Женские образы в древнерусских житийных повестях XVII века (Повесть о Марфе и Марии, Повесть об Ульянии Лазаревской)
. Об идеале святости в каноническом смысле
применительно к Петру и Февронии говорить трудно. Агиографический канон не
соблюден в связи с использованием фольклорных мотивов и введением
новеллистических принципов повествования (два фольклорных сюжета - о мудрой
деве и о герое-змееборце, повествование делится как бы на главки
новеллистического характера). И все-таки герои - идеальны. Они предстают
перед нами в нетрадиционном аспекте: описываются их личные, семейные
отношения, черты их характеров, психологические особенности раскрываются на
бытовом материале. Ермолай-Еразм стремился реализовать свои представления
об идеале нравственного поведения и идеале правителя, которые во многом
корреспондируют с народными представлениями, закреплявшимися в том числе и
в легендарных сюжетах, Фактически даром чудотворения Петр и Феврония
наделяются не за мудрость или особо крепкую веру, а за верность и
супружескую любовь, которые предпочтительнее “временнаго самодержавства”.
4-й этап
В русской литературе переходным был, как известно, XVII век. Если до
него изменения в житиях не были систематическими и последовательными, то
теперь происходит окончательная ломка жанра, завершающаяся его отрицанием в
форме пародии. Древние авторы рисовали человеческие образы в значительной
мере примитивно: изображали или один момент в душевной жизни героя, или
какое-либо одно статичное состояние чувств, не учитывая связи отдельных
моментов между собой, причин их; возникновения, развития чувств. Показ
сложности и противоречивости духовного мира человека, более цельная его
характеристика появляются только к концу XVI века. И лишь литература XVII
века открывает собственно человеческий характер.
В конце XVI—XVII вв. жанр житий широкой струей вбирает в себя светские
тенденции. Характерна тут группа северных житий, где главными героями-
святыми, были люди из народа, трагически, загадочно погибшие или на море,
или от удара молнии, или даже разбойники, убийцы. Они свидетельствовали об
усилении интереса к человеческой личности как таковой. В этих житиях
повествование зачастую развивается по линии “освобождения жанра от
обязательного рассказа о жизненном пути святого, в ряде случаев агиографы
совсем не знают биографии человека, признанного святым и описывают только
его посмертные чудеса или дают отдельный известный эпизод из его
жизни,связанный с его канонизацией, чаще всего необычную, “подвижническую”
смерть героя”.[7]
Именно в это время в развитии житийного жанра намечаются две различные
линии: отказ от биографизма, усиление бытовых деталей и сюжетных
подробностей, с одной стороны, а с другой — подчеркнутый биографизм,
выделение одной центральной фигуры и подробное описание ее истории и ее
внутреннего мира. Первая линия приведет к бытовым повестям и авантюрным
новеллам, вторая — к психологическим повестям и историко-мемуарной прозе.
Еще одно отклонение можно установить на примере русских “Повести о
Ульянии Осоргиной” и “Повести о Марфе и Марии”.[8]
Линию развития житийного жанра в русской литературе завершает и
зачинает собой линию новой повествовательной литературы знаменитое “Житие
протопопа Аввакума, им самим написанное”. По своей критической
направленности и художественным особенностям оно тесно связано с
демократической сатирой XVII века, с историческими и бытовыми повестями. Из
агиографического наследия Аввакум перенял как старую житийную форму, так и
то традиционное нарушение канонов, которое было для нее так широко типично.
В житии это проявляется в тенденции к отражению мотивов живой
действительности, в анализе чувств и психологии героя, в цельности его
образа, данного в становлении и развитии, в его связях с другими людьми, в
окружающем его богатом бытовом фоне и т. п.
§4. Некоторые направления эволюции агиографического жанра
Жанровые смены в литературе осуществляются обыкновенно двумя
способами. Старый жанр может перестать развиваться и обновляться, его форма
шаблонизируется, а приемы застывают, механизируются. Вслед за этим
происходит последующее отрицание жанра, чаще всего посредством
пародирования, осмеяния его формы, приводящего к его отмиранию. С другой
стороны, развитие идет путем накопления последовательных изменений в недрах
самого жанра, прежде всего через расширение и трансформацию его содержания.
Изменение стиля, языка и смена художественных направлений и методов может
происходить и внутри отдельных жанровых разновидностей, в рамках одного
жанра. [9]
Характерной особенностью житийного жанра было отсутствие в нем в
течение всего многовекового периода его развития последовательной эволюции.
