Творчество Солженицына
аметная в русской жизни той
эпохи, оказывается в панораме, созданной писателем.
Эпос Солженицына охватывает все трагические повороты русской истории —
с 1899 г., которым открывается «Красное Колесо», через Четырнадцатый, через
Семнадцатый годы — к эпохе ГУЛага, к постижению русского народного
характера, как он сложился, перейдя сквозь все исторические катаклизмы, к
середине века. Столь широкий предмет изображения и обусловил синкретическую
природу созданного писателем художественного мира: он легко и свободно
включает в себя, не отторгая, жанры исторического документа, научной
монографии историка, пафос публициста, размышления философа, исследования
социолога, наблюдения психолога.
1.2«В КРУГЕ ПЕРВОМ»
История создания романа. Роман «В круге первом» имеет несколько
редакций. Его творческая история связана не столько с авторской эволюцией и
изменением замысла, сколько с обстоятельствами внелитературного плана.
Первая редакция романа «В круге первом» (1955-1958) была создана в
литературном подполье. Лишь в начале 60-х гг. (двенадцать лет, до этого
занимаясь писательством) Солженицын делает первые попытки заявить о себе,
что-то опубликовать. Эти попытки увенчались успехом: в ноябре 1962 г.
«Новый мир» печатает рассказ «Один день Ивана Денисовича». Первая
опубликованная вещь оказалась отнюдь не первой из написанного. К тому
времени Солженицыным было создано уже очень много, но без надежды на
публикацию, лишь с расчетом на будущие поколения читателей. Среди
написанного был и роман «В круге первом». Его первая редакция принадлежала
перу писателя-подпольщика, никому не известного, ни строчки не
опубликовавшего.
«Сильное преимущество подпольного писателя в свободе его пера он не
держит в воображении ни цензоров, ни редакторов, ничто не стоит против
него, кроме материала, ничто не реет над ним, кроме истины» («Бодался
теленок с дубом», с. 16) — так оценит Солженицын позже свое писательское
положение литературной безвестности. Не рассчитывая на публикацию,
Солженицын не стремился сделать свой роман проходимым в советской печати,
не оглядывался на цензуру.
В 1964 г., уже на излете хрущевской оттепели, Солженицын попытался
опубликовать роман. Так была создана вторая, «облегченная» редакция («я из
подполья высунулся и облегчал свои вещи для наружного мира, облегчал от
того, чего соотечественникам еще никак на первых порах не принять». —
«Бодался теленок с дубом», с. 16). B pезультате этого «облегчения» изменена
была, помимо прочего, завязка, формирующая композиционный центр романа:
желая хоть как-то увеличить шансы романа на публикацию, писатель в 1964 г.
изменил сюжет, заимствовав его из расхожего фильма конца 40-х гг.: его
герой, врач, нашедший лекарство от рака, передавал его французским врачам и
обвинялся за это в измене родине. В «облегченном» варианте Иннокентий
звонил не в американское посольство, а этому врачу, желая предупредить его
о грозящей опасности. Уже потом, в последней, восстановленной, редакции
1968 г., герой позвонил туда, куда действительно звонил его прототип. Так
на самом деле и было, свидетельствовал потом автор.
«Судьба современных русских книг: если и выныривают, то ущипанные, —
размышлял в предисловии к полному тексту романа его автор. — Так и с этим
моим романом: чтобы дать ему хоть слабую жизнь, сметь показывать и отнести
в редакцию, я сам его ужал и исказил, верней — разобрал и составил заново,
и в таком-то виде он стал известен».
Третья редакция романа была создана в 1968 г., десять лет спустя
после завершения первой редакции. «И хотя теперь уже не нагонишь и не
исправишь — а вот он подлинный. Впрочем, восстанавливая, я кое-что и
усовершил: ведь тогда мне было сорок лет, а теперь пятьдесят».
В литературе XX в. можно наблюдать ослабление организующей роли
сюжета. Функцию создания композиционного единства произведения принимают на
себя иные формально-содержательные элементы: лейтмотивы, повторы образов,
сюжетных ситуаций, смена точек зрения, чередование повествователей.
Ослабление композиционной роли сюжета характеризует творчество писателей,
порывающих с реалистической традицией: Ю. Олеши («Зависть»), В. Набокова
(«Приглашение на казнь», «Защита Лужина», «Дар»), А. Платонова («Котлован»,
«Чевенгур»), М. Булгакова («Белая гвардия», «Дьяволиада»). Это связано с
изменением и общей философской картины мира, и обыденного, бытового
сознания, характерного для XX в. Новейшие философские и естественнонаучные
открытия XX в. (переосмысление под воздействием теорий А. Эйнштейна, П.
