. Односторонняя оценка отдельных
явлений общественной жизни ведет к той самой демагогии, которую Стругацкие
как будто стремятся разоблачить.
Герои Стругацких шутят в самых разных ситуациях и обстоятельствах.
Даже когда проводится опасный и ответственный эксперимент, героя не
| |  скачать работу |
Творчество братьев Стругацких |
