Исторический опыт реформаторской деятельности самодержавия в первой половине XIX в.
;Эта проклятая чаадаевщина, которая в своем бессмысленном самопоклонении
ругается над могилами отцов и силится истребить все великое откровение
воспоминаний, чтобы поставить на их месте свою одноминутную премудрость,
которая только что доведена ad absurdum в сумасшедшей голове Ч., но
отзывается, по несчастью, во многих, не чувствующих всей унизительности
этой мысли, — так меня бесит, что мне часто кажется, что вся великая жизнь
Петра родила больше злых, нежели добрых плодов»[24]. Не соглашаясь с
желчными выпадами Чаадаева, П. Киреевский словно нащупывает путь, который
бы позволил соединить неприятие казенного патриотизма с чувством
национальной гордости. Замечательно, что в 1833 г. он далек от позднейшего
славянофильского осуждения Петра I.
Сильное впечатление на русское общество произвели европейские
потрясения 1830—1831 гг. Как «небывалое и ужасное событие» воспринял
революцию Чаадаев. Крушение легитимного, католического и стародворянского
режима Бурбонов он понимал как крушение своих надежд на Европу. В сентябре
1831 г. он писал Пушкину: «Что до меня, у меня навертываются слезы на
глазах, когда я вижу это необъятное злополучие старого, моего старого
общества; это всеобщее бедствие, столь непредвиденно постигшее мою Европу».
К середине же 1830-х годов «предчувствие нового мира» привело Чаадаева
к пересмотру прежнего пессимистического взгляда на будущее русского народа.
В 1833 г. он писал А. И. Тургеневу: «Как и все народы, мы, русские,
подвигаемся теперь вперед бегом, на свой лад, если хотите, но мчимся
несомненно. Пройдет немного времени, и, я уверен, великие идеи, раз
настигнув нас, найдут у нас более удобную почву для своего осуществления и
воплощения в людях, чем где-либо, потому что не встретят у нас ни
закоренелых предрассудков, ни старых привычек, ни упорной рутины, которые
противостали бы им». Два года спустя он убеждал Тургенева: «Россия призвана
к необъятному умственному делу: ее задача дать в свое время разрешение всем
вопросам, возбуждающим споры в Европе». Теперь Чаадаев не был склонен
считать николаевскую систему помехой на пути превращения России в центр
европейской цивилизации: «Мы призваны... обучить Европу бесконечному
множеству вещей, которых ей не понять без этого. Не смейтесь: вы знаете,
что это мое глубокое убеждение. Придет день, когда мы станем умственным
средоточием Европы, как мы уже сейчас являемся ее политическим средоточием,
и наше грядущее могущество, основанное на разуме, превысит наше теперешнее
могущество, опирающееся на материальную силу». Но, комментируя европейские
политические события середины 1830-х годов, Чаадаев по-прежнему твердо
исходит из тезиса о разрыве России и Европы: «Пришедшая в остолбенение и
ужас, Европа с гневом оттолкнула нас; роковая страница нашей истории,
написанная рукой Петра Великого, разорвана; мы, слава богу, больше не
принадлежим к Европе: итак, с этого дня наша вселенская миссия началась».
Постоянными колебаниями характеризовалось отношение к
правительственной идеологии Н. И. Надеждина, который имел сильное влияние
на Станкевича и его товарищей. Общественные убеждения редактора «Телескопа»
неоднозначны. В 1830—1831 гг. он совершенно во вкусе официальных воззрений
противопоставлял спокойствие России потрясениям Запада, писал, что «русский
колосс» должен «иметь великое всемирное назначение»: «Тучи бродят над
Европой; но на чистом небе русском загораются там и здесь мирные звезды,
утешительные вестницы утра. Придет время, когда они сольются в яркую пучину
света». Несколько лет спустя он высказывал суждения, напоминавшие
чаадаевские: «Мы еще не знаем самих себя... Мы не думаем о себе... Что наша
жизнь, что наша общественность? Либо глубокий неподвижный сон, либо жалкая
игра китайских бездушных теней». Публикация «Философического письма» в
надеждинском «Телескопе» вряд ли была случайна. Но в том же 1836 г.