В житиях почти невозможно наметить обычную для некоторых других жанров
линию перехода от церковного к светскому, от абстрактного к конкретному и
т.п. Столь же трудно при анализе произведений этого жанра говорить о
постепенном накоплении элементов реалистичности и беллетристических
сюжетных моментов, что в одинаковой степени касается и византийских, и
болгарских, и русских житий.
Главная характеристика житийного жанра, вытекающая из религиозно-
мифологического мировоззрения его авторов, — это символический характер
образности. Все средневековое искусство, по своей сущности тяготеет, к
символике, элементы реалистичности, беллетристичности и т. п. выступают
обычно как нарушение общей нормативной поэтики, отступление от метода. Тем
не менее, иногда эти отступления повторяются столь часто, что, в конце
концов, становятся своего рода закономерностью. Наличие подобных
отступлений, как и символическая образность, вытекает также из особенностей
мировоззрения древних авторов. Мировоззрение средневекового человека
характеризуется своеобразным дуализмом; наряду с религиозно-мифологическими
воззрениями, в нем проявляли себя и обусловленные действительностью,
жизненной средой реально-исторические взгляды. Именно на этом основывается
постоянное наличие реалистических элементов уже в наиболее древних житийных
повестях.[10]
Попытка представить себе схему развития житийного жанра, конечно,
условную и ограниченную, как всякая схема, привела бы нас к изображению не
прямой линии, а спирали. Уже в первых житиях преобладают реалистические
элементы, черты действительной жизни. Вслед за этим житийный жанр
канонизируется, в нем резко возрастают нормативные элементы,
идеализированное изображение, символика. В последний период в житиях снова
происходит нарастание жизненного, реального; жития трансформируются в жанр
светской повести.
Необходимо отметить демократический характер многих житийных
персонажей и ситуаций. Зачастую агиографы обращались к устному народному
творчеству, обогащая свое произведение фольклорными приемами изображения.
Самые популярные житийные герои переходили в фольклор, делаясь персонажами
духовных стихов, народных житий или даже сказок (например, “Житие Петра и
Февронии” и др.). “Житийный автор создавал произведение со своеобразной
героикой, так что, можно сказать, житийный жанр представлял собой
героический эпос средневековой христианской литературы”.[11]
Реалистические элементы изображения, демократический, народный
характер особенно явно проявляются в доканонических житийных произведениях.
Уже в наиболее старых житиях поражает искусство древних мастеров, умело
применяющих занимательные, беллетристические элементы для усиления
нравоучительного характера и идеалистической направленности жития и
использующих реалистические детали для подтверждения достоверности самых
невероятных его эпизодов. В этих доканонических житиях еще много наивной
правдивости. Зачастую в них сильно ощущается влияние устного народного
творчества, в особенности преданий и местных легенд, но также и воздействие
смежных литературных жанров.[12]
В византийских житиях чувствуются приемы античного биографического
жанра, прежде всего жизнеописаний Плутарха и авантюрных романов
позднеэллинского периода со всем комплексом многочисленных приключений:
бурями, разбойниками, зловещими убийствами, чудесными исцелениями и т. п.
Примером этому может служить большинство житий так называемого
“Супрасальского сборника”, переведенного с греческого на древнеболгарский
уже в IX—Х вв. трудами книжников Преславской школы и Симеонова кружка.
В отличие от византийских житий оригинальные славянские жития обычно
гораздо меньше места уделяют приключенческим моментам. В их сюжетах большое
значение имеет психологическая мотивировка действия. На ней держится
основной конфликт в той части биографии героя, которая описывает его жизнь
дома до ухода от мира: борьба между ним и его родителями, особенно матерью,
удерживающей его дома. В этих житиях особенно часто встречается
реалистическая детализация, становящаяся одним из постоянных приемов
житийного канона.
Возникновение житий из разных источников уже в византийской литературе
вело к появлению определенных разновидностей в самом житийном жанре.
Обогащение жанровой схемы происходит и при ее переходе в другие культуры. В
каждой народной литературе создавались новые варианты, становились
излюбленными свои приемы изображения, свой тип героя и т. п.
Например, русские жити
| |  скачать работу |
Женские образы в древнерусских житийных повестях XVII века (Повесть о Марфе и Марии, Повесть об Ульянии Лазаревской) |