Флоренского, Н. Бора, М. Бахтина концепций пространства и времени, отказ от
статической картины мира, сомнение в возможности объективного познания и,
как следствие, многовариантность описания любого объекта) привели к тому,
что позитивистские представления о тотальной причинно-следственной связи
всех явлений, вполне отвечающие философскому и бытовому сознанию
реалистической эпохи XIX столетия, уже на рубеже веков утратили свою
универсальность. Стало ясно, что мир намного сложнее и не укладывается в
систему причинно-следственных отношений, функцией которых и оказывался
сюжет реалистического романа.
Но Солженицын идет по другому пути: не отказываясь от сюжета, делая
его важнейшим элементом композиции романа, он сжимает художественное время,
охватывающее множество лиц, всего лишь до трех дней: действие начинается во
второй половине дня в субботу 24 декабря 1949 г. (кружевные стрелки на
часах в МИДовском кабинете государственного советника второго ранга
Иннокентия Володина показывали пять минут пятого), а заканчивается во
второй половине дня вторника, 27 декабря. Этот принцип временного сжатия
объяснен самим Солженицыным. Размышляя о Марфинской шарашке, своего рода
научно-исследовательском институте, где живут и работают заключенные «враги
народа», писатель вспоминал: «Я там жил три года. Описывать эти три года?
Вяло, надо уплотнять. Очевидно, страсть к такому уплотнению сидит и во мне,
не только в материале. Я уплотнил — там, пишут, четыре дня или даже пять, —
ничего подобного, там даже нет трех полных суток, от вечера субботы до дня
вторника. Мне потом неуютно, если у меня просторно слишком. Да может быть,
и привычка к камерной жизни такова. В романе я немоту, если у меня материал
слишком свободно располагается» (Публицистика, т. 2, с. 422).
Такое сжатие времени предопределяет Локализацию романного
пространства: основное действие разворачивается на Марфинской «шарашке», в
спецтюрьме, своеобразном научно-исследовательском институте, но и
переносится в другие точки Москвы: в кабинет министра МГБ Абакумова, ночную
комбату Сталина, московскую квартиру прокурора Макарыгина на Калужской
заставе.
Такое сжатие как бы под высоким давлением романного времени и
пространства характеризует романное сознание XX в. и соотносится с теорией
хронотопа М.М. Бахтина. Эта теория, созданная на материале средневековой
европейской и русской литературы XIX в., явилась результатом философского
переосмысления пространственно-временых отношений и отражает миросозерцание
современного человека.
Само понятие хронотопа (от древнегреческого chronos — время и topos —
пространство) подчеркивает неразрывность этих категорий: пространство и
время не существуют вне зависимости друг от друга. В художественном
произведении хронотоп определяет все самые тонкие идеологические и
эмоциональные оттенки его содержания: «Всякое вступление в сферу смыслов
свершается только через ворота хронотопов».
Хронотоп оказывается важнейшим сюжетообразующим элементом
произведения. Поэтому, сжимая время и пространство, Солженицын оказывается
перед необходимостью найти такой сюжетный узел, который дал бы ему
возможность связать людей, встреча которых казалась бы просто невозможной
хотя бы в силу их принципиально несоотносимого положения в государственной
иерархии: заключенных, стоящих на самой ее низшей ступени, и Сталина,
министра МГБ Абакумова, занимающих высшие. Между ними располагаются иные
персонажи, занимающие промежуточное положение: вольные работники
Марфинского научно-исследовательского института, офицеры МГБ, служащие
МИДа, представители советской элиты: писатель Галахов, дипломат Володин,
три дочери прокурора Макарыгина, золотая молодежь 40—50-х гг...
Солженицын находит такой сюжетный узел. Его завязкой оказывается
звонок Иннокентия Володина в американское посольство с сообщением о том,
что советский разведчик Георгий Коваль получит в магазине радиодеталей в
Нью-Йорке важные технологические подробности производства атомной бомбы.
Завязка — это изменение исходной ситуации, ведущее к возникновению
конфликта. Звонок Володина в посольство, открывающий Роман, не производит
никакого впечатления на атташе американского посольства, но завязывает
крепкие узлы романного действия. Разговор Володина записывается на
магнитофонную пленку специальным подразделением МГБ,
| |  скачать работу |
Творчество Солженицына |