Надеждин поместил в двух номерах журнала программную статью «Европеизм и
народность в отношении к русской словесности». Опираясь на уваровскую
триаду, он воспел «русский кулак», который противопоставлял достижениям
«просвещенной Европы». «Европейцу как хвалиться своим тщедушным, крохотным
кулачишком? Только русский владеет кулаком настоящим, кулаком comme il
faut, идеалом кулака. И, право, в этом кулаке нет ничего предосудительного,
ничего низкого, ничего варварского, напротив, очень много значения, силы,
поэзии!»[25] В русском кулаке издатель «Телескопа» видел основу
«самобытности великой империи».
Дальше Надеждина в противопоставлении России и Европы пошел бывший
«любомудр», крупный русский дипломат В. П. Титов. В письме к В. Ф.
Одоевскому из Константинополя (март 1836 г.) он выдвинул положение: России
надо «овосточиться». Всякие изменения опасны: «Дай бог, чтобы все это так и
осталось; России бесполезны радикальные реформы, которые Европа ищет в поте
лица своего и не находит». Титов утверждал: «Задача, стало быть, приводится
к трем условиям: воскресить религиозную веру; упростить гражданские
отношения и научить людей, чтобы хотели быть самодовольными». В условиях
крепостной России титовская идея «самодовольства»— идея дикая, но вполне
соответствовавшая настроениям каленного патриотизма.
Список использованной литературы
1. «История России XIX в.» П.Н. Зырянов М., «Просвещение» 1994г.
2. «Учебник русской истории для средней школы» проф. С.Ф. Платонов
М., «Звено» 1994г.
3. «Русские мемуары. 1800-1825гг.» М., «Правда» 1989г.
4. «Русское общество 30-х годов XIX в.» под ред. И.А. Федосова
Издательство Московского университета 1989 г.
5. Промышленное законодательство России первой половины XIX в. Ю.Я.
Рыбаков М., «Наука» 1986г.
6. «III-е отделение при Николае I» И.Троицкий Лениздат 1990г.
7. «Из истории реформаторства в России» под ред. А.А Кара-Мурзы М.,
1991г.
8. «Мятеж реформаторов» Я. Гордин Лениздат 1989г.
-----------------------
[1] Ключевский В. О. Неопубликованные произведения. М., 1983, с. 363. 1
[2] Панченко А. М. Эстетические аспекты христианизации Руси. — «Русская
литература». Л., 1988, № 1, с. 50.
[3] Давыдов Д. Сочинения. — М., 1962, с. 471.
[4] Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. V. —М., 1921, с. 155, 157.
[5] «Исторический вестник", 1917, № 5—б, с. 547.
[6] Волконский С. Г. Записки. — СПб., 1901, с. 142.
[7] Эйдельман Н. Я. Грань веков. — М., 1982, с. 144.
[8] Учебник русской истории, проф. С.Ф. Платонов, с.309
[9] «План государственного преобразования графа М. М. Сперанского»..., с.
344
[10] Южаков С. Н. Указ, соч., с. 46.
[11] Южаков С. Н. Указ, соч., с. 47
[12] Тугенбунд - "Моральный и политический союз", созданный в Кенигсберге в
апреле 1808 года для объединения всех патриотических сил немецкого народа
вокруг прусского короля (утвердившего устав общества) с целью борьбы с
французами – Учебник русской истории, проф. С.Ф. Платонов, с.326
[13]Учебник русской истории, проф. С.Ф. Платонов, с.323
[14] Русское общество 30-х годовXIX в. Мемуары современников, с.10
[15]Русское общество 30-х годов XIX в. Мемуары современников, с.13
[16] Там же, с.16
[17] Учебник русской истории, проф. С.Ф. Платонов, с.333
[18] Учебник русской истории., проф. Платонов С.Ф., с. 335
[19] Учебник русской истории, проф. Платонов С.Ф., с. 336
[20] История России, XIX век, с.52
[21] Там же, с. 54
[22] Русское общество 30-х годов XIX в., с. 38
[23] Там же, с.39
[24] Там же, с.40
[25] Русское общество 30-х годов XIX в., с. 42
| |  скачать работу |
Исторический опыт реформаторской деятельности самодержавия в первой половине XIX в. |
